Натужная улыбка.
— Да.
— Вы и Риу… Что там произошло? Они обнаружили в лесу ваши туфли.
— Вы знаете, почему нужно снимать обувь, перед тем как умереть?
— Нет.
— Чтобы не принести с собой грязь в жизнь после смерти. Вот почему так много привидений без ног.
Хихиканье.
Элспет пригубливает чай. Он холодный и горький на вкус. Она заставляет себя сделать еще глоточек, с трудом сдерживая тошноту.
— Почему вы переехали сюда?
— Мне здесь нравится. Приезжают посетители. Некоторые приходят, прежде чем уйти в лес и умереть. Влюбленные, которые думают, что ведут себя благородно и возвышенно, что их никогда не забудут. Как будто кому-то есть до этого дело! Они всегда спрашивают меня, должны ли они это сделать. И знаете, что я им отвечаю? — Чийоко лукаво улыбается уголком рта. — Я говорю им, чтобы они сделали это. Большинство из них мне что-то приносят — еду, иногда дрова. Как будто я — какое-то святилище. Они написали обо мне книги, сложили песни. Есть даже такая серия этих чертовых манга. Вы видели?
— Да, я видела это.
Она кивает и кривится в гримасе.
— О, конечно. Вы же упоминали об этом в своей книге.
— Так вы знаете, кто я?
— Да.
Внезапно Элспет подскакивает на месте, потому что из-за раздвижной двери раздается пронзительный высокий крик.
— Что это было?
Чийоко вздыхает.
— Это Хиро. Уже почти время его кормить.
— Кто?
— Ребенок Риу. Мы делали это всего раз.
Снова хихиканье.
— Было не очень здорово. Он был девственником.
Элспет ждет, что Чийоко поднимется и уйдет к ребенку, но она, похоже, не собирается этого делать.
— Риу знал, что будет отцом?
— Нет.
— А это его тело было найдено в лесу?
— Да. Бедняга Риу. Отаку без своего любимого дела. Я помогла ему сделать то, что он задумал. Хотите, чтобы я рассказала вам, как он ушел? Это хорошая история. Вы можете поместить ее в свою книгу.
— Хочу.
— Он сказал, что последует за мной куда угодно. И когда я сказала ему, что хочу умереть, он сказал, что пойдет за мной и в загробную жизнь тоже. Прежде чем мы познакомились, он входил в группу самоубийц в онлайне. Вы знали об этом?
— Нет.
— Никто этого не знал. Это было как раз перед тем, как мы начали с ним переговариваться. Он никак не мог решиться на это. Его нужно было подтолкнуть.
— И, как я догадываюсь, его подтолкнули вы?
Она пожимает плечами.
— Это было несложно.
— А вы? Вы ведь тоже пытались покончить с собой, верно?
Чийоко смеется и задирает рукава. На запястьях и предплечьях нет никаких шрамов.
— Нет. Это все выдумки. А у вас никогда не было такого чувства? Как будто вы хотите умереть?
— Бывало.
— У всех бывает. Людей останавливает на самом краю страх. Страх неизвестности. Страх того, что мы можем обнаружить в потустороннем мире. Но бояться нечего. Все просто продолжается, дальше и дальше.
— Что продолжается?
— Жизнь. Смерть. Мы с Хиро провели много часов, беседуя об этом.
— Вы имеете в виду своего сына?
Чийоко насмешливо улыбается.
— Не говорите глупости. Он всего лишь младенец. Я, конечно же, имею в виду другого Хиро.
— Хиро Янагида?
— Да. Хотите поговорить с ним?
— Хиро здесь? Каким образом это может быть? Он ведь был убит тем морским пехотинцем. Застрелен.
— Вы в этом уверены? — Чийоко плавно поднимается на ноги. — Пойдемте. У вас, должно быть, найдется к нему масса вопросов.
Элспет встает, затекшие ноги болят от неудобного сидения на полу. Перед глазами все плывет, желудок сжался от спазма, и на мгновение в голове мелькает ужасная мысль, что Чийоко ее опоила. Эта женщина определенно неуравновешенная и если то, что она рассказывала о Риу и приходящих к ней будущих самоубийцах, правда, — просто опасна. К тому же Элспет не может забыть реакцию старика водителя на это место. Рот наполняется слюной, и она щипает себя за руку, не желая поддаваться этому состоянию. И все проходит. От усталости кружится голова. Она измождена.
Она следует за Чийоко к еще одной раздвижной двери-ширме по другую сторону центрального прохода.
— Входите, — говорит Чийоко, отодвигая дверь достаточно широко, чтобы Элспет могла проскользнуть внутрь.
Здесь темно, деревянные ставни закрыты. Элспет украдкой оглядывается по сторонам и, когда глаза привыкают к темноте, различает в левой части комнаты детскую кроватку и матрас с горой подушек под окном. Рыбный запах здесь сильнее. Она содрогается, вспомнив видения Пола Крэддока с его умершим братом. Чийоко вынимает из кроватки ребенка, едва начинающего ходить, и малыш тут же обхватывает ее ручками за шею.
— Мне показалось, вы сказали, что Хиро здесь.
— Так и есть.
Прижав ребенка к бедру, Чийоко открывает одну из ставен, впуская в комнату луч света.
Элспет ошибалась — на матрасе вовсе не подушки, а прислонившаяся к стене фигура человека, лежащего вытянув ноги.
— Я оставлю вас наедине, — говорит Чийоко.
Элспет ничего не отвечает. Она смотрит на сурработ Хиро Янагида, и тот моргает, но немного медленнее, чем было бы убедительно для человека. Кожа его местами надрезана, одежда поношена.
— Привет.
От звука этого голоса — безусловно, детского голоса — Элспет вздрагивает.
— Привет, — повторяет андроид.
— Это ты, Хиро? — говорит Элспет.
До нее вдруг доходит полнейший абсурд ситуации, в которой она очутилась. Она в Японии. Разговаривает с роботом. Она разговаривает с каким-то проклятым роботом!
— Да, это я.
— Можно мне… Можно мне поговорить с тобой?
— Вы и так со мной говорите.
Элспет подходит ближе. На его матовой коже видны небольшие коричневые пятнышки. Капельки засохшей крови?
— Ты кто?
Андроид зевает.
— Я — это я.
Элспет чувствует ту же разобщенность с действительностью, которую ощущала в мастерской Кендзи Янагида. В голове становится пусто. Она не знает, о чем спросить сначала.
— Как ты выжил в той катастрофе?
— Мы сами выбираем такое. Но иногда мы ошибаемся.
— А Джессика? А Бобби? Где они? Они по-настоящему умерли?
— Им стало скучно. С ними всегда так. Они знали, чем это закончится.
— И как же все закончится?
Он снова моргает, глядя на нее.
После нескольких секунд молчания Элспет спрашивает:
— А существует… существует четвертый ребенок?
— Нет.
— А что насчет крушения четвертого самолета?
Голова робота слегка дергается в сторону.
— Мы знали, что это будет день, чтобы сделать это.
— Сделать — что?
— Прибыть.
— Тогда… почему дети?
— Мы не всегда дети.
— Что это означает?
Его голова дергается, и он снова зевает. У Элспет складывается впечатление, что оно намекает: сама догадайся, стерва! Когда оно издает звук, похожий на смех, рот его открывается чуть шире, чем нужно бы. Есть что-то знакомое в том, как оно произносит слова. Элспет знает, как это устроено. Она видела съемку того, как камера фиксирует движения мышц лица Кендзи Янагида. Но в комнате нет никаких намеков на компьютер. И… разве для этого не требуется какой-то сигнал? Но ведь здесь сигнала нет, правильно? Для верности она еще раз проверяет свой телефон. Хотя Чийоко может управлять андроидом из другой комнаты.
— Чийоко? Это вы? Это ведь вы, да?
Грудь сурработа поднимается и опускается, затем замирает.
Элспет выбегает из комнаты, шлепая босыми ногами по татами. Она отодвигает дверь в пустую кухню, за которой видна крошечная ванная. В небольшом тазу плавают грязные матерчатые пеленки. Она пятится и открывает ширму в единственную оставшуюся комнату. Лежащий на полу сын Чийоко, который играет с грязной плюшевой зверушкой, смотрит на нее и смеется.
Она открывает входную дверь и видит стоящую на крыльце Чийоко, вокруг ее головы клубится сигаретный дым. Могла она подстроить это все здесь, пока Элспет рыскала по дому? Она в этом не уверена. Она натягивает ботинки и присоединяется к Чийоко на крыльце.
— Это были вы, Чийоко? Это вы разговаривали через андроида?
Чийоко гасит окурок о перила и прикуривает еще одну.
— Вы правда подумали, что это была я?
— Да. Нет. Я не знаю.
Морозный воздух не способствует ясности мыслей, и Элспет уже тошнит от всех этих разговоров загадками.
— О’кей… Если это были не вы, тогда кто они были — или есть? Трое, я имею в виду?
— Вы видели, кто Хиро.
— Я видела там только чертового андроида.
Она пожимает плечами.
— Каждая вещь имеет душу.
— Так, значит, вот что он такое? Душа?
— В каком-то смысле.
«Господи…»
— Вы не могли бы просто дать прямой ответ?
Еще одна улыбка, приводящая Элспет в бешенство.
