Набирая высоту, вертолет вращался вокруг своей оси, вынудив нападающих пригнуться, иначе их задел бы тяжелый хвост машины, затем развернулся и полетел прочь. С яростью и взрывом досады Кирквуд смотрел вслед удаляющемуся вертолету, как вдруг услышал сзади, со стороны деревни, какой-то странный звук, походивший на резкий хлопок. Ничего подобного ему не приходилось слышать. Хлопок мгновенно сменился свистом рассекаемого воздуха. Он взглянул вверх и увидел тонкую нить инверсии, оставленную узкой белой трубкой, стремительно пронесшейся по облачному небу в направлении вертолета и врезавшейся прямо в него. Послышался негромкий взрыв, и через секунду над вертолетом возник большой огненный шар. Огромные лопасти отделились и, вращаясь, разлетелись в разные стороны. Фюзеляж неуклюже завертелся в воздухе колесом, затем тяжело рухнул на землю и взорвался, выбросив громадное облако пламени.
Эвелин и Миа сбежали с холма и увидели Кирквуда, обессиленно прислонившегося к стволу дерева. По его бледному лицу текли струйки грязного пота, он едва дышал, но, как только они приблизились, он немного оживился. С ними были двое мужчин, один из которых по-прежнему держал на плече ручной гранатомет «СА-14». Мужчины — курдские друзья Абу Барзана — кричали от восторга и радостно хлопали друг друга по спине и плечам. А вдали, на фоне меркнущего неба, поднимался черный столб дыма.
Эвелин не сводила глаз с Кирквуда, а Миа стала быстро бинтовать ему рану, пытаясь остановить кровотечение.
Он не знал, с чего начать.
— Эвелин, — с трудом выговорил он, чувствуя, как его покидают последние силы. — Поверь, я никогда… — Сознание тяжелой вины сдавило его горло, и он не смог продолжить.
Она твердо встретила его взгляд:
— Ничего, потом поговорим.
Он благодарно кивнул, но оставался один вопрос, который не мог ждать.
Он посмотрел на Миа и перевел взгляд на Эвелин.
— Она?.. — отчаянно надеясь услышать подтверждение, спросил он.
— Да, — кивнула Эвелин. — Миа — твоя дочь.
— Так как же тебя звать? — спросила Миа. — Билл, Том или, может, как-то еще?
— Том, — с виноватой улыбкой сказал он, обернувшись к Эвелин. — Том Вебстер.
Его охватила огромная радость. Он не мог не сиять при виде своей дочери, каким-то чудом оказавшейся здесь и спасшей его и свою мать, а теперь так заботливо ухаживавшей за ним. Неожиданно он почувствовал себя очень старым, но впервые в жизни он ничего не имел против.
Его блаженное состояние прервало появление на склоне холма человека, бегущего из деревни. Им оказался сын мохтара. Лицо его было перекошено ужасом.
От волнения и страха мальчик заикался, но Кирквуд быстро понял, что он пытается сказать: Корбен ушел и забран с собой его отца, мохтара.
Две лошади тяжело взбирались вверх по крутой тропе, выбивая копытами камешки, с грохотом скатывавшиеся вниз. Сумерки сгущались с каждой секундой, до полной темноты оставалось совсем немного.
Корбен воспользовался моментом, когда все забыли о нем и увлеклись преследованием хакима, и быстро покинул деревню, прихватив с собой мохтара.
Мохтар сидел на передней лошади и старался не очень удаляться от своего похитителя, который вел его в буквальном смысле слова на поводке. Когда они выбрались из деревни, Корбен обвязал вокруг его пояса веревку и закрепил ее узлом на луке своего седла. Корбен сообразил подобрать автомат Калашникова у одного из убитых бандитов хакима. Он хотел забрать еще кое-что из «лендкрузера», первым делом — кейс с деньгами, но тот стоял у самой деревни, и он решил, что Абу Барзан со своими приятелями уже обыскали его.
Их неожиданное появление, да еще с Миа, которую он заметил рядом с одним стрелком, одновременно и поразило, и возмутило его. Он догадался, как они оказались здесь, и досадовал на себя за то, что не осмотрел тогда в Диярбакыре раненого торговца, лежавшего на полу в кухне. Впрочем, все обернулось к лучшему. Смешной толстяк со своими товарищами спасли ему жизнь.
Он обдумал все происшедшее и пришел к выводу — у него нет оснований беспокоиться из-за своего теперешнего положения. Начальству он доложит, будто его привезли сюда под дулом пистолета. Хаким наверняка погиб — они с мохтаром видели взорвавшийся в воздухе вертолет. Эвелин на свободе, Миа тоже в безопасности.
Его задание выполнено.
Рассуждая дальше, он решил, что вряд ли у него возникнут проблемы из-за обеих женщин или Кирквуда — точнее, человека, называвшего себя Кирквудом. Они не захотят поднимать шум из-за случившегося. Это повлекло бы за собой разоблачение Кирквуда, что никому из них не нужно. Скорее всего они подтвердят любую версию событий, которую он решит огласить.
Главное, напомнил он себе, — вожделенная добыча уже совсем близко. И когда она окажется в его руках, его положение укрепится. Она даст ему власть. И в случае каких-либо осложнений он сможет вести переговоры с позиции превосходящей силы.
Так или иначе, а он надеялся в весьма скором будущем стать баснословным богачом. И в качестве дополнительной премии сможет наслаждаться преимуществами своего богатства много-много лет.
Двигаясь вслед за всадником и глотая поднимаемую лошадью пыль, Миа мысленно чертыхалась. Неужели она недостаточно намучилась во время четырехчасовой езды на муле! У нее ведь до сих пор ныла спина и немели ноги. На сей раз ее сопровождали трое. Возглавлял маленькую партию старший сын мохтара, Салем. Поколебавшись, он в конце концов признался — он знает, куда повел Корбена мохтар. Когда в Ираке началась война, отец, опасаясь, что он может погибнуть и унести с собой в могилу важную тайну, рассказал о ней сыну. За мальчиком следовали верхом еще два жителя деревни, а Миа замыкала процессию. Все мужчины были вооружены. Крестьяне присвоили себе автоматы Калашникова, принадлежавшие убитым людям хакима, а сын мохтара, парнишка лет шестнадцати, вез старое охотничье ружье.
Решение отправиться за Корбеном сразу, не дожидаясь утра, приняли в результате ожесточенных споров. Скоро горы окутает полная тьма, и пробираться по крутой тропе будет очень трудно и рискованно. Ночью путников подстерегают и другие опасности — голодные волки, гиены и шакалы, рыщущие в поисках добычи.
На необходимости ехать немедленно настаивал Салем, которого поддержала мать, тревожившаяся за своего мужа, мохтара. Пока Корбен со своим пленником не намного их опередили, но если они будут идти всю ночь, их будет трудно настигнуть к утру. Обсуждался так же вопрос и участия в погоне Миа. Она сама это предложила и добилась своего, доказав, что знает Корбена и в случае необходимости сможет с ним договориться, выступить в роли посредника. Кроме того, теперь она считала своим долгом защитить открытую ей тайну, ведь она имела к ней отношение, и сознание этого невероятно волновало и возбуждало ее.
Они наскоро собрались, захватив с собой фонарики, факелы, одеяла — после захода солнца в горах становилось очень холодно — и воду. И бросив взгляд на деревню, после чего та скрылась за горой, Миа вспомнила короткий рассказ своего отца… Отец! Миа казалось, она еще не скоро привыкнет к тому, что ее отец жив и находится совсем рядом. Он подтвердил — эликсир действительно существует. И этот факт Миа предстояло еще осознать. Затем он объяснил: эликсир оказывает нужное действие только на мужчин, а недостающий элемент для полной формулы находится где-то в здешних горах. И предостерег — Корбен стремится завладеть формулой вовсе не для того, чтобы затем правительство скрыло от людей это открытие, а собирается использовать его в собственных, корыстных целях.
Они не могли этого допустить.
Кирквуд — нет, поправила она себя, Том — и его коллеги намеревались широко оповестить мир об открытии эликсира долголетия, но это нужно было сделать крайне осторожно и бережно, заранее продумать все шаги и последствия столь великого события. Ведь оно повлечет за собой принципиальные изменения в жизни всего человечества, возможно, самые радикальные со времен его существования. Оно окажет воздействие на все аспекты жизни общества.
Такое открытие не доверишь убийце, движимому алчностью и расчетом.
Они погоняли лошадей вверх по одной из тайных троп, которая вилась через ущелья и перевалы. Миа нервно поглядывала на скалистые вершины, за которые опускалось солнце. Тропа становилась все круче, почва более каменистой, мелкие камешки то и дело выскальзывали из-под копыт лошадей. Вверху виднелись силуэты искривленных ветром сосен, чудом державшихся на крутых обрывах. Маленькая процессия медленно, но упорно продвигалась вперед, лошади спотыкались на узких выступах, из-под их копыт сыпались в пропасть земля и камни, последний дневной свет уступил место густым сумеркам.
По мере того как они поднимались все выше, становилось все холоднее. Сначала Миа старалась не обращать внимания на холод, легко проникавший сквозь тонкую одежду, но когда он стал пробирать ее до костей, она поспешила закутаться в одеяло, отвязав его от седла. Натужно хрипя, лошади поднимали людей все выше по прихотливо вьющейся тропе, которую природа проложила по горному хребту.
