Обстановка в операционной оказалась не такой строгой, как представлял себе Райм. Стандартная зеленая плитка на стенах, сверкающие инструменты из нержавеющей стали, колбы и пробирки. Но также много картонных коробок. Музыкальный центр. Райм хотел спросить, какую музыку будут крутить во время операции, но вспомнил, что сам он при этом будет в полной отключке, и промолчал.
— Забавно, — мрачно промолвил Райм, обращаясь к стоявшей рядом медсестре.
Та обернулась. Ее лицо было закрыто маской, и он видел лишь глаза.
— Вы о чем?
— Меня будут резать в единственном месте, где я чувствую боль. Если бы мне удаляли аппендикс, можно было бы обойтись без наркоза.
— Это действительно очень забавно, мистер Райм.
Он улыбнулся, подумав: она его знает.
Линкольн Райм задумчиво смотрел в потолок. Он делил всех людей на две категории: те, кто едет, и те, кто приезжает. Некоторым сам процесс путешествия нравится больше, чем прибытие в пункт назначения. Он же по природе своей был из тех, кто приезжает, — его целью было находить ответы на вопросы, и он получал удовольствие, решая проблемы, а не разыскивая пути их решения. Однако сейчас, лежа на спине и глядя в хромированную оправу яркой лампы, Райм чувствовал как раз обратное. Ему хотелось как можно дольше оставаться в этом состоянии надежды — наслаждаться ожиданием.
Анестезиолог торопливо приблизилась к нему с иголкой в руке. Приготовив раствор, она быстро и умело наполнила капельницу.
— Как насчет того, чтобы немного вздремнуть? — спросила анестезиолог.
В ее веселом голосе чувствовался едва уловимый акцент.
— Ничего не имею против, — буркнул Райм.
— Я попрошу вас считать в обратном порядке, начиная со ста. Не успеете заметить, как уснете.
— А какой рекорд? — попытался пошутить Райм.
— Обратного отсчета? Один мужчина дошел до семидесяти девяти — но он был значительно крупнее вас.
— Я дойду до семидесяти пяти.
— В таком случае, ваше имя присвоят этой операционной, — невозмутимо ответила врач.
Воткнув ему в вену иглу, она отвернулась к монитору. Райм начал считать.
— Сто, девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь…
К нему подошла та медсестра, что назвала его по имени.
— Привет, — тихо произнесла она. Голос ее прозвучал как-то странно. Райм посмотрел на нее.
— Я Лидия Йохансон, — продолжала медсестра. — Помните? — Но прежде чем он успел ответить, что конечно же помнит, она добавила зловещим шепотом: — Джим Белл попросил меня попрощаться с тобой.
— Нет! — выдавил Райм.
Анестезиолог не отрывалась от монитора.
— Все в порядке. Просто расслабьтесь. Все будет хорошо.
Прижав губы к его уху, Лидия прошептала:
— Ты не задумывался, откуда Джим и Стив Фарр узнавали про больных раком?
— Остановите! Нет!
— Это я сообщала о них Джиму, чтобы Калбо подстраивал несчастные случаи. Я была любовницей Джима. Наша связь продолжалась несколько лет. Это Джим послал меня в Блэкуотер-Лендинг после того, как была похищена Мери-Бет. Я отнесла туда цветы и осталась на тот случай, если бы Гаррету вздумалось снова показаться там. Я должна была заговорить мальчишку и дать время Джессу и Эду Шефферу схватить его — Эд тоже был с нами. Потом они вытянули бы из него, где Мери-Бет. Но никто не предполагал, что он и меня похитит.
Да, этот городок — настоящее осиное гнездо…
— Прекратите! — попытался воскликнуть Райм.
Но с его уст слетел лишь едва слышный звук.
— Прошло уже пятнадцать секунд, — заметила анестезиолог. — Быть может, вам все же удастся побить рекорд. Вы продолжаете считать? Я не слышу.
— Я буду рядом, — сказала Лидия, поглаживая Райма по лбу. — Знаешь, во время операции многое может случиться. Пережмется трубка с кислородом, тебе введут не тот препарат. Мало ли что? Возможно, ты умрешь, возможно, впадешь в кому. Но в суде ты точно не выступишь.
— Подождите! — задыхаясь, выдавил Райм. — Подождите…
— Ха! — рассмеялась анестезиолог, по-прежнему не отрываясь от монитора. — Двадцать секунд. Похоже, вы победите, мистер Райм.
— А я так не думаю, — прошептала Лидия, медленно отходя в сторону.
Операционная перед глазами Райма затянулась серой пеленой, а затем провалилась в черноту.
Амелия Сакс подумала, что это действительно одно из самых живописных мест на земле.
Если брать кладбища.
Городское кладбище Таннерс-Корнера раскинулось на гребне пологого холма, над рекой Пакенок. Отсюда вид открывался еще более красивый, чем с шоссе на Авери, откуда Сакс впервые увидела кладбище.
Заслонив ладонью глаза от солнца, молодая женщина взглянула на блестящую полоску воды — канал Блэкуотер, сливающийся с рекой. Отсюда даже эта черная вода, доставившая столько бед людям, казалась ласковой и умиротворенной.
Амелия Сакс стояла у открытой могилы, в которую опускали урну. Рядом с ней стояла Люси Керр, а чуть дальше Гаррет Хэнлон. Напротив были Мейсон Джермейн и Том, с палочкой, как всегда, в безукоризненно наглаженных брюках и рубашке. Его галстук с вызывающим красным узором тем не менее казался к месту в этот скорбный момент.
Фред Деллрей в черном костюме держался чуть поодаль, обособленно. Он был задумчив — словно вспоминал понравившееся место из философской книги, которые так любил. Агент ФБР сошел бы за священника секты «Нация Ислама», если бы его рубашка была белой, а не светло-зеленой в горошек.
Священника на похоронах не было, хотя в этих краях Библию очень чтут, и не меньше десяти святых отцов готовы по первому зову отправиться отпевать покойников. Представитель похоронного агентства обвел взглядом собравшихся, словно спрашивая, не желает ли кто-нибудь взять слово. Все также начали оглядываться по сторонам, ища желающих, и тут Гаррет, сунув руку в карман просторных штанов, достал свою любимую зачитанную книгу, «Миниатюрный мир».
— «Есть люди, утверждающие, что божественной силы не существует, — срывающимся голосом начал читать он. — Однако для того, чтобы опровергнуть это циничное заявление, достаточно взглянуть на мир насекомых, одаренных такими поразительными качествами: крыльями настолько тонкими, что их нельзя сделать из известных человеку материалов; телами, не имеющими ни миллиграмма лишнего веса; рецепторами, определяющими скорость ветра до долей миль в час; конечностями, действующими настолько эффективно, что их копируют инженеры, создающие роботов, — но, что самое главное, насекомые обладают потрясающей способностью к выживанию, несмотря на враждебность человека, хищников и окружающей среды. В минуты отчаяния мы смотрим на многообразие и выносливость этих волшебных созданий и обретаем утешение и утерянную веру».
Закрыв книгу, Гаррет нервно защелкал ногтями.
— А ты — ну, ничего не хочешь сказать? — спросил он Сакс.
Но та молча покачала головой.
Больше желающих высказаться не нашлось, и собравшиеся, развернувшись, начали спускаться вниз по извивающейся тропинке. Могильщики стали засыпать могилу.
Сакс запыхалась, поднявшись на заросший холм рядом с автостоянкой. У нее в ушах звучал голос Линкольна Райма.
— Неплохое местечко. Ничего не имею против, если меня похоронят на таком кладбище.
Она остановилась, чтобы перевести дыхание и вытереть пот; жара в Северной Каролине не сдавала свои позиции. Но Гаррету, казалось, все было нипочем. Мальчишка начал бегать взад-вперед, доставая из джипа Люси сумки с провизией.
Конечно, время для пикника не лучшее, но Сакс решила, что помянуть усопших можно и куриным салатом с дынями.
И, естественно, виски. Перерыв несколько сумок, Сакс наконец нашла бутылку «Макаллана» восемнадцатилетней выдержки. Она с хлопком выдернула пробку.
— Мой любимый звук, — сказал Линкольн Райм.
Он приблизился к ней сзади, осторожно ведя кресло-каталку по неровной траве. Дорога на кладбище оказалась для «Штормовой стрелы» слишком крутой, и криминалисту пришлось остаться на стоянке. Отсюда он смотрел на то, как обретает последнее пристанище пепел от костей, которые Мери-Бет нашла в Блэкуотер-Лендинг — останки родных Гаррета.
Сакс наполнила виски стакан Райма с длинной соломинкой и плеснула немного себе. Все остальные пили пиво.
— Сакс, самогон — ужасная гадость, — сказал Райм. — Ни в коем случае не пей его, если есть что-то другое. Вот это гораздо лучше.
Она оглянулась вокруг.
— А где та женщина из больницы? Сиделка?
— Миссис Руис? — пробормотал Райм. — Безнадежно. Она сбежала. Бросила меня в трудную минуту.
— Сбежала? — заметил Том. — Ты ее достал. Считай, сам выгнал ее.
— Я вел себя как святой, — возмутился криминалист.
