Примерно так же получилось и с нашим командующим группировкой. Разведка донесла, что есть склад и есть вредные «духи», которые под прикрытием договорного района снабжают хитрыми минами своих соратников в обозримой видимости и слышимости. Это у них. А у нас есть спецназ, в задачу которого входит решение такого рода заморочек. Так за чем же дело стало? На тебе двух саперов — и вперед. Детали ландшафта с этого высокого холма кажутся через мой прекрасный бинокль ясными и четкими…
В общем, не буду далее распространяться, скажу проще — дельце получилось, как любил говаривать небезызвестный дед Ульянов (ЦН), архиделикатное и архипроблемное.
Начнем с того, что лес между Халашами и Гирлихашем, как и большая часть остального лесного массива Ичкерии, был напичкан минами и разнообразными домоделанными взрывными заграждениями, которые ввиду нестандартности и невозможности определения срока давности их установки обезвреживанию не подлежали. Этот проклятый лес при внешней незначительности той площади, которую он занимал на карте генерала, в натуре был представлен тремя сотнями гектаров буйной растительности, сквозь которую можно было прорубаться годами, вооружившись здоровенным тесаком и неограниченным запасом терпения. Нет, можно было бы, естественно, прогуляться по проторенным местными аборигенами тропкам, которые разбегались по лесному массиву в различных направлениях… но эти вредные аборигены, как ни странно, не надоедали каждый день главному инженеру группировки, пытаясь всучить ему по всем правилам составленные формуляры минных полей и схемы взрывных заграждений, натыканных на этих самых тропках. Потому что поголовное большинство тех товарищей, что под покровом темноты подвешивали на ветку дуба набитое подшипниками ржавое ведро со вставленной внутрь оборонительной гранатой и осторожно выводили на тропку привязанную к кольцу предохранительной чеки леску, понятия не имели, что такое формуляр или схема — в свое время им никто не удосужился объяснить такие мелочи. Иначе говоря, я со своими одиннадцатью бойцами (девять моих плюс два сапера, отстегнутых с барского плеча генералом) мог гулять здесь приставными шажками полгода и более, пока не повезло бы наткнуться на этот самый склад, существование которого, кстати, было доказано нашими аналитиками теоретически — сведения, подтверждающие его наличие, увы, напрочь отсутствовали.
Другой аспект невозможности данного состоял в особенностях района поиска — Гирлихаш и Халаши, увы, являлись договорными селами. Накануне командование группировки встречалось с представителями администрации и совета старейшин каждого села. Просили не валять дурака и выдать склад — во избежание тотальной «зачистки» и сопутствующих этому нехорошему мероприятию эксцессов. Представители администрации сделали круглые глаза — какой склад, ребята, вы что?! Если бы знали, давно бы уже взорвали сами к чертовой матери — мало нам мин, понатыканных в лесу! Да вы… Да мы… И в таком духе добрых сорок минут, с мастерскими модуляциями и слезами на глазах. Наши попробовали зайти с другого боку: понятно, если бы знали… А может, вы ничего не знаете, а между тем какие-нибудь вредные «духи» из соседнего района балуются? Гадят, мол, у вас под носом, завидуют, сволочи недоразвитые, нашему договорному житию? «Да вы что, хлопцы! — оскорбленно взвились представители. — Без нашего волеизъявления ни один лист в этом лесу не упадет! Мы тут за все в ответе! А вы говорите…» В общем, отперлись от всего наотрез — нет, и все тут. Седобородые старейшины в папахах, присутствовавшие на переговорах, подтвердили слова представителей и поклялись Аллахом, что никакого склада в лесу между Гирлихашем и Халашами нет…
Я тоже был на этих переговорах — затесался в отделение охраны командования группировки. За время функционирования в режиме «война» я хорошо освоил некоторые прикладные аспекты психологии и надеялся, что, наблюдая со стороны за поведением чеченских представителей, сумею определить: тянем мы пустышку или напали на верный след. И знаете, получилось. Несмотря на многие отрицательные качества, присущие практически каждому жителю Ичкерии, большинство чеченцев, особенно из старшего поколения, практически не умеют врать — гордость не позволяет. Нет, представители среднего поколения изощрялись вполне искренне — искрометно заливались соловьем, вешая нам на уши продукцию итальянского производства и не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Эта новая поросль деловых ичкерцев, как мне представляется, ради личной выгоды готова мать родную продать и наплевать на все устои шариата. Особенно старался глава администрации Гирлихаша, которого звали Муратом. Этот скользкий тип мне сразу не понравился — чисто интуитивно, хотя внешне он был вполне симпатичен: волевое лицо, широкие плечи, приятный голос — все тот же бархатный баритон, черт бы его побрал… Мне вообще мало кто понравился на этом сборище, кроме, пожалуй, командира отряда самообороны Гирлихаша, который во всем слушался главу администрации села и слова не проронил за все время переговоров. Командир этот выглядел вполне прилично: этакий молодой застенчивый парниша с военной выправкой — высокий, стройный, худощавый, более похожий на сельского учителя, нежели на закамуфлированного под респектабельную личину «духа». Особисты сказали, что незадолго до войны этот симпатичный малый (его, кстати, тоже звали Муратом — там этих Муратов — что собак нерезаных!) служил старлеем в инженерно-саперном батальоне где-то под Калининградом, а когда началось, бросил армию и прикатил в родное село. Его якобы выбрали на эту должность, как самого добропорядочного и опытного в военном деле молодого человека в селе — и в «духах» он был совсем немного — в первые недели РЧВ. Короче, ничего себе пацан — расстреливать с ходу я бы его не стал… А вот Мурат № 1, который глава администрации Гирлихаша, показался мне крайне подозрительным типом. Я взял его на заметку и решил, что при определенном стечении факторов надо будет этого хитрого груздя аккуратно выковырнуть из его лунки и хорошенько рассмотреть при дневном свете — наверняка будет положительный результат…
В общем, переговоры прошли впустую. Местные администраторы врали нам не очень умело, но вдохновенно, гипнотизируя командование своей псевдоискренностью и старательно выказываемой приязнью — но заметно это было только со стороны, а при личном контакте создавалось благоприятное впечатление. А вот старейшины, когда клялись Аллахом, чувствовали себя очень неуютно. И хотя их клятвопреступление, с точки зрения военной хитрости, таковым не являлось, а имело целью лишь обмануть неверного, вломившегося на их землю с оружием в руках, седобородым мужикам было стыдно — они отводили глаза в сторону и смущенно крякали…
Итак, мне предстояло обнаружить гипотетический склад с хитрыми минами, взорвать его к чертовой матери и при этом ни разу не нарисоваться. Коротко поразмыслив, я пришел к выводу, что мероприятие относится к разряду фантастических и осуществлению обычными способами не подлежит. Необходимо было соорудить нечто очень хитрое и вместе с тем очень простое и легкое в исполнении, в противном случае я рисковал стать военным преступником, не выполнившим приказ командования.
Истолковав генеральское «делай что хочешь» буквально, я не стал гонять свой специальный расчет по району и прочесывать каждый квадрат дремучей чащобы, затаившейся между Гирлихашем и Халашами. Мы запаслись достаточным количеством провианта и воды, изобразили на КПП сводного полка подготовку к убытию в долгий пеший рейд (через пять минут генералу настучат — сто пудов!), затем трагически нырнули в лесную чащу и, проскакав галопом метров восемьсот, выпали из секторов наблюдения наших часовых. И… никуда далее не пошли — оседлали симпатичный лесистый холм неподалеку от Гирлихаша и приступили к непрерывному наблюдению за подступами к селу. Чего зря ноги бить, если есть высококачественная оптика и приличная высотка в непосредственной близости от объекта?
— Молоток, командор, — одобрил мой маневр один из приданных саперов — пожилой бывалый прапор Иван Васильев, которого бойцы за глаза величали «хитрый проводок». — Вот это я люблю! Сколько будем дрыхнуть?
— В зависимости от результата, — я неопределенно пожал плечами: кто его знает, как скоро мы заметим что-нибудь стоящее? — Отдыхай, дядя Ваня, твоя работа впереди…
— Так вы что, нарушаете приказ командующего? — сообразил наконец второй сапер — зеленый летеха, недавно прибывший в зону боевых действий после выпуска из инженерного училища. — Вы что, не знаете, что за это бывает? Да нас всех за это… Да мы…
— Успокойся, лейтенант, — лениво оборвал его я. — Никто ничего не нарушает. Формулировку приказа не забыл?
