— Наша цветочница, — проговорил он, — Джоанна… Скоро мы доберемся и до нее. Сходи-ка проверь. Посмотри, одна ли она, чем занимается.
Что-то сжалось внутри у Винсента. До свиданьица, Умница Винсент.
— Как скажешь.
— А я пойду посмотрю, как дела у полиции в переулке на Сидар-стрит. Хочу знать, с кем мы имеем дело.
«С кем…»
Дункан натянул куртку и перебросил сумку через плечо.
— Готов?
Винсент кивнул и надел парку светло-коричневого цвета, шапку и черные очки.
— Сообщи мне, если у нее много людей с заказами, — наставлял Дункан Винсента. — И если она одна, тоже сообщи. Я бы, конечно, предпочел управиться с ней прямо там, у нее, но, возможно, придется засовывать ее на заднее сиденье «эксплорера».
Часовщик выяснил, что Джоанна проводит много времени у себя в мастерской на расстоянии нескольких кварталов от ее магазина, где цветы продавались в розницу. Мастерская представляла собой уединенное и довольно темное место. Голодный Винсент не мог выбросить из головы образ этой женщины: ее вьющиеся волосы, удлиненное миловидное лицо.
Они спустились по лестнице и вышли в переулок за церковью.
Дункан запер замок.
— Ах да, я забыл тебе кое-что еще сказать. По поводу завтрашнего дня. Она тоже женщина. Вторая подряд. Я не знаю, насколько часто тебе нужны твои… Как ты их там называешь? Беседы по душам?
— Именно так и называю.
— Кстати, а почему именно так? — спросил Дункан. Убийца, как уже давно понял Винсент, отличался безграничным любопытством.
Фразой «беседа по душам» Винсент был также обязан доктору Дженкинсу, своему «дружку»-врачу из исправительного центра, советовавшему всякий раз, как у него возникнут какие-либо проблемы или просто захочется поболтать, заходить к нему для беседы по душам.
По какой-то причине Винсенту понравилась его фраза. Она звучала гораздо лучше, чем «изнасилование».
— Не знаю. Просто называю, и все. — Затем Винсент добавил, что не имеет ничего против двух женщин подряд.
«Иногда чем больше ешь, тем больше мучает тебя голод, доктор Дженкинс. Согласны?»
Осторожно пройдя по куче обледеневшего снега, они вышли на тротуар, и Винсент спросил:
— Гм… а что ты собираешься сделать с Джоанной?
Расправляясь со своими жертвами, Дункан придерживался одного главного правила: умирать они должны медленно. На практике это совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд, пояснил он своим отстраненным холодным тоном. У него была книга, называвшаяся «Допрос под пыткой». В ней говорилось о том, как можно развязать язык преступникам, подвергая различным мучениям, от которых они в том случае, если не пожелают сознаться, в конечном итоге обязательно погибнут. В ней подробно описывались накладывание тяжестей на горло несчастным, вскрытие вен и тому подобные ужасы.
— В ее случае я не собираюсь излишне затягивать процедуру, — продолжал свои объяснения Дункан. — Просто заклею ей рот и завяжу руки за спиной. Затем положу ее на живот, завяжу шнур на шее, а противоположный конец привяжу ей к лодыжкам.
— Ноги у нее будут согнуты? — Винсент попытался представить себе эту сцену.
— Да. Описание было в книге. Ты видел иллюстрации?
Винсент отрицательно покачал головой.
— Она не сможет долго держать ноги согнутыми под таким углом. Как только начнет выпрямлять их, шнур у нее на шее затянется и она задохнется. Думаю, вся процедура займет не более восьми — десяти минут. — Он улыбнулся. — Я засеку время. Как ты и предлагал. Когда все закончится, я позову тебя и она будет полностью в твоем распоряжении.
«Старый добрый разговор по душам…»
Они вышли из переулка, и в лицо им ударил сильный порыв ледяного ветра. Расстегнутая парка Винсента распахнулась.
Он в испуге остановился. На тротуаре в нескольких футах от них Винсент заметил молодого человека с редкой бороденкой и в потертой куртке. С плеча у него свисала сумка. Студент, решил Винсент. Опустив голову, тот поспешно шел вперед.
Дункан бросил взгляд на товарища.
— В чем дело?
Винсент кивнул, указывая на охотничий нож, который висел у него на поясе в ножнах.
— Мне кажется, он заметил. Из… извини. Мне следовало бы застегнуть куртку, но…
Дункан сжал губы.
Нет, нет… Винсент надеялся, что он не слишком огорчил Дункана.
— Если хочешь, я могу с ним разобраться. Я…
Убийца пристально взглянул на студента, быстрыми шагами удалявшегося от них.
Затем повернулся к Винсенту:
— Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?
Винсент не смог выдержать взгляда этих пронзительных холодных голубых глаз.
— Нет.
— Подожди здесь. — Джеральд Дункан огляделся по сторонам. Улица пустынна, на ней нет никого, кроме студента. Дункан сунул руку в карман, достал оттуда открывалку, с помощью которой он вскрыл вены тому человеку на пирсе, и быстрыми шагами пошел за студентом. Винсент наблюдал затем, как убийца догонял парня. Они свернули за угол.
Ужасно… Винсент такой неряха. Из-за него они оба рисковали. Из-за своей небрежности он ставит на карту все: дружбу с Дунканом, возможность «разговоров по душам». Ему хотелось вопить от досады, хотелось плакать.
Винсент сунул руку в карман, нашел батончик «Кит-Кат» и быстро сжевал его вместе с частью обертки. Дункан вернулся через пять мучительных минут, держа в руке смятую газету.
— Извини, — сказал Винсент.
— Все в порядке. Нормально, — отозвался Дункан. Голос его был тих и спокоен. В газете лежала окровавленная открывалка. Он вытер лезвие бумагой и убрал его. После чего выбросил газету и перчатки. Надел новые. Поэтому он и настаивал на том, чтобы при них постоянно были две или даже три пары.
— Тело в ящике для отбросов, — сообщил Дункан. — Я прикрыл его мусором. Если повезет, оно окажется на свалке или в море до того, как его кто-то заметит.
— С тобой все в порядке? — спросил Винсент, обратив внимание на красную отметину на щеке Дункана.
Тот пожал плечами.
— Когда я напал на него, он начал отбиваться. Пришлось резануть его по глазам. Запомни. Если кто-то начинает сопротивляться, режь по глазам. Они сразу перестают рыпаться, и ты можешь делать с ними все, что захочешь.
«Режь по глазам…» Винсент медленно кивнул.
— Теперь будешь внимательнее? — спросил Дункан.
— О да. Обещаю. На самом деле.
— А теперь иди посмотри, как там дела у нашей цветочницы. Встретимся в музее в три тридцать.
— Да, конечно. Хорошо.
Дункан окинул Винсента взглядом своих светло-голубых глаз. И улыбнулся, что случалось с ним весьма редко.
— Не расстраивайся. Возникла проблема. Ее удалось решить. С точки зрения истории Вселенной это ничто.
10.58
Тело Тедди Адамса унесли, плачущие родственники ушли.
Селлитто уехал к Райму, и место преступления официально стало доступно для всех. Рон Пуласки, Нэнси Симпсон и Фрэнк Реттиг снимали заградительную ленту.
Не в силах забыть выражение отчаянной надежды, застывшее в глазах племянницы убитого, Амелия Сакс продолжала внимательно обследовать место, с еще большим педантизмом, чем делала это обычно. Она проверила все другие двери и возможные выходы, пути побега, которыми мог воспользоваться преступник. Но больше ничего не нашла. Другого такого случая, когда при столь сложном преступлении осталось так мало следов, она вспомнить не могла.
Собрав свое оборудование, Амелия переключилась на дело Бенджамина Крили, позвонила жене покойного, Сюзанне, и сообщила ей, что кто-то проник в их уэстчестерский дом.
— Я ничего не знала. Вам известно, что они похитили?
Амелия несколько раз встречалась с вдовой Крили. Это была очень стройная женщина — она каждый день бегала трусцой — с короткими мелированными волосами, довольно миловидная.
— У меня создалось впечатление, что ничего особенного не пропало. — О соседском мальчишке она решила ничего не говорить, полагая, что достаточно его напугала, чтобы впредь не нарушал закон.
Амелия спросила, не сжигала ли Сюзанна чего-то в камине; та ответила, что уже давно не была в загородном доме.
— Как вы думаете, что все это значит?
— Не знаю. Но версия самоубийства начинает казаться мне все более сомнительной… Кстати, вам понадобится новый замок на боковую дверь.
— Я кого-нибудь приглашу сегодня. Спасибо, детектив. Для меня большое облегчение, что хоть вы мне поверили.
Сразу же после окончания разговора Амелия написала запрос на проведение экспертизы пепла, грязи и других улик, обнаруженных в доме Крили. Все имевшее отношение к делу Крили она положила в отдельную папку. После чего помогла Симпсон уложить собранный материал в фургон. Особых трудов им стоило завернуть тяжелый металлический брус в пластик и перенести его в машину.
