— А как насчет Уэстчестера? — спросил Райм. — Я имею в виду похищение трупа.
— Они согласились не подавать иск. Я пообещал помочь им в нескольких других делах, в которых они нуждались в нашей поддержке.
Прокурор был убежден, что в его карьере настал звездный час. Раскрытие большой аферы в полицейском ведомстве могло в одночасье вознести его на самые верхи популярности.
Райм, побагровев, покачал головой. Некомпетентность и эгоистические амбиции выводили его из себя. Работа у него была достаточно тяжелая и без подобных осложнений. Почему, черт возьми, никто перед тем, как выпустить Дункана, не позвонил ему и не посоветовался? Даже до того, как Кэтрин Дэнс просмотрела интервью и высказала свои сомнения, оставалось слишком много вопросов к Дункану, чтобы его можно было так легко отпустить.
— Где он?! — рявкнул Селлитто.
— Как бы то ни было, какие основания…
— Где он, черт подери? — окончательно рассвирепел Селлитто.
После некоторых колебаний прокурор дал им название отеля в центре и номер мобильного телефона полицейского, охранявшего его.
— Я звоню, — сообщил Купер, набирая телефон.
— Имя его адвоката? — продолжал Селлитто.
Помощник районного прокурора дал им его имя.
— Я в самом деле не могу понять, откуда столько суеты… — произнес нервный голос.
Селлитто отключил связь. Взглянул на Дэнс:
— Мне придется начать серьезные разборки. Вы понимаете, что́ я имею в виду?
Дэнс кивнула:
— У нас в Калифорнии подобного дерьма тоже хватает. Но я абсолютно уверена в своем мнении относительно Дункана. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы как можно скорее его отыскать. Я скажу то же самое любому начальнику, который пожелает услышать мое мнение. Руководителю управления, мэру, губернатору.
— Узнай, что о нем известно адвокату, — обратился Райм к Амелии.
Она взяла данные, открыла свой мобильный. Райм, конечно, знал о Риде. Это была большая респектабельная фирма на Бродвее. Тамошние юристы работали с крупными делами и преступлениями, совершаемыми высокопоставленными лицами.
Послышался мрачный голос Купера:
— У нас проблема. Я только что говорил с полицейским, охранявшим Дункана в отеле. Несколько минут назад он заходил в его комнату. Дункан исчез, Линкольн.
— Что?
— Полицейский сказал, что прошлым вечером он рано лег спать, заявив, что плохо себя чувствует и что сегодняшний день хотел бы провести в постели. Скорее всего он спустился по пожарной лестнице. Полицейский не знает, когда это случилось. Возможно, нынешней ночью.
Амелия захлопнула телефон.
— В компании у Рида не работает человек с именем, которое он дал прокурору. И Дункан никогда не был их клиентом.
— О черт! — вырвалось у Райма.
— Ну что ж, — процедил сквозь зубы Селлитто, — настало время для кавалерийской атаки. — Он позвонил Бобу Хауманну и сказал, что им опять понадобилось поймать их подозреваемого, — только теперь неизвестно, где он находится.
Реакция Хауманна, которую Райм не мог слышать, тем не менее была понятна по выражению лица Селлитто.
— Да не надо мне это говорить, Бо. Я сам все прекрасно понимаю.
Селлитто отправил сообщение главному прокурору, а затем позвонил в управление, чтобы проинформировать начальство о возникшей проблеме.
— Мне нужна о нем дополнительная информация, — обратился Райм к Куперу. — Мы проявили преступное легкомыслие. Задали ему слишком мало вопросов. — Он бросил взгляд на Дэнс: — Кэтрин, мне крайне неприятно просить вас в который уже раз…
Она отложила в сторону телефон.
— Я уже сообщила, что не улетаю.
— Извините. Мы вас так обременяем делом, которое к вам не имеет никакого отношения.
— Оно имеет ко мне самое непосредственное отношение с того момента, как я во вторник допросила Кобба.
Купер просматривал информацию, которой они располагали по Джеральду Дункану. Он составил список телефонов и начал звонить по ним. Закончив несколько разговоров, оповестил всех присутствующих:
— Послушайте, он вообще никакой не Дункан. Полиция штата Миссури послала автомобиль по адресу в его правах. Он действительно принадлежит Джеральду Дункану. Но совсем другому Джеральду Дункану. Человек, проживавший там, по работе на шесть месяцев переехал в Анкоридж, на Аляску. Дом стоит пустой и сдается в аренду. Вот фотография владельца.
На снимке из водительских прав был запечатлен мужчина, совершенно не похожий на того, которого они арестовали несколько часов назад.
Райм кивнул:
— Блистательно. Он просмотрел газеты в поисках списка недвижимости, сдающейся в аренду, обнаружил дом, который фигурирует там уже достаточно давно, и пришел к выводу, что в ближайшие несколько недель его все равно никто не снимет из-за рождественских каникул. Та же тактика, что и с церковью. И он подделал водительские права, которые мы видели. Паспорт тоже. Мы с самого начала недооценивали этого парня.
Вновь послышался голос Купера, не отводившего глаз от компьютера:
— У владельца, у настоящего Дункана, были проблемы с кредитными картами. Кто-то воспользовался его именем.
Линкольн Райм почувствовал холодок в самом центре своего существа, там, где теоретически вообще ничего не должен был чувствовать. У него возникло ощущение, что где-то поблизости быстро разворачивается какая-то незримая катастрофа.
Кэтрин всматривалась в кадр с изображением лица Дункана с тем же напряженным вниманием, с которым Райм смотрел на свои схемы.
— Что же он задумал? — размышляла она.
Никто не мог дать ответа на ее вопрос.
Зазвонил телефон Селлитто. Нахмурившись, он говорил несколько секунд.
— Попытаемся выяснить.
Райм с надеждой взглянул на него. Может быть, наметился какой-то сдвиг, подумал он.
— Это Хауманн. Ему только что позвонил менеджер службы доставки, расположенной на том же этаже, что и компания, в которую проник Часовщик. Он сообщил, что с ним связался один из клиентов. Упаковка, которая должна была поступить ему вчера, так и не была доставлена. Создается впечатление, что, пока мы носились по офисам в поисках Часовщика, кто-то проник в их помещение и похитил ее. Менеджер спросил, не известно ли нам что-нибудь о ее судьбе.
Райм перевел взгляд на фотографии коридоров, сделанные Сакс. Какая же она молодец, сфотографировала практически весь этаж. Ниже названия службы по доставке были видны слова: «Высочайшая надежность — гарантия доставки ценных вещей. Компания лицензирована и имеет превосходную репутацию».
Райм погрузился в собственные мысли. До него доносились голоса людей, собравшихся у него в лаборатории, но слов он не разбирал. Он переводил взгляд с фотографии на другие свидетельства и с них снова на фотографии.
— Доступ, — прошептал он.
— Что? — переспросил Селлитто, нахмурившись.
— Мы до такой степени сосредоточились на Часовщике и на игре в убийства, а затем на аресте Бейкера и его группы, что не обратили внимания на кое-что еще.
— И на что же? — спросила Амелия.
— На незаконное проникновение. Преступлением, которое он на самом деле совершил, было проникновение на чужую территорию. Все офисы на этом этаже какое-то время были пусты. Эвакуируя здание, двери оставили не запертыми?
— Да, кажется, да, — ответил Селлитто.
Амелия покачала головой.
— Поэтому пока мы были сосредоточены на проверке компании, Часовщик, возможно, надел форму или даже нацепил бляху, а затем вошел прямо в помещение службы доставки и забрал тот пакет.
«Доступ…»
— Позвоните туда. Выясните, что было в том пакете, кто послал его и куда. Сейчас же.
10.32
Такси остановилось перед музеем «Метрополитен» на Пятой авеню. Громадное здание было украшено к Рождеству, демонстрируя подобранное с безупречным вкусом убранство в викторианском стиле, столь характерном для Верхнего Ист-Сайда. Празднично, но без вульгарности.
Выходя из такси, Чарлз Веспасиан Хейл огляделся по сторонам. Шанс, что полиция следит за ним, хотя и микроскопический, но все же существовал. Однако было крайне маловероятно, что они продолжают держать его под наблюдением. Тем не менее Хейл неторопливо и очень тщательно осматривал улицу вокруг: не проявляет ли к нему кто-то хоть какое-то внимание? И не заметил ничего такого, что могло бы его встревожить.
Он наклонился к открытому окошку такси и расплатился с водителем, подав деньги рукой в перчатке. Затем, перебросив через плечо черную холщовую сумку, взбежал по ступенькам в обширный вестибюль, напоминающий притвор огромного храма, оглашаемый звуком множества голосов, в основном молодых. Музей буквально кишел школьниками. Повсюду вечнозеленые растения, золото, украшения и тюль. Сквозь гул голосов прорывалась мелодия клавесина, эхом оглашая высокий музейный грот, — инвенции Баха.
