так громко, что эхо его испуга разлетелось по всему залу. Это ещё больше подстегнуло нас: не останавливаясь и ничего не объясняя, мы со всех ног бросились в сторону выхода из супермаркета, хотя за нами
пока ещё никто не гнался. Ничего не понимающий Спиро не отставал от нас ни на шаг.
Только оказавшись у парапетов, за которыми лежал выход, я с облегчением осознала, что на самом деле у нас нет никакого хвоста. Но стоило нам выбежать на улицу, как моё сердце сразу же рухнуло и, кажется, больно ударилось об асфальт – такой тонкой была кожа на моих горящих пятках.
Внутрь нашей машины, из которой раздавался громкий детский плач, отчаянно дёргая все ручки и агрессивно стуча руками в стёкла, пыталась проникнуть посторонняя женщина.
Нам не оставалось ничего больше, кроме как поспешно направиться в сторону машины, чтобы отвлечь незнакомку на себя – по-другому нам в машину было не попасть.
Лишь когда мы остановились в десяти метрах от машины и Клэр, увидев нас, вся красная от истерики, уперлась обеими руками в боковое окно, женщина обернулась и наконец заметила наше присутствие. От её вида мне немного полегчало: милированные и растрёпанные волосы, синяки под глазами, как явный признак недосыпания, нервно трясущиеся губы. На первый взгляд ей было около тридцати пяти, не больше, не выше меня, но плотнее… Она не была Блуждающей и у неё в руках не было оружия. Нас же было большинство, и в руках у Тристана был пистолет с одним патроном. Однако стоило ей заговорить, как я сразу же поняла, что у нас возникнут проблемы:
– Proszę pomóż! Proszę pomóż! Zaatakował mnie!
Я замерла. Тристан со Спиро тоже замерли.
– На каком она языке говорит? – слегка приопустив пистолет, покосился на меня Тристан.
– Без понятия… – отозвалась я. – То ли болгарский, то ли сербский…
– Jestem z Polski! – женщина едва сдерживалась от слёз, но не сокращала дистанцию между нами, явно опасаясь пистолета в руках Тристана, на который она периодически бросала свой нервный взгляд.
– Польский, – констатировала я и сразу же попыталась наладить контакт. – Вы говорите по-английски? Нам нужно ехать дальше, пожалуйста, отойдите от нашей машины. Понимаете меня?
– Proszę pomóż! Mój mąż mnie dogoni! Już mnie ugryzł! Pomóż mi proszę! Nie zostawiaj mnie! Proszę, weź mnie ze sobą! – женщина начала указывать на нашу машину и складывать ладони молящим жестом. – Proszę, zrozum mnie!
– Что… Что она говорит? – голос Тристана дрогнул.
– Кажется, она просит ей помочь, взять её с собой, – Спиро уставился на меня влажными от слёз глазами. Теми самыми глазами добряка, желающими увидеть добро и в моих глазах тоже.
Прежде чем моё подсознание успело развить мысль о том, что Гарднер Шнайдер – это наша карма за то, что до сих пор мы не помогли ни единой душе, просящей у нас о помощи, и, более того, некоторые люди пострадали из-за нашей бескомпромиссной жажды выжить, женщина вдруг подпрыгнула на месте и пронзительно взвизгнула, глядя куда-то за наши спины:
– Wojciech!!! On jest zarażony! Stracił rozum! Już mnie ugryzł! On nas wszystkich zabije!
Из всего сказанного я восприняла только мужское имя – Войцех. Испуганно обернувшись, я увидела крупного мужчину, выбежевшего из-за угла супермаркета и несущегося со всех ног в нашу сторону. В его заражённости я не сомневалась ни секунды. Как и в том, что у меня в глазах не двоится, и не троится – за его спиной, со стороны города, на парковку действительно сейчас вбегала целая толпа Блуждающих, состоящая не менее чем из пятидесяти особей. Не успев подумать, я нажала на кнопку разблокировки автомобиля, и мы все бросились к нему. Незнакомка с такой поспешностью юркнула на сиденье позади места Тристана, что я не смогла бы остановить её в этот момент, даже если бы схватила её за волосы и начала оттягивать назад.
Оказавшись за рулём и заблокировавшись, я нажала на педаль газа за считанные десять секунд до момента столкновения нашего автомобиля с Блуждающими. В момент, когда мы с душераздирающим визгом шин сдвинулись с места, один из заражённых, тот, которого женщина назвала Войцехом, успел добежать до нас. С силой всего своего тяжёлого тела он врезался в пассажирскую дверь. Но мы стартовали достаточно быстро, чтобы оставить его и его собратьев по жажде крови и плоти позади. И всё равно толпа заражённых людей ещё долго бежала вслед за нами…
Мы ели на ходу, чтобы не терять ни минуты времени. Обработав руки антисептиком, Спиро кормил Клэр, а Тристан на скорую руку делал бутерброды из хлеба, колбасы и сыра, и протягивал их мне. Таким же манером я и пила, стараясь не отводить взгляда от дороги. Навязавшаяся нам попутчица отказалась от приёма пищи. Некоторое время она нервно плакала, пока я пыталась с ней заговорить, бесцеремонно игнорируя её откровенно потрясённое состояние, но ни английского, ни шведского, ни норвежского, ни финского, ни французского, ни эстонского, ни немецкого языков она не знала, только польский, так что наладить контакт нам так и не удалось. Я понимала, что тот мужчина, которого она оставила на парковке, скорее всего ей дорог, поэтому после того, как она отказалась от бутерброда, протянутого ей Тристаном, мы решили просто оставить её в покое, просто дать время прийти в себя после пережитого потрясения. Когда же я наконец досыта наелась бутербродами и вдоволь напилась, я вновь вернулась к навязчивым мыслям о нашей пассажирке. Периодически поглядывая в зеркало заднего вида, я наблюдала за незнакомкой, внезапно заснувшей всего лишь спустя каких-то пятнадцать минут с момента нашего старта. То есть в пути мы были уже час, и сорок пять минут из этого времени она спала беспокойным сном, периодически бормоча что-то невнятное себе под нос, и ещё у неё сильно бегали глаза под плотно закрытыми веками, как обычно бывает у людей, мучающихся кошмарными сновидениями. Интересно, это её запасы продовольствия мы обчистили?.. Или в том супермаркете был кто-то ещё…
“Już mnie ugryzł!” – перед тем, как сесть в нашу машину, она повторила эту странную фразу дважды, с разрывом не больше чем в полминуты. Почему-то именно эта напряжённая фраза привлекла моё внимание настолько, что я заставила Тристана пытаться найти похожие слова в моём офлайн-словаре, но за прошедший час он ничего так и не нашёл. Скорее всего потому, что никто из нас не знал, как правильно пишутся те слова, которые мы услышали от этой
