– Я бы пожал вам руку, да только что вылез из-под самолёта, – сказал подошедший. – Человек Мистера Найли ждёт вас в здании.
Я нахмурилась.
– Мистера Найли?
Он тоже нахмурился.
– Вы не люди Мистера Найли? Майло сказал, что вы прибудете сегодня.
Он оглянулся, а из здания вышел высокий человек. Его кожа была цвета кофе с молоком, молока – порции две. Голова была чисто выбрита, поэтому его словно высеченное лицо с изящными чертами представало ясно и без прикрас. На нем был один из тех костюмов, которые стоят больше, чем некоторые автомобили. Он смотрел на меня, и даже на расстоянии я чувствовала мертвую тяжесть его взгляда. Единственное, чего ему не доставало, это горящей неоновой вывески над головой: «Мускул».
– Нет, мы не люди Мистера Найли.
Из-за того, что он принял нас не за тех, у меня в голове крутился вопрос – кто такой Мистер Найли?
Раздался голос.
–Это те люди, которых я жду, Эд.
Это был Джамиль, один из силовиков Ричарда. В древнескандинавской мифологии упоминаются два волка – Сколл и Гати, охотящиеся за солнцем и луной, и силовиков называют их именами. Когда они поймают светила, то наступит конец света. И то, что силовиков называют в честь тех, кто вызовет конец света, многое говорит о порядках вервольфов. Джамиль был Сколлом стаи Ричарда, то есть главным из двух. Он был высок и строен, как бывает строен танцор: изящный слаженный механизм плоти из переплетения мышц, обтянутых гладкой кожей. На нём была майка и свободного покроя белые брюки с отворотами. Грудь обтягивали черные подтяжки в тон отполированным до блеска черным ботинкам. Белый льняной пиджак он перекинул через плечо. Его темная кожа словно кричала в контрасте с белизной одежды. Косички волос доходили почти до талии, и в них были вплетены белые бусины. Последний раз, когда я его видела, бусинки были разноцветные.
Эд оглянулся на Джамиля, и пробормотал:
–Как скажете…
И пошел обратно в главное здание, предоставив нас самих себе. Может это и к лучшему.
– Не знала, что ты здесь, Джамиль, – сказал я.
– Я телохранитель Ричарда, где еще мне быть?
Он попал в точку.
– Где же ты был в ночь, когда его охраняемое тело якобы напало на эту женщину?
– Её зовут Бетти Шаффер.
– Ты с ней разговаривал?
Он сделал преувеличенно удивленные глаза.
– Она уже заявила, что ее изнасиловал хороший и надежный белый парень. Так что нет, я с ней не говорил.
– Ты мог попробовать и смешаться с толпой.
– Я тут один из двух черных на полсотни миль в округе, – сказал он. – Смешаться с остальной толпой у меня не получится, так что не стану даже пробовать.
В голосе начали проступать нотки зарождающегося гнева. Интересно, не было ли у Джамиля неприятностей с местными жителями. Похоже на то. Он был не только афро-американцем. Он был также ещё высоким, красивым и со спортивным телосложением. Одно это поставило бы его на первое место в шовинистическом хит-параде. А учитывая длинные волосы в косичках и чувство стиля, как у киношного киллера, возникала уверенность, что он прибыл, чтобы посягнуть на последний бастион гомофобии белых самцов. Я знала, что Джамиль любит женщин, но готова была поспорить, что местные в это бы не поверили.
– Полагаю, это и есть тот самый второй афро-американ, – я сдержалась и не ткнула пальцем в сторону Майло.
Он наблюдал за нами без выражения, но со слишком напряженным лицом. Мускул мускула видит издалека, так что он явно интересовался Джамилем так же, как мы интересовались им. Интересно, что такой профессиональный мускул делает в таком захолустье?
Джамиль кивнул.
– Да, он и есть.
– М-да, он тоже с толпой не смешивается, – заметила я. –Кто он?
– Его зовут Майло Харт. Работает на человека по имени Френк Найли, который тоже должен сегодня прилететь.
– Вы что, устроили с ним посиделки и поболтали?
– Нет, это Эд просто кладезь информации.
– А зачем Френку Найли телохранитель?
– Он чертовски богат, – сказал Джамиль, как будто это что-то объясняло. Возможно, так и есть. – Он тут ведёт переговоры насчёт земли.
– И все это тебе рассказал Эд, авиамеханик?
Джамиль кивнул.
– Он любит поболтать, даже со мной.
– Боже, а я-то думала, что ты просто симпатичная мордашка.
Джамиль улыбнулся.
– Я хорошо выполняю свою работу, если Ричард мне это позволяет.
– Что это значит?
– Это значит, что если бы он разрешил мне охранять его, как это должен делать настоящий Сколл, то его бы никогда не обвинили в изнасиловании. Я был бы свидетелем, а так – ее слово против его.
– Думаю, мне надо потолковать с этой миз Шаффер, – сказала я.
– Малыш, ты просто читаешь мои мысли.
– Знаешь, Джамиль, ты первый человек, который назвал меня «малыш». И тому есть причина.
Он улыбнулся ещё шире.
– Постараюсь запомнить.
– Что нашло на Ричарда, Джамиль?
– Имеешь в виду, сделал ли он это?
Я покачала головой.
– Нет, я знаю, он этого не делал.
– Но он с ней встречался, – сказал Джамиль.
Я посмотрела на него.
– Что ты хочешь сказать?
– Ричард пытается найти тебе замену.
– И?
– И он встречается со всем, что движется.
– Только встречается?
Джамиль перебросил пиджак через руку, и очень старательно разгладил ткань, не глядя на меня.
–Отвечай, Джамиль.
Он поднял на меня глаза, почти улыбнулся и вздохнул.
–Нет, не только встречается.
Я должна была спросить.
–Он спал с кем попало?
Джамиль кивнул.
Я постояла, две или три секунды обдумывая услышанное. И Ричард, и я годами были одни, приняв это решение самостоятельно. Но мой стиль жизни определенно изменился. Неужели я всерьез думала, что он будет хранить целомудрие, в то время как я – нет? Касается ли вообще меня то, что он делает? Нет. Нет, не касается.
Наконец, я пожала плечами.
– Он мне давно не бойфренд, Джамиль. И он уже большой мальчик.
Я снова пожала плечами, все еще не уверенная, что чувствую по поводу того, что Ричард с кем-то спит. Я очень старалась ничего не чувствовать, потому что чувства мои уже ничего не значили. Ричард жил своей собственной жизнью, и я в эту жизнь не входила, точнее – не в этом смысле.
–Я здесь не для того, чтобы блюсти сексуальную жизнь Ричарда.
Джамиль кивнул больше для себя.
– Хорошо. Я волновался.
– Ты что, думал, я начну психовать и брошу его на произвол судьбы?
– Что-то вроде этого, – признался он.
– Он занимался сексом с женщиной, которая на него заявила?
– Если ты имеешь в виду половые сношения, то нет. Она человек, – сказал он. – Ричард не имеет дела с людьми. Он боится, что они слишком хрупкие.
– Я думала, ты только что сказал, что он спал с миз Шаффер?
– Секс был, но не сам акт.
Я не была девственницей. И знала, что имелись некоторые альтернативы, но…
– К чему эти альтернативные методы с людьми? Почему бы… просто не делать это?
– Занимаясь этим, мы можем быстро выпустить нашего зверя. Думаю, тебе не хотелось бы знать, что происходит, когда ты с человеком, который не знает, кто ты на самом деле, и ты перекидываешься прямо на нём, в нем.
На его лицо упала тень, и он отвернулся.
– Слышу голос опыта, – сказала я.
Он медленно обернулся ко мне, и в его взгляде появилось что-то пугающее, как если бы вы оказались в зоопарке и вдруг поняли, что отделяющие вас ото льва прутья решетки вдруг испарились.
– Это не твоё дело.
Я кивнула.
– Прости, ты прав. Ты абсолютно прав. Это слишком личное.
Но информация была любопытная. У нас с Ричардом бывали моменты, во время которых я умоляла его остаться на ночь. Чтобы заняться любовью. Он отказывался, так как считал это неправильным, пока я не увижу, как он перекидывается в волка. Я должна была суметь принять весь набор целиком. Но когда этот набор, капая кровью, извивался на мне, принять его у меня не получилось. Но теперь я думала – что если отчасти его нерешительность объяснялась страхом причинить мне боль? Вполне возможно.
Я тряхнула головой. Сейчас это не имеет значения. Дело. Если хорошенько сосредоточиться, то мы не упустим след. Мы здесь, чтобы вытащить его из тюрьмы, а не выяснять, почему мы расстались.
– Нам бы не помешала помощь с багажом, – окликнул нас Джейсон.
У него было по два чемодана в каждой руке. Зейн и Шерри тащили гроб. Натаниель полу-возлежал на втором гробу. Он снял футболку, распустил волосы, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Не знаю – то ли он прикидывался неживым, то ли просто загорал.
– Маленькая такая помощь, – сказал Джейсон и пнул остальной багаж: оставшиеся без внимания ещё два чемодана и большой дорожный сундук.
Я подошла к ним.
–Господи, только один из этих чемоданов мой. А остальное чьё?
Зейн и Шерри осторожно опустили гроб на землю.
– У меня тоже всего один чемодан, – сказал Зейн.
– А у меня три, – сказала Шерри. В голосе промелькнуло смущение или мне показалось?
