не заорал и даже не шелохнулся. Вскоре звук выстрела окончательно затих и дуло карабина плавно опустилось на влажную траву. Тот, в кого он стрелял, даже не шелохнулся.
Как такое могло быть? Мороз пробежался по всему телу Александра, какой-то внезапный позыв охватил его настолько сильно, что он чуть ему не поддался. То было желание броситься наутек, закрыться в доме, в подвале, занять оборону и не вылезать до тех пор, пока к ним не подошлют помощь. Но он смог перебороть в себе это и еще несколько пуль отправились сквозь дымку дождя к своей цели.
«Может это действительно чучело?» – мысль успела пронестись в его голове, но мысль эта исчезла так же быстро, как появилась. Фигура вдруг двинулась. У Александра оставался один патрон и его он не должен был потерять зря. Он снова прицелился, снова задержал дыхание, чтобы не сбиться и плавно, стараясь не качать оружие, надавил на крючок. Звук нового выстрела прорвал шум дождя, пламя вылетело из ствола, сильно ударил в плечо приклад. Он целился в голову. Мощности карабина с такого расстояния было достаточно, чтобы пробить ее насквозь и разбросать мозги это твари в разные стороны на несколько метров. Но нет!.. Этот выстрел никак не нарушил планы того, кто стоял перед ними. Тот, в кого он стрелял, тот, в кого он просто не мог не попасть, спокойно подошел к кустам, несколько секунд постоял так, будто в последний раз окидывая их своим взглядом и вскоре исчез за листьями кустов. Несколько секунд были заметны движения за листвой, как дрожали и хрустели ветки и вдруг тишина, прежняя тишина, нарушаемая лишь мерным гулом бьющего по листьям дождя. Фигура исчезла, но ощущение жути, которое оставила она за собой, не покидало уже никого до самого конца.
– Я просто не мог промахнуться! – говорил Александр через час с небольшим уже в доме. Он с силой сжимал голову обеими руками, будто пытаясь привести мысли в порядок или выдавить из нее всё это непонятное дерьмо. Он снова и снова воспроизводил в своей голове эту невозможную сцену, но приблизиться к пониманию того, как такое могло быть, он не мог. Да такого и не могло быть, если это был человек, если это был живой человек. – Вы видели это?! Я стрелял по нему, прицельно стрелял, а не просто пулями поливал в его сторону! Но я не убил его, я его даже не ранил… Что это, мать твою, такое?
– Может это всё дождь? – как-то без особой уверенности предположил Димон. Он стоял у окна, опираясь на карабин как на палку, и смотрел на тропу, туда, где тогда увидели они вышедшую из кустов фигуру. – Во-первых, был сильный ливень, не видно ничего толком было, а во-вторых, большие капли могли сместить траекторию пули!
– Ну это ты бред говоришь, друг! Пара миллиметров на таком расстоянии, сантиметр максимум. Все эти удары о капли укладываются в рамки погрешности трясущихся рук. Да и не один я стрелял, ты же тоже стрелял и тоже не попал!
– Не попал, – хмуро подтвердил он.
– Но как мы могли не попасть?!!
– А может… дядя Саша, это… может… не живой был человек? Может… призрак? – пробормотал Вася. Губы его сильно тряслись и говорить ему было тяжело.
Александр отнял руки от лица и долго, с минуту, рассматривал племянника. Вдруг лицо его, до этого суровое и мрачное, начало медленно растягиваться в ширину, вокруг глаз появились тонкие морщинки, тело начало беззвучно сотрясаться и вдруг смех, громкий и сухой, пронзил атмосферу этого мрачного дома.
– Твою мать, сынок! Тваю-ю ж мать! Здоров ли ты? Ты поменьше играй в эти свои игрушки на телефоне, черт бы побрал тебя за ногу! Призрак, твою мать!
– Ну я так… просто предположение, – как-то уже совершенно смутившись от такой глумливой реакции отвечал Вася. – И я… я не играю в игрушки на телефоне, я… сериал смотрел!
– А, ну если сериал смотрел, то в этой сфере ты, конечно, теперь эксперт!
– Ну… это я так… дядь Саша!..
Димон отвернулся от окна и пристально посмотрел на брата.
– Давай ты не будешь чушь нести! – проговорил он ему с какой-то дасадой в голосе.
– Да нет, нет! Пускай несет! Ведь не всё же нам тут хмурыми сидеть, повеселиться тоже можно… Призрак, твою мать!
– А вот мне не смешно! – Димон опять отвернулся к окну и снова начал рассматривать тропу, которая уходила в дождевую дымку сырого леса и на которой видели они тогда эту фигуру. – Я хочу свалить отсюда как можно быстрее и забыть это всё как кошмарный сон. Все эти порезанные лодки, смерть отца, этого… непонятно кого из кустов, этого Андрея… весь этот остров со всем его этим дерьмом…
– Андрея уже можешь потихоньку забывать, – отвечал ему уже без всякого смеха Александр. – Остальное подождать немного надо. День, два максимум. Петро знает, что делать. Я думаю, он уже этим занимается. Думаю, помощь приедет к нам очень скоро…
– А может тот, кого мы видели, и был кем-то из этих людей? – проговорила Диана, которая молчала долгое время.
– Нет! Он бы крикнул нам что-нибудь, как-нибудь себя обозначил. Вряд ли Петро бы отправил к нам таких ослов, которые просто стояли бы и смотрели на то, как мы поливаем их пулями… Черт бы побрал его, однако… Что же все-таки это такое?! Ну ведь не могли же мы столько раз промахнуться, а? Окосели мы что ли совсем или… или, чёрт… пули его не берут, что ли?
Димон прислонился лбом к стеклу и на нем появился влажный кружок от его дыхания:
– Может в бронике был? Поэтому пули его и не взяли.
– Нет. Человек, в которого из пистолета попадают, а уже тем более из ружья или из винтовки, он не будет стоять как ни в чем не бывало, если ты даже десять бронежилетов на него натянешь. Энергия пули, даже выпущенной из пистолета, с такого расстояния достаточна для того, чтобы поставить человеку синяк с кулак, а то и побольше. В упор если в него стрельнуть, то удар может быть таким сильным, что произойдет разрыв внутренних органов или смещение шейных позвонков, если это не тяжелый военный бронежилет с металлическими пластинами и поддержкой для шеи, конечно. И это если ты из пистолета стрелять будешь с его дульной энергией в пятьсот джоулей. А что будет если стрельнуть из нарезного оружия, где три тысячи джоулей, я думаю и так понятно. Убить, конечно, может и не
