И вот теперь дьявол был мертв.
— Пол, дружище! — радостно сказал Кош, танцуя вокруг меня. — Ты все еще здесь? Ладно, поживи еще немножко — мне кажется, у нас тут получился интересный расклад…
— О господи… Зачем вы это сделали?
— А что я такого сделал? — с невинным видом спросил он, небрежно указывая дулом пистолета на мертвое тело. — А… это, что ли? Я ее убил, что тут непонятного! И уж прости мне мой плохой французский — ты что, совсем гребанулся? Хочешь сказать, смерть этой долбаной суки потрясла тебя до глубины души?
Он подскочил к моему креслу и изо всех сил пнул меня носком ботинка по раненой ноге.
— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела!
Я взвыл.
Кош с притворной задумчивостью взялся за подбородок.
— Черт, ты думаешь, я и впрямь ушел, когда она меня выперла? Такой послушный мальчик, ага. Всегда слушается бабушку.
Он вздохнул.
— Ну, вообще-то я действительно выходил. Но всего на полминуты, не больше. Просто чтобы прикончить двух охранников и забрать их оружие. А потом вернулся и подслушал за дверью ваш интересный разговор.
Он расхохотался.
— Нет, ну это же надо, Пол! Это же надо! Оказывается, все это дерьмо — из-за тебя! Нет, я не должен был оставлять вас наедине. Вы ведь собирались все разрушить к чертовой матери! Погубить мой замечательный проект!
Я не удержался и застонал от боли.
Кош обернулся ко мне:
— Что такое? Ты никак помираешь?
Перед глазами у меня снова поплыл туман.
— О, черт!.. — воскликнул Кош, оглядываясь по сторонам. — Эй, кто-нибудь, помогите! Наш доктор помирает! Нам срочно нужен другой доктор, чтобы его спасти!.. Ну вот, как всегда — сапожник без сапог…
Его руки бессильно упали вдоль тела.
— О, я совсем забыл!.. Поздно!.. Ведь я же перерезал телефонные провода! Теперь никак нельзя связаться с внешним миром!.. До ближайшего жилья полкилометра… К тому же начинается ураган… Короче говоря, мы здесь абсолютно отрезаны от мира.
Он покачнулся из стороны в сторону, нарочно округлив глаза, словно цирковой клоун.
— Но знаешь что? В этом ведь есть и хорошая сторона! Теперь никто не помешает нам хорошо провести время — нам с тобой, и с моим другом Шоном, и с очаровательным Билли!..
— Я…
— Что? — спросил Кош, приложив руку к уху и склонившись надо мной.
— …тебя не…
— Говори громче! Ничего не слышно!
— …навижу… — выговорил я.
И изо всех сил толкнул его головой в грудь.
Мой череп словно взорвала изнутри адская боль. Кош отлетел к стене. Я поднялся, двигаясь, как сломанная заводная игрушка, и всей тяжестью обрушился на него. Мои колени уперлись ему в грудь. Послышался слабый хруст, затем крик. Кош задергался, пытаясь меня сбросить, но я удержался. Загрохотала падающая мебель, разбилась ваза. Кош обвил правую ногу вокруг моей шеи, запрокидывая мою голову назад. Я ударился затылком обо что-то твердое, и из глаз у меня посыпались искры. Кош вскочил и бросился к пистолету. Я успел схватить его за лодыжку и, стиснув зубы, рванул его на себя. Он завопил. Я вцепился в его брючный ремень и снова швырнул на пол. Мы сцепились и несколько раз перекатились друг через друга. Обоюдные удары сыпались градом. Он рычал, я хрипел. Вдруг я заметил, что пистолет лежит на полу совсем рядом — только руку протянуть…
— Папа! — закричал Билли.
Кош ударил меня кулаком в челюсть, и я рухнул навзничь.
Он с трудом поднялся на ноги, стирая кровь с лица, и подобрал пистолет.
— Папа! — сквозь слезы закричал Билли, бросаясь ко мне.
— Билли… со мной ничего… уходи…
— Папа! — рыдал он, не слушая меня. — Мой друг убежал! Он убежал!
— Убежал? — переспросил Кош. — Кто? Куда?
— Мой новый друг…
Глаза Коша внезапно расширились, и он бросился в соседнюю комнату с пистолетом в руке.
Сквозь красноватую пелену, застилающую глаза, я увидел, как он перегнулся через подоконник распахнутого окна и выругался.
Затем Кош вернулся к нам.
— Ты представляешь, Пол? — заговорил он. — Несмотря на свое жалкое состояние, наш маленький Шон сумел выпрыгнуть в окно второго этажа и удрать. Невероятно, правда? Вот что значит воля к жизни!
Он проверил обойму.
— Подождите… — проговорил я. — Отпустите Билли… я вас прошу… У меня есть к вам одно предложение…
Мой последний козырь…
Только один.
— Это я во всем виноват… Можете сделать со мной что хотите… но отпустите Билли.
Кош улыбнулся:
— О, не беспокойся. Я же не идиот. Разумеется, я сведу счеты только с тобой. Мне нет нужды убивать твоего сына. Мой небольшой бизнес еще в самом начале пути. А в мире так много богатых людей, у которых есть спрос на мои услуги. Они голодны, они скулят от нетерпения. Они так хотят, чтобы кто-нибудь их накормил! Почему бы не подать им Билли на очередной пир? Сейчас я отправлюсь на поиски Шона, а когда вернусь, займусь вами обоими.
Время…
Господи, дай мне выиграть хоть немного времени!..
— Подождите… Последний… вопрос.
Я задал этот вопрос.
Кош мне ответил.
— Это все? — затем спросил он.
— Д-да…
— Прекрасно! — кивнул он.
И выстрелил в меня.
В фильмах персонаж, когда в него стреляют в упор, умирает почти мгновенно. На самом деле это не так.
Исключение составляют разве что те случаи, когда человеку стреляют в голову. Да, тогда все происходит именно так, как вы думаете: вспышка адской боли и мгновенная смерть. Но, как правило, пуля попадает в какое-то другое место, и человеку приходится несколько минут — а то и часов — испытывать величайшие муки, пока его жизненные функции медленно угасают.
Так что «схлопотать пулю» — очень болезненный и очень печальный опыт. Чувствовать, как жизнь медленно утекает сквозь образовавшееся в вашем теле отверстие, — это последнее, что любой из вас мог бы себе пожелать.
Но в конечном счете все зависит от того, чего хочет ваш убийца.
Если он захочет покончить с вами быстро и наверняка, он выстрелит вам в лоб, или в сердце, или в затылок. Но если убийца захочет, чтобы вы помучились, он выстрелит вам в живот или во внутреннюю поверхность бедра. В первом случае пуля пробьет вам кишечник, что приведет к внутреннему кровоизлиянию и острому перитониту. И то и другое вызывает невыносимые физические страдания.
Это очень жестокий способ убийства.
Разумеется, Кош об этом знал.
Поэтому именно его он и выбрал.
Кош Чародей исчез.
Я остался лежать на кровати с балдахином, на которой совсем недавно лежал Шон. Я почти не различал ничего вокруг. Живот пронзала ужасная боль. Почти такую же боль я ощущал в правом бедре. И во всем теле — сотни, тысячи других болей.
Но я был все еще жив. И мой сын тоже.
Я знал, что проживу еще по крайней мере несколько минут. Надо же, это случилось только сегодня… А могло произойти в любой из предыдущих дней — я ведь не подозревал о грозившей мне опасности… Ну что ж, неплохой результат…
Меня охватило неудержимое желание смеяться. Я знал, что это скверный признак.
— Билли… пожалуйста… — собрав все силы, произнес я.
Мой сын плакал, не переставая. Прежде я ни разу не видел его в таком состоянии. Я гладил его по лицу, пытаясь успокоить. По радио играла негромкая музыка — возможно, его включили, чтобы хоть как-то развлечь детей… Снаружи завывал ветер. Я представил себе Коша, который летит по воздуху в потоках ветра, как Кощей из русской сказки…
— Билли… послушай меня…
Мелодия, звучавшая по радио, была спокойной и умиротворяющей — это казалось почти чудом среди окружающего безумия. Я узнал песню группы Oasis — «Wonderwall»:
Все пути, которые нам открываются, тернисты,
И все путеводные огни ослепляют нас.
Мне столько всего нужно тебе сказать,
Но я не знаю как.
Может быть, именно ты
Спасешь меня?
— Билли…
— Я… хо-чу… к ма-а-а-ме! — прорыдал он.
— БИЛЛИ!
Я закричал так громко, что от неожиданности он перестал плакать.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — продолжал я уже тише.
Мой сын сосредоточенно кивнул.
— У меня к спине приклеена клейкой лентой одна вещь. Она мне нужна, но сам я не смогу до нее добраться. Подними мне рубашку и достань эту вещь, ладно?
— Ладно.
Билли просунул руку мне под рубашку и, нащупав небольшой предмет, приклеенный клейкой лентой между лопаток, потянул его к себе — слишком резко, — и на клейкой ленте осталось несколько моих волосков. При других обстоятельствах я бы, возможно, даже вскрикнул.
Затем он протянул мне мобильник Коша — эту чертову игрушку, с которой все и началось. Отправляясь сюда, я спрятал телефон на себе вот таким образом, мысленно молясь, чтобы в случае чего меня не обыскивали слишком тщательно.
