ты захочешь убить меня, малышка, это уже большой шаг вперед.
Его шаги были быстрыми и решительными, и вместе с этим мое сердце быстро забилось.
– Куда ты? – крикнула я, даже не стараясь замаскировать нервозность в голосе. – Куда ты? – Я сделала непроизвольный шаг в сторону, но моя нога дернулась в воздухе и тут же опустилась – мне не сдвинуться с места. – КУДА ТЫ?! КУДА ТЫ ИДЕШЬ?!
Он уже спускался по лестнице. Исчезла голова с модной стрижкой, широкие плечи, торс. Остались только шаги и мой яростный вопль:
– КУДА ТЫ ИДЕШЬ?!
Что он собирается делать? Куда идет? К кому он идет?
Я повернулась к затаившейся призрачной Леде, но до того, как успела спросить, что задумал ее отец, я услышала его ответ откуда-то снизу:
– Я должен поговорить с Мэгги, малышка. Это не займет много времени. А потом я вернусь, и все станет как прежде.
А затем загремела дверь, ведущая из амбара. Я задергалась, будто сквозь железо пустили ток.
– Нет! Только тронь ее!
Из моего рта вылетали ругань и рычание, по подбородку скатилась слюна, смешанная с кровью.
– ВЕРНИСЬ! ТОЛЬКО ТРОНЬ ЕЕ! Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Над головой гремела цепь, а по запястьям катилась кровь, но я ничего не слышала и не чувствовала. Я кричала, испытывая животный страх.
– Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Мышцы живота сократились от боли. Я как никогда хотела согнуться пополам и вдохнуть свежий воздух.
– Я УБЬЮ ТЕБЯ! УБЬЮ!
Я много чего хотела, но только брыкалась на одном месте, как сумасшедшая, которую приговорили к смертной казни. Я могла только вопить «НЕТ!» и «Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ЕЕ ТРОНЕШЬ!», но в амбаре не осталось никого кроме меня и беловолосой девушки, которая спряталась от страха в углу. Я совсем позабыла о ее существовании. Только когда иссякли силы и в горле запершило, я замолчала, остервенело кашляя сухим кашлем.
Когда я прекратила орать, Леда все еще испуганно сжималась в белый комочек, закрываясь от меня локтем. Я уставилась на нее, недоумевая. Это я была на цепи, я была закована, я не могла уйти отсюда. Но не двигалась она. Парализованная от страха, она смотрела на меня как на самое страшное существо на планете. Она меня похитила, но она же меня и боялась.
И пусть боится.
Я уронила голову на грудь, тяжело дыша.
Я убью их всех, когда выберусь отсюда.
* * *
10 сентября 2016
– Который час? – Это был первый вопрос, который я задала с тех пор, как ушел Джек. От долгих криков, брани и угроз я охрипла, а затем и вовсе замолчала.
Леда медленно оторвала голову от рук, лежащих на коленях, посмотрела сперва на меня, затем на наручные часы, и слабым голосом просипела:
– Восемь часов вечера.
Снова повисло молчание. Я гадала, когда вернется Джек и продолжит насмехаться надо мной, издеваться и мучить. В то же время старалась не думать о том, где он сейчас и что делает, что он может быть у мамы. Нет, нет, он сейчас где-то поблизости. Он просто хочет, чтобы я решила, будто он в моем доме. Чтобы испугалась и приняла его сторону. Но он стоит за дверью амбара и наблюдает.
Голова была тяжелой, и я покрутила ею в разные стороны, разминая шею. При этом косо наблюдала за Ледой, которая в свою очередь не отрывала от меня настороженного взгляда. Меня снова настигло раздражение: это она контролирует меня, а не я ее, так почему она выглядит как испуганный зверь, загнанный в ловушку?
Успокойся, Кая, тебе надо успокоиться. Подружись с ней. Заставь отпустить тебя.
Я выпустила горячий воздух сквозь стиснутые зубы, затем, убрав с лица черные волосы, делавшие меня, готова спорить, еще страшнее, чем я была, в соплях, крови и грязи, тихо спросила:
– Он насилует тебя?
Хороший вопроса, Кая, для того, чтобы подружиться, – иронично похвалила я себя, и не удивилась, когда Леда неуклюже поднялась на ноги и сжала кулаки. Она сделала ко мне несколько резких шагов и остановилась, а я изогнула бровь.
– Хочешь ударить меня, как он? – Она изумленно опустила взгляд на руки, будто не ведала, что творит. – Для начала вытащи большой палец из кулака, иначе руку сломаешь.
Она испуганно посмотрела на меня, как воробышек, выброшенный из гнезда и упавший на асфальт прямо к лапам дикой кошки. Но руку разжала. Леда выглядела как ребенок с другой планеты – диковатая, не умеющая разговаривать. Ее щеки порозовели, белые волосы завились на концах, придавая ей какую-то трогательность, детскость. Хотя я опять отметила, что она старше, чем кажется. Внезапно она поднесла руки к моему лицу и коснулась большими пальцами моих щек. Потерла их, пока я изумленно застыла, напряженно ожидая каких-нибудь чудачеств. Но Леда лишь стерла с моих щек кровь, при этом глядя куда-то сквозь меня. Затем она убрала мои волосы за уши, открывая лицо, и наконец-то сосредоточила взгляд на моих глазах, шепнув:
– Хочешь пить?
Подозрительно.
– Да, хочу.
Я могла бы свалить ее с тонких, как стебли кукурузы, ножек одним точным и метким ударом, но не стала этого делать. Вместо этого я попыталась проанализировать, почему она вдруг осмелела, коснулась меня и предложила воды.
Я дала ей рекомендации, как лучше меня ударить, – поняла я. Еще я спросила у нее: «Хочешь меня ударить?» После этого Леда стала вести себя странно, как будто одумалась. Я наблюдала за тем, как она копошится в небольшом рюкзаке, висящем на косом ржавом гвозде. Гвоздь был вбит в деревянный столб, подпирающий крышу. Когда она вернулась, я открыла рот и позволила ей вложить мне в губы пластиковую трубочку. Второй конец Леда опустила в бутылку, и я тут же втянула в себя в воду. Она не была ни холодной, ни теплой. Это была самая вкусная в мире вода, лучшее, что я когда-либо пробовала.
Напившись, я вытолкнула трубочку изо рта и откинула голову назад. Глаза жгло от усталости, зато горло перестало болеть. Вода вернула мне голос, остудила связки, раскаленные от криков, дала еще один шанс выжить.
Я поблагодарила Леду, и она, смутившись, покраснела и отвела взгляд. Я внимательно рассматривала ее, по-прежнему стоявшую рядом. В одной руке – бутылка с трубочкой, вторая безжалостно терзает край кофты, превратившийся в белую бахрому.
Она хочет спросить о чем-то, – поняла я.
Я ждала, когда она задаст вопрос, решив позволить ей собраться с мыслями. Она стояла непозволительно близко, и я вновь подумала о том, что могла бы вышибить из нее дух одним ударом ноги. Но я лишь осторожно вздохнула. Пусть доверится мне. Пусть сама задаст вопрос, убедится, что меня не стоит бояться.
– Тебе было больно?
С моих губ сорвался смешок. Было ли мне больно? Конечно, было, я же пока что жива! Но вместо резкого ответа я спокойно вздохнула.
Из-за слабого голоса, тонкой фигуры и коротких волос
