Она уже не улыбалась, он впервые видел ее такой строгой.
– Ты многого достиг, Пол. Я тоже хочу сделать карьеру и не собираюсь менять свои планы.
– О'кей. – Пол улыбнулся, хотел ее снова поцеловать, но Вера отодвинулась.
– Сначала ответь. После Лондона мы встречаться не будем, согласен?
– Неужели твоя работа для тебя настолько важна?
– Да, важна. Учеба в университете далась мне нелегко, и у меня свои планы на будущее. Все это для меня очень важно. Я с тобой совершенно откровенна и извиняться за это не собираюсь.
– Что ж… – Пол выдержал паузу. – Я согласен.
* * *
Время в Лондоне пролетело очень быстро. Вера настаивала на том, чтобы они остановились в самом укромном месте, где она не столкнется с каким-нибудь бывшим однокурсником или преподавателем. Пол подшучивал над ней, говорил, что на самом деле она боится своего пресловутого любовника. Тем не менее они поселились в маленьком, очень дорогом, но зато обеспечивающим максимальную приватность отеле «Коннот».
Однако все предосторожности пошли прахом. В субботу вечером они отправились в театр «Амбассадор», где шел спектакль «Опасные связи». Потом поужинали вместе в «Вереске» – знаменитом ресторане, расположенном на той же улице, что театр. Взявшись за руки, гуляли по театральному кварталу, заходя в пабы, чтобы выпить шампанского, приведшего обоих в легкомысленное расположение духа. Долго ехали на такси до отеля, перешептываясь, не заняться ли любовью за спиной у водителя. Кажется, именно так они бы и поступили, но Пол здорово набрался и плохо помнил потом, что именно происходило в тот вечер. Остальные полтора дня Вера и Пол провели в постели. Секс тут был ни при чем – они заболели. Не то отравились, не то одновременно пали жертвой острого приступа гриппа. Оставалось надеяться лишь на то, что болезнь окажется непродолжительной. К счастью, так оно и вышло. В понедельник утром, когда они прибыли на вокзал Виктория, оба едва держались на ногах от слабости, но были по существу здоровы.
– Ничего себе повеселились, – сказал Пол, подсаживая ее в вагон.
Глядя на него с высокой ступеньки, она улыбнулась.
– «В горе и в радости, во дни здоровья и во дни болезни» – как в брачной клятве.
Впоследствии Вера сама не могла понять, как у нее вырвались эти слова. Это произошло как-то само собой. Она попыталась перевести все в шутку, но не получилось. Вера и сама не знала, что она хотела этим сказать. Пол крепко обнял ее и поцеловал, и она подумала, что никогда, до самой смерти, не забудет этого поцелуя. Он был страстным, возбуждающим и в то же время удивительным образом придающим ей силы и уверенности. Никогда еще она не испытывала подобного чувства, целуясь с мужчиной.
Вера стояла у окна купе и смотрела на Осборна, оставшегося на платформе. Вокруг него сновали люди, позади проползал встречный поезд. Пол, сложив руки на груди, смотрел ей вслед с грустной, немного растерянной улыбкой. Перестук колес убыстрялся, и его фигура становилась все меньше и меньше, пока в конце концов не скрылась из виду.
* * *
Они расстались третьего октября, в понедельник, в семь тридцать утра. Два с половиной часа спустя Осборн томился в аэропорту Хитроу, бродя по магазинчикам беспошлинной торговли. Самолет в Лос-Анджелес улетал только в двенадцать.
Нужно было купить футболок, кружек, платков с картой Лондона и всякой прочей сувенирной дребедени. Но мысли Пола были заняты только Верой. Наконец объявили его рейс, и Осборн побрел через толпу к выходу на посадку. Через окно было видно, как заправляют топливом и загружают чемоданами его самолет – «Боинг-747» компании «Бритиш Эруэйз».
Осборн взглянул на часы. Почти одиннадцать. Вера сейчас, должно быть, плывет на пароме через Ла-Манш. Она сможет провести с бабушкой всего полтора часа, а потом ей предстоит вновь мчаться на вокзал – поезд на Париж отходит в два часа.
Пол с улыбкой представил, как старушка будет разворачивать свертки с подарками, как обе женщины – старая и молодая – будут пить кофе с пирожными. Может быть, Вера расскажет бабушке о нем. Интересно, что ответит старушка? Пол видел перед собой эту сцену как наяву: вот бабушка ругает Веру за такой короткий визит, вот она ее обнимает и целует на прощанье, вот Вера садится на такси и едет на вокзал. Интересно, это ее бабушка по отцу или по матери? Пол не знал ни как ее зовут, ни где именно она живет.
Внезапно ему пришло в голову, что все это совершенно не важно. Важно другое: Вера наверняка окажется на двухчасовом поезде Кале – Париж.
Через полчаса чемоданы Осборна были извлечены из чрева «боинга», а их владелец брал в кассе билет до Парижа.
Поезд подходил к вокзалу. Вера сидела у окна своего купе первого класса и смотрела на приближающуюся платформу. Поездка заняла несколько часов. Вера пыталась расслабиться, отвлечься чтением, но мысли витали где-то далеко, книгу пришлось отложить. Что на нее нашло? Почему она ни с того ни с сего навязалась Полу Осборну? Почему улеглась с ним в постель, а потом еще и дала уговорить себя поехать с ним в Лондон? Может быть, все дело в ее неуравновешенности? Взяла и накинулась на первого же красивого мужчину! Или, может быть, она инстинктивно почувствовала в Осборне родственную душу, человека, чье отношение к жизни было ей близким и понятным? Интересно, как сложилась бы ее судьба, если бы разделить ее с Осборном?
Поезд остановился. Пассажиры задвигались, стали снимать с багажных полок чемоданы, пробираться к выходу. Итак, она снова в Париже. Завтра на работу, а Лондон, Женева, Пол Осборн останутся лишь воспоминаниями.
С саквояжем в руке Вера спустилась на перрон и стала протискиваться сквозь толпу. Было душно, чувствовалось, что надвигается гроза.
– Вера!
Она подняла глаза.
– Пол?! – изумленно прошептала она.
– «Во дни здоровья и во дни болезни».
Пол, улыбаясь, приблизился к ней и взял из ее руки саквояж. Он прилетел из Лондона, взял в аэропорте такси и поехал на Северный вокзал, куда должен был прибыть поезд из Кале. Дожидаясь Веру, Осборн не тратил время даром: заказал билет Париж – Лос-Анджелес. Решил, что проведет в Париже пять дней. Все это время они будут вдвоем, только вдвоем.
Пол собрался отвезти Веру к ней домой. Он знал, что ей завтра выходить на дежурство, но до тех пор оставалось немало времени, которое они займут любовью. Потом Вера вернется из больницы и они опять лягут в постель. Быть с ней рядом, любить ее – а все остальное не имеет никакого значения.
– Это невозможно! – резко заявила Вера, рассерженная выходкой Осборна. Как он смеет вторгаться в ее жизнь?
Пол совсем не ожидал подобной реакции. Ведь им было так хорошо вместе. Нет, его чувство не было безответным, сомневаться в этом не приходилось.
– Ты ведь обещал, что после Лондона мы встречаться не будем!
Пол ухмыльнулся:
– Кроме нескольких часов, проведенных в театре, мы в Лондоне не слишком-то развлекались, верно? Если, конечно, не считать рвоты, температуры и озноба.
Вера немного помолчала, а потом сказала ему всю правду. Прямо, открытым текстом. Да, в ее жизни действительно есть другой человек.
Она не может назвать его имя, но это очень влиятельный и очень известный человек во Франции. Он ни в коем случае не должен узнать, что она была с Полом в Женеве или в Лондоне. Это нанесло бы ему смертельную обиду, а Вера ни в коем случае не хочет его обижать. То, что случилось между ней и Полом, – в прошлом. И Осборн сам с этим согласился. Да, ей тоже нелегко принимать такое решение, но больше встречаться они не должны.
Они поднялись по эскалатору и вышли к стоянке такси. Осборн на прощанье сказал, в каком отеле остановился. Сообщил, что пробудет там пять дней. Он очень хотел бы увидеть ее еще раз – чтобы как следует попрощаться.
Вера отвернулась. Пол Осборн не был похож на других мужчин. Даже обиженный, уязвленный, он оставался нежным и понимающим. Но нельзя поддаваться слабости. Этому человеку нет места в ее жизни. Иначе нельзя.
– Прости меня, – сказала она, глядя ему в глаза. Потом села в такси, хлопнула дверцей и умчалась прочь.
– Такие вот дела, – пробормотал Осборн самому себе.
* * *
Примерно через час после этого он сидел в кафе где-то возле улицы Сент-Антуан, пытаясь привести в порядок мысли. Если бы не неожиданное решение лететь в Париж, сейчас он уже приземлился бы в лос-анджелесском аэропорту, взял бы такси и ехал к своему дому на берегу океана. Первым делом пришлось бы забрать из приюта собаку, прогуляться по саду, проверить, не забрался ли туда олень, не сжевал ли все розы. А на следующий день – на работу. Все так и произошло бы, не измени он ход событий. Но что сделано, то сделано.
Вера пробудила в его душе какие-то неведомые силы, и это стало главным в его жизни. Все остальное не имело никакого значения – ни настоящее, ни прошлое, ни будущее. Во всяком случае, так казалось Осборну до той минуты, пока он не увидел сидящего неподалеку человека со шрамом.