– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, Эрик. – Лори повысила голос, в ее темных глазах горела ярость. – Ты ничего не понимаешь. Вся эта болтовня не имеет ни малейшего смысла. Ты тут говорил о какой-то «теории разума», но ведь это только теория. Ты думаешь, что во всем разобрался, но на самом деле ничегошеньки не понимаешь. Только посмотри на тот выбор, который ты сам делаешь по жизни!
– Что ты имеешь в виду? – мягко спросил Эрик.
– Да посмотри только, как долго ты оставался с Кейтлин! Ты же дураком стал рядом с этой женщиной! – Лицо Лори исказилось. – Ты не мог даже понять, что она одна большая проблема – все это время ты не мог этого понять! Я же знаю тебя сто лет, еще со школы! Годы! И все эти годы я была тебе другом. И ты должен был понимать, что я хочу тебя. Ты должен был понимать, что я жду тебя, но ты не выбрал меня, ты выбрал ее! – Лори злобно махнула рукой в сторону цветов в вазе. – Да, теперь-то ты выбрал меня – после того как она тебе дала пинка под зад. Но сам ты никогда бы не дал ей пинка! Ради меня – никогда! Ты никогда не хотел понимать, что я лучше. Я красивее, умнее, более успешна… и в постели я лучше, я уверена! Но ты был слишком глуп, чтобы заметить все это. Ты был слишком глуп, чтобы заметить и то, что происходило с Сэмом. Ты вообще слишком глуп, чтобы заметить то, что происходит у тебя под самым носом!
– Вот как? – Эрик вынул из кармана салфетку. Лори, не отрываясь, следила за его движениями.
– Что это?
– Ничего особенного. – Эрик водил салфеткой перед ее глазами, словно гипнотизируя. – А зачем ты открывала историю болезни Вирджинии после ее выписки? Зачем ты мне солгала?
– О чем ты говоришь? – отшатнулась Лори. – Я этого не делала. И я не лгала тебе.
– Нет, делала. Ты открывала файл с историей болезни непосредственно перед тем, как это сделал Сэм, ты открыла ее, увидела его запись о консультации – и велела ему стереть ее. Ты знала Сэма лучше, чем я. Ты использовала его как марионетку. Не он все это придумал, а ты. И он не был главным – главной была ты.
– Что в этой чертовой салфетке? – зарычала Лори, и Эрик сделал шаг назад, продолжая держать салфетку перед ее глазами.
– Ты обманывала меня с самого начала. Ты не случайно вызвала меня тогда в отделение «скорой помощи» на консультацию – у тебя был план. Ты хотела уничтожить меня. Потому что я предпочел тебе Кейтлин.
– Что в салфетке?! – Лори пожирала салфетку взглядом, словно голодный волк кусок свежего мяса.
– Ты с ним спала? Он любил тебя? Это ты заставила его убить Рене? Это мое предположение – и оно объясняет, почему он подчинялся тебе, почему он делал то, что ты приказывала ему. Потому что он тебя любил.
Лори не сводила взгляда с салфетки, пока Эрик осторожно разворачивал ее. Внутри находилась тоненькая золотая цепочка с маленьким кулоном в виде ромбика, на котором было написано «БЕССТРАШИЕ». Эрик очень хорошо рассмотрел ее тогда там, в кафе-мороженом. И помнил, как Макс говорил о нем во время одного из сеансов. Это была цепочка Рене Бевильакуа. И на ней наверняка сохранились отпечатки пальцев и Сэма, и Лори.
– Нет! – взревела Лори и в ярости схватила лежащие на краю раковины ножницы, поранив себе левую руку. Она взмахнула раненой рукой, и капли крови разлетелись в воздухе, словно жуткий красный веер.
– Нет, не надо, стоп… – Эрик отступал назад к выходу из кухни. Он заметил на полочке приставку для видеоигр, схватил ее и метнул в Лори, но она уклонилась, и приставка с грохотом упала на деревянный пол.
– У нас было свидание, я слишком много выпила, – начала вдруг говорить Лори, как будто сама себе. – Ты пытался изнасиловать меня, угрожал ножницами. Целился мне в горло. Мы стали бороться.
– Нет, Лори, не надо! – Эрик продолжал отступать к двери. Он уже слышал снаружи шум – ему оставалось продержаться всего несколько минут: он позвонил детективу Роадесу из кабинета Лори сразу после того, как нашел цепочку.
– Я отняла у тебя ножницы, пыталась убежать. – Лори наступала на него, держа перед собой ножницы. – И я была уже почти у выхода, когда ты настиг меня. Ты разорвал на мне рубашку. Мне пришлось убить тебя. Это была самооборона.
– Лори, остановись. – Эрик распахнул входную дверь как раз в тот момент, когда Лори рвала на себе рубашку, вцепившись в воротник, пуговицы летели в стороны… И тут на пороге возник детектив Роадес и несколько полицейских с оружием в руках, которое они направили на Лори.
– Доктор Фортунато, ни с места! – закричал Роадес. – Не двигайтесь!
– Не-е-е-ет! – проревела Лори, ярость затмила ей разум. Она подняла ножницы выше, но Эрик успел сделать длинный выпад и вырвать ножницы из ее руки.
Как раз за мгновение до того, как они вонзились бы ему в грудь.
Наступил декабрь, и Эрику было приятно видеть, что комната посещений украшена в честь праздника, хотя не так уж легко создать праздничную атмосферу в исправительном центре для несовершеннолетних. На стенах развесили гирлянды в виде рождественских елочек, мелками нарисовали Санта-Клауса, а еще ханукальные дрейдлы и чаши Грааля, исполненные более-менее искусно. В центре жили подростки от десяти до восемнадцати лет, здесь было тридцать шесть комнат, в одной из которых жил Макс.
Комната для посетителей была современной, чистой, средних размеров, на полу лежал тонкий голубой ковер, а сквозь широкие окна струился дневной свет, довольно яркий, несмотря на обещанный метеорологами снег.
В комнате стояли десять маленьких столиков, около каждого – тяжелые пластиковые стулья. За одним из этих столиков и уселся Эрик, ожидая прихода Макса. Он не стал снимать пальто, потому что его некуда было повесить. В углу комнаты стояла украшенная елка, а под ней, на белом коврике, имитирующем снег, расположились подарочные коробки, упакованные в яркие, блестящие обертки. Возможно, это будет не лучшее Рождество в жизни Макса, но все же парню сильно повезло, что он оказался здесь, а не в настоящей тюрьме.
Макса судили как несовершеннолетнего – в результате усилий его адвоката и проведенных сразу тремя независимыми друг от друга психиатрами экспертиз: его обследовал психиатр в исправительном центре, свою оценку его состоянию и степени опасности для окружающих дал психиатр, нанятый Мэри, и, кроме того, свое заключение написал Эрик. Все три психиатра сошлись в том, что Макс страдает ОКР и депрессиями со склонностью к самоубийству и не может нести полную ответственность за свои действия в период обострения заболевания.
Федеральные власти отозвали свое обвинение против него в терроризме, а окружной прокурор суда Монтгомери отозвал обвинение во взятии заложников – на основании того, что Макс на самом деле не причинил и не собирался причинить никакого вреда никому из них и был безоружен. Макс признал свою вину в нарушении общественного порядка и создании потенциально опасной ситуации и был приговорен к году в исправительном центре для несовершеннолетних и трем годам «испытательного срока». Судья принял такое решение вопреки настойчивым протестам бизнесменов, связанных с «Королем Пруссии», которые требовали, чтобы Макса судили как взрослого и вкатили ему по полной.
Эрик увидел, как дверь комнаты для посетителей открылась и вошел Макс в сопровождении офицера в форме.
На парне не было наручников или чего-то в этом роде, а офицер спокойно вышел за дверь, в то время как Макс, улыбаясь, направился к столику, за которым сидел Эрик. Эрик поднялся, отметив, что парень выглядит лучше, чем две недели назад, во время его предыдущего визита. Цвет лица у него улучшился, ему постригли темные волосы, и теперь они не падали на глаза, он немного прибавил в весе, что делало его как-то крепче на вид. В своем сером спортивном костюме (здешняя зимняя форма одежды) он казался выше, чем раньше, но, возможно, это была игра воображения Эрика.
Эрик протянул руку:
– Макс, ты подрос?
– Немножко, – улыбнулся Макс, с готовностью пожимая ему руку. – Док говорит, у меня скачок роста. Можете в это поверить?
– Ха! – Эрик сел. – Я рад тебя видеть. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо. – Макс сел напротив него, глядя на него с каким-то новым выражением. – Представляете, моя мать выходит замуж.
– Это же отлично! – воскликнул Эрик искренне. Он недавно наведался к Мэри и Заку, по их приглашению. Мэри два месяца назад закончила курс реабилитации и нашла постоянную работу, Зак поддерживал ее во всем.
– Да, на Рождество я получу нового папочку. – Макс закатил глаза.
Эрик хмыкнул.
– Когда свадьба?
– В следующем году, в декабре. Они хотят подождать, пока я выйду.
– Здорово. Ну, и как ты к этому относишься?
– Я рад, – кивнул Макс. – Это классно. Он мне нравится. Он хороший парень, и он хорошо влияет на маму. Не думаю, что она пошла бы на реабилитацию, если бы он не подталкивал ее к этому.
– Возможно, ты прав. – Эрик вспомнил, как Лори сказала, что Зак слишком хорош для Мэри, но постарался задвинуть это воспоминание подальше. – Как в школе?
