билось совершенно спокойно. Я сделал самое важное дело в своей жизни, и всё что мне оставалось, это безукоризненно оформить финал этой истории.
На яму у меня ушло почти полдня. Я нашёл подходящее место в низине неподалёку и трудился как проклятый, роя руками и ножом, прислушиваясь к радостным крикам детворы в карьере. Обнажённый труп лежал рядом, заваленный травой и ветками, чтобы не привлекать мух. Его близость нисколько меня не беспокоила. Я не боялся быть пойманным. Просто, по многим причинам, не хотел, чтобы тело Олега когда либо нашли. Будь у меня такая возможность, я бы сжёг его дотла, но приходилось довольствоваться тем, что было.
Время от времени, не в силах более выносить испепеляющую жажду, я незаметно подползал к кромке воды и лакал воду точно дикий зверь, разглядывая сквозь густую осоку резвящихся в воде детей. В этот момент я сам выглядел как охотящийся тигр. Один раз какой-то ребёнок почувствовал мой взгляд и с плачем бросился из воды. Мать долго утешала его у себя на коленях, а я затаился, погрузившись в воду по самые глаза. Когда малыш немного успокоился, я тихо уполз обратно и продолжал свою работу.
В сумерках всё было готово. Яма вышла узкой и глубокой, со сходящимися к низу стенками. Внизу уже начинала собираться вода, когда я спихнул в неё начавшее пахнувшее тело. Его голова оказалась в самом низу. Грязная жижа залила распахнутые глаза зверя и его застывший оскал. Я уложил тело компактнее и начал засыпать его мягкой землей, не забывая утрамбовывать каждый слой.
Наверх я водрузил большую корягу, которую откатил в сторону, перед тем, как начать рыть могилу. Я тщательно убрал все следы своей работы, разбросал вокруг нюхательный табак и вернулся к опустевшему карьеру.
Дождался темноты я вдоволь наплавался в тёплой, мелкой воде, глядя на угасающее небо. Я чувствовал себя мельчащим созданием парящим меж двух бездн, и это освобождало меня от любых страхов и переживаний. Вода была нежной и ласковой. Я лежал в ней как в колыбели, прислушиваясь к шороху волн в прибрежной траве. Я вышел из воды обновлённым и отдохнувшим, и звёздная ночь встретила меня как старого друга.
Его одежда оказалась для меня ожидаемо коротка, но в целом пришлась впору. Это было весьма кстати, поскольку мои лохмотья были в абсолютно непотребном состоянии. Огромное пятно крови на его рубахе я как мог застирал в воде и зазеленил травой. В любом случае, от его вещей тоже нужно было избавляться, но какое-то время они могли мне послужить.
Я покинул карьер и двинулся в лес, прихватив спрятанные им сумку и удочку. Несмотря на темноту, я без труда отыскал его рыжий жигулёнок на лесной дороге. Он описал своё первое убийство так подробно, что ошибки быть не могло. Я сел за руль, завёл мотор и неспешно покатил прочь от этого места, стараясь держаться просёлочных дорог и окольных путей, которые прекрасно знал. Я направлялся к цепи больших озёр, что лежали по другую сторону больших болот. Месту, куда стекалось множество рыбаков сразу из нескольких областей. Там его и будут искать. И никогда не найдут.
Мне пришлось проделать изрядный путь, и на место я прибыл только во втором часу ночи. По пути я избавился от своей старой одежды, выбросив её по частям в разных местах. Тщательно протерев всё чего касался, Я оставил автомобиль на одной из глухих просек, тщательно протерев всё чего касался и заперев его. Затем я пустился в обратный путь, прихватив с собой рыболовные принадлежности и кое-какие вещи.
Я брёл по кромке дороги до самой зари, стараясь уйти как можно дальше. С рассветом я свернул в глубь леса и, несмотря на дикую усталость, шёл ещё несколько часов. Только около полудню, находясь в полубессознательном состоянии, я утопил ключи от автомобиля в болоте, забрался в чащу и уснул там как убитый, уткнувшись лицом в тёплый мох. Сны как чёрные птицы закружили над моей головой, но я был так далеко, что не чувствовал их прикосновений.
Меня пробудил следующий рассвет. Я с трудом поднялся, утолил жажду, проглотил незамысловатые припасы и вновь пустился в путь. Я шагал как заведённый, не чуя себя, держа курс строго на юг и к вечеру покинул полосу болот. Бесконечные осины на моём пути сменились берёзами, затем замелькали одинокие сосны, а когда небо начало краснеть, я вступил в настоящий сосновый бор.
Где то недалеко звенел ручей. Из последних сил я добрёл до него и упал на душистый ковёр сухой хвои, густо устилавшей крупный жёлтый песок. Иглы кололи лицо и ладони, но это было приятное чувство. Я долго лежал неподвижно, впитывая мягкое тепло земли и вдыхая бодрящий смолистый воздух. Вековые сосны мерно покачались над моей головой и негромко скрипели, точно шепчущееся гиганты охранявшие мой покой. Я прижался к стволу одного из них и закрыл глаза. Мне казалось, что меня укачивает море. С этим чувством я и уснул.
Место оказалось на редкость удачным. Подлесок вокруг был прозрачен и чист, как и ручей внизу. Я провёл там несколько дней и они пошли мне на пользу. Рыбы в ручье было не много, но овраг неподалёку изобиловал сыроежками, а примитивный шалаш из лапника был лучшим в мире ложем. Дни были жаркие и тихие, но я почти не замечал их. Я спал всё время которое у меня не отнимала добыча, готовка и поглощение пищи. Я не видел снов. Я не слышал шорохов ночи. Я ни о чём не думал и ничего не боялся. Я просто пытался ожить, и частично, мне это удалось.
Мои раны на лице затягивались с удивительной скоростью, а силы прибывали. Каждое утро я внимательно изучал своё отражение в воде и видел перемены. Лик мертвеца в обрамлении седых волос постепенно пропадал, и его место занимал незнакомый мужчина лет пятидесяти с очень худым и морщинистым лицом густо испещрённым сетью широких шрамов. У незнакомца были мои глаза, но их взгляд был холодным и отстранённым, как апрельское небо отражённое в талой воде. Я даже вспомнил его имя, Алексей, и оно меня вполне устраивало.
Я не строил больших планов когда покидал мой уютный лесной уголок. Их и не могло быть. Моё прошлое затмевало любое будущее, как тень горы затмевает дерево у её подножья. Я просто хотел немного покоя и в конечном итоге, всё устроилось куда лучше, чем я мог бы предположить, если бы обдумывая это более
