Джон Катценбах - Особый склад ума

— Не оборачивайтесь, детектив. Подумайте о себе. Вы сами были тогда стройней, моложе и спортивней. Разве и у меня не должны стать заметны те же самые признаки возраста? Может, у меня стало меньше волос. Округлились щеки. Образовался животик. Этих изменений следовало ожидать, верно?

— Да.

— И вы, конечно, искали какие-нибудь мои старые фотографии, например сделанные для водительских прав, которые вы могли бы прогнать через компьютерную программу, способную вносить в изображения людей возрастные изменения? Вы, верно, полагали, что это поможет вам узнать, как я выгляжу?

— Фотографий не осталось. Во всяком случае, я ни одной не нашел.

— Да, не повезло. Но все-таки вы не исключали вероятности того, что я мог воспользоваться услугами хирурга и изменить внешность при помощи пластической операции? Правильно?

— Да.

— Должен сказать, вы и тут не ошиблись. Но, конечно, я еще смогу быть опознан. Ведь есть трое людей, которые должны непременно меня распознать. Они должны узнать меня, как только увидят, в тот же самый момент. В тот самый миг, когда почувствуют мой запах. Но вот узнают ли? Смогут ли бросить свой взгляд сквозь годы и при этом не обратить внимания на результаты совершеннейшей операции, изменившей мое лицо? Смогут ли уловить изменения, которые претерпели мой подбородок, скулы, нос и все остальное, дабы потом сказать, что́ осталось тем же самым, а что изменилось? Смогут ли они заметить то, что так и осталось неизменным, несмотря на все то, что претерпело изменения? Вот это действительно интересный вопрос. И в эту игру нам еще предстоит сыграть.

Мартину стало трудно дышать. Горло пересохло, мускулы были напряжены, руки подергивались. Ощущение лезвия, приставленного к горлу, мучило его, создавая впечатление, что он связан некими невидимыми узами, которые невозможно порвать. Голос убийцы звучал ритмично и мягко. Чувствовалось, что он принадлежит человеку образованному, но, что гораздо хуже, в нем веяло дыхание смерти, когда произносимые им слова захлестывали слушающего, накрывая своей неумолимой волной, словно удушливая жара в летний знойный день. Мартин понимал, что мягкость и текучесть своих слов убийца не раз использовал прежде, чтобы обнадеживать своих жертв, почти обезумевших от ужаса. Вкрадчивость его голоса сбивала с толку. Она совершенно не сочеталась с насилием, которое вот-вот должно было последовать, а вселяла надежду на нечто иное, куда менее страшное, чем то, чему предстояло свершиться. Подобно слезам крокодила, спокойствие этого убийцы служило маской, за которой скрывались жестокие намерения. Внутренне Мартин изо всех сил сопротивлялся нахлынувшему на него страху. Он привык считать себя человеком действия, склонным к насилию. Детектив упрямо желал думать, что он в каком-то отношении ровня тому человеку, который приставил сейчас лезвие бритвы к его горлу. Он всегда знал это, и такая мысль неизменно доставляла ему удовольствие. Он напомнил себе, каким опасным человеком он на самом деле является. «Ты такой же убийца, как он», — сказал он самому себе и решил, что не сдастся без борьбы.

«Он даст тебе шанс, не упусти его», — говорил внутренний голос.

Мартин, собрав свою волю в кулак, ждал, что произойдет дальше.

Но что ему удастся сделать и в какой момент, он пока совершенно не в силах был себе представить.

— Боитесь умереть, детектив? — спросил его собеседник.

— Нет, — ответил Мартин.

— Вот как? И я тоже. Весьма любопытно. И даже необычно, вы не находите? Однако даже у человека, который до такой степени накоротке со смертью, все равно могут оставаться вопросы. Это не кажется вам странным? Например, как относиться к процессу старения. Вообще-то, детектив, каждый борется с ним как может. Некоторые обращаются к хирургам. Я таких видел, когда сам делал пластическую операцию. Хотя, конечно, моя цель была иной. Другие тратят немалые деньги на дорогие курорты, где лечатся грязями, массажем, который бывает весьма болезненным. Третьи занимаются спортом, или садятся на разнообразные диеты, или вообще ничего не едят, кроме кофе и каких-нибудь актиний, или придумывают еще какие-нибудь подобные глупости. Некоторые мужчины отращивают волосы, перехватывают их сзади резинкой и покупают мотоцикл. Мы ненавидим то, что с нами происходит, ненавидим неизбежность всего этого, разве не так?

— Да, — ответил Мартин.

— А вы знаете, детектив, как мне удается оставаться молодым?

— Нет.

— Я убиваю.

Голос был холодный, но живой. Твердый, но завораживающий.

Его обладатель помедлил, словно обдумывая только что сказанное, а затем добавил:

— Сама потребность, пожалуй, с годами снизилась, но возросло умение. Ну, вы меня понимаете: желание делать это уже не то, зато упростилась задача… — После недолгого колебания голос продолжил: — Мир, в котором мы живем, — странное место, детектив. Без преувеличения, сплошные странности и противоречия.

Мартин снял руку с колена и придвинул ее к бедру, на несколько дюймов ближе к пистолету, пристегнутому к правой ноге повыше ступни. Он хорошо помнил очертания кобуры, в которой тот находился. Пистолет удерживался в ней одним-единственным ремешком. Ремешок пристегивался с помощью застежки, которая иногда заедала, когда детектив забывал ее смазывать. Ее требовалось расстегнуть, прежде чем выхватить пистолет. Мартин постарался вспомнить, снят ли пистолет с предохранителя, но не сумел. Он на мгновение прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, но и это не помогло. В данный момент эта крайне важная для него деталь находилась за пределами его сознания, и внутренне он себя проклинал. Бритва продолжала врезаться в шею, и он понимал, что если ее положение не переменится, то, когда он дернется вперед, чтобы рывком выхватить запасной револьвер, он сам разрежет себе горло.

— Вы хотели бы убить меня, детектив, разве не так?

Прежде чем дать ответ, Мартин замешкался и слегка пожал плечами.

— Абсолютно верно, — признал наконец он.

Убийца рассмеялся:

— Ваш план в этом и состоял, согласны, детектив? Джеффри мог бы меня найти, но его стали бы одолевать противоречивые чувства. Он бы заколебался. У него появились бы сомнения, потому что я все-таки как-никак прихожусь ему отцом. Так что он не станет действовать. Во всяком случае, напрямую. И уж конечно, умоет руки в самый важный момент. Но вы будете тут как тут, и вы не оплошаете. Вы разделаетесь со мной без тени сомнения, уж у вас-то рука не дрогнет. Вы станете действовать без каких-либо угрызений совести, без малейшего сожаления… — Тут он запнулся и добавил: — Ни о каком аресте ведь не может идти и речи, не так ли? Никаких обвинений, никаких адвокатов, никакого суда, верно? И никакой огласки. Все будет шито-крыто. Вы просто устраните стоящую перед штатом важнейшую проблему, быстро и эффективно. Я не ошибаюсь?

Роберту Мартину не хотелось отвечать. Он облизнул губы, но было похоже на то, что холод этих слов заморозил всю остававшуюся в нем влагу.

Бритва еще сильнее придвинулась к его горлу, так что детектив почувствовал небольшую колющую боль.

— Верно? — спросил убийца.

— Да, — прохрипел в ответ Мартин.

Снова последовала тишина, после чего убийца продолжил:

— Этот ответ предсказуем. Но расскажите мне о сыне. Ведь вы много с ним разговаривали. Наверное, отчасти поняли, что он за человек. Как вы думаете, Джеффри мог бы тоже захотеть меня убить?

— Не знаю. Никогда не собирался давать ему возможность принимать такое решение.

Человек с бритвой, похоже, оценил эти слова:

— Это был честный ответ, детектив. Одобряю. Вас ведь используют здесь в качестве наемного убийцы, верно? Так что Джеффри предстояло сыграть не такую уж значительную роль. Уникальную, но не ключевую. Я ведь не ошибаюсь?

Мартин подумал, что ложь стала бы в такой ситуации ошибкой.

— Ничуть, — согласился он.

— А ведь вы на самом деле не полицейский, правда же, детектив? То есть когда-то вы, наверное, были полицейским, но это в прошлом. Теперь вы не более чем убийца на службе у властей. Своего рода чистильщик. Санитар леса. Согласны со мной? Нечто вроде специализированной службы по уборке территории.

Агент Мартин не стал отвечать.

— Я ведь читал ваше личное дело, детектив.

— Тогда незачем задавать мне этот вопрос.

В ответ раздался сухой смешок.

— Очко в вашу пользу, — произнес голос за спиной Мартина. После небольшой паузы убийца продолжил: — Но вот моя жена и дочь, они-то тут при чем? Их отъезд из Флориды стал для меня полнейшим сюрпризом. Ведь именно там я намеревался возобновить с ними знакомство.

— Это была идея вашего сына. Не могу вам сказать точно, какую роль им предстоит сыграть.

— Вы знаете, как сильно мне их не хватало в последние годы? Как сильно мне хотелось, чтобы мы с ними опять оказались вместе? В моем возрасте даже такой злодей, как я, нуждается в семейном уюте.