XXIII
В комнате, которую он занимал на втором этаже «Ла Посада», Фредди Доло, оставшись в одной рубашке, читал вечернюю газету.
Нестор Парфе, его партнер по игре в белот и владелец отеля, убирал со стола остатки завтрака, к которому его постоялец едва притронулся.
— Ты ничего не жрал! — отметил он с горечью.
— Я не голоден! — пробормотал Фредди. Он в ярости скомкал газету и отшвырнул ее в угол. — Неужто разведкой стратосферы уже больше не занимаются, что моей персоне уделяют такое повышенное внимание?
Нестор Парфе разочарованно поглядел вокруг себя.
На столе стояла пепельница, переполненная окурками, бутылка светлого «Фроми», в которой оставался один глоток. На разобранной постели валялся популярный роман с обтрепанными углами. На стульях как попало лежала одежда. На полу стояли два заполненных чемодана… И в довершение всего, вспомнил вдруг Нестор, нахмурив свои густые брови, был еще неоплаченный счет!
— Не надо было убирать тех троих типов, если ты хотел остаться чистеньким! — логично заметил он.
Ничего не ответив, Фредди Доло подошел к раковине с щеткой в одной руке и расческой — в другой.
— Что ты там делаешь? — встревожился Нестор Парфе. — Ты уже не надеешься выпутаться из этой истории?
Фредди пожал плечами, продолжая глядеться в зеркало.
— Вовсе нет, напротив! Мне надоело стареть!
Нестор Парфе едва не выронил из рук тарелку:
— Ты, случайно, не тронулся?.. Фараоны не дадут тебе даже завернуть за угол! У каждого из них за пазухой описание твоих примет!
Фредди закончил работу над своей прической, внеся последний штрих при помощи трех обслюнявленных пальцев:
— Спокойно! За угол улицы завернет не Фредди, а Мартен…
— Мартен, твой братан? — переспросил Нестор Парфе, не понимая, о чем идет речь.
Фредди воспользовался минутным замешательством Нестора, его ловкие пальцы пробежали к вискам, все более обесцвечивая их с каждым прикосновением:
— Заметь, это тем более несложно, что в детстве чего я только ни делал, чтобы не быть на него похожим и избавиться от наших семейных черт… Вплоть до мельчайших деталей! Когда мы уже повзрослели, Мартен выходил в ненастье с зонтиком, я же брал трость, рискуя вымокнуть до нитки! Если он надевал фетровую шляпу, я назло ему — котелок. Если в дополнение к зонту он надевал еще и плащ, я доходил до того, что оставлял дома трость или снимал с себя пальто с капюшоном! В тот день, когда он начал носить костюмы с двубортными пиджаками, подражая мне, я перешел на брюки для игры в гольф. Когда он надел замшевые ботинки, я — ботинки из шевро… Возьмем теперь галстуки! Вначале он хранил верность манишкам, придающим солидность, я же — университетским галстукам. Когда он завязал галстук, я перешел на бабочки, опередив его. Но стоило ему с опозданием вернуться к буржуазным манишкам, как я вновь взял на вооружение галстуки. Полный цикл! Всю нашу жизнь мы играли в своеобразную игру «ты это надеваешь, я это снимаю»! Всякий раз, оказываясь вместе, мы, однако, никогда не были абсолютно похожими, в нем было что-то такое, чего не хватало мне, и наоборот; то он казался более молодым, а я более старым, то я моложе, а он старше. Случалось, что его называли Фредди, и тогда он как-то подтягивался, а меня — Мартеном, и это меня старило…
— Неужели вы так похожи? — простодушно спросил Нестор Парфе.
— Как братишки, папаша! — пошутил Фредди. — Если не считать нескольких отличий. Первое: Мартен почти никогда не брился (у него нежная персиковая кожа, и от бритвы на ней возникает раздражение); второе: он и сегодня нацепляет на себя целлулоидные воротнички и воняет нафталином… Не найдется ли у тебя нафталина, Нестор, взамен моей лавандовой воды?
Фредди обернулся: метаморфоза свершилась — бабочка вновь стала куколкой.
— Ну, что скажешь?.. Ты меня узнаешь?
Нестор не отличался красноречием, иначе он, как и его отец, сделался бы аукционистом.
— И да, и нет, это ты и вроде бы не ты! — Он подыскивал слова. — Слушай, ты напоминаешь человека, в которого превратишься через десять лет… если только легавые дадут тебе эту десятилетнюю отсрочку! — Он вдруг понизил голос и спросил доверительным тоном — Кстати, ты, наверное, не раз выдавал себя за Мартена?.. Например, той ночью, когда прикончил этих двух типов?
Фредди рассмеялся, обнажая все зубы:
— А ты кумекаешь!.. Иначе к чему иметь своим братом честного человека?..
Повернувшись спиной к раковине, он взял оба чемодана, весьма почтенных чемодана, которые на первый взгляд не могли содержать ничего, кроме свечек и статуэток святых.
— Чао, Нестор!.. Если не увидимся, я тебе напишу.
Нестор принялся машинально убирать комнату. Очарованный этим чудесным превращением, он забыл о неоплаченном счете.
— Чао, Фреголи! — попрощался он.
Через десять минут, когда он споласкивал стаканы за своей стойкой, входная дверь «Ла Посада» с грохотом распахнулась, ударившись о стену и выбив кусок штукатурки.
— Ах, это уже ты! — воскликнул. Нестор Парфе, потирая руки. — Значит, ты не смылся?
Посетитель облокотился о стойку с хмурым видом.
— Посмотрите хорошенько!.. Мне в глаза!.. Я не Фредди Доло! Я его старший брат Мартен!.. Если судить по тому, как вы меня встретили, Фредди, наверное, опять узурпировал мою внешность?
Нестор только что пропустил рюмку рому. От этого мысли у него в голове путались. Он убрал бутылку куда-то за спину, дав себе слово приобрести ром другой марки.
— Узурпировал! — проворчат он сердито. — Узурпировал! Не могли бы вы говорить попроще?
К несчастью, посетитель, похоже, отличался последовательностью. Выбросив свою крепкую руку над стойкой, он схватил Нестора за шиворот и прохрипел:
— Где Фредди?.. Говорите, или я за себя не отвечаю!
Нестор услышал — и почувствовал, — как его рубашка затрещала по всем швам. Отличная, сшитая на заказ, из чистого шелка, за которую он выложил десять тысяч!
— Фредди только что ушел, и я не знаю куда! — оправдывался он, икая. — Я не думаю, что он сюда вернется.
Посетитель наконец извлек его из-за стойки, как улитку из раковины. И Нестор убедился в том, что тот на поверку оказался еще более здоровым малым.
— Веди меня в номер!
— Сию минуту, мсье! — сказал Нестор. — Только выключу газ…
В номере, покинутом Фредди, кровать еще не была убрана, пепельница по-прежнему была заполнена окурками, в бутылке «Фроми» не осталось ни капли.
— Ладно, убирайся! — сказал незваный гость, растягиваясь на смятых простынях и подложив под голову руки с утомленным видом.
«Сам деревенщина, а поучает парижан!» — со злой обидой подумал Нестор Парфе, подчиняясь приказу.
Дверь открылась и закрылась опять.
— Добрый вечер, Мартен! Кажется, мы идем с вами по одному и тому же следу?
Мартен нервно курил, глядя в потолок. Он ничего не ответил.
Мсье Венс не стал настаивать, пододвинул к себе стул и сел на него верхом. Комната погружалась в вечерние сумерки.
— Фредди, похоже, не торопится вернуться! — сказал он после долгого молчания. — Может быть, поужинаем, чтобы скоротать время?
Мартен, по-прежнему лежавший на спине, продолжал исследовать потолок и все, что там было начертано: прошлое, настоящее, будущее…
— Как хотите! — пробормотал он. — Я не голоден.
Точно так же сказал бы и Фредди.
К десяти часам на ближней колокольне зазвонили, и от этого звона задрожали стекла.
Мсье Венс с сигаретой в зубах изучал Мартена.
— Один вопрос, старина… Я думал, что, в отличие от Фредди, вы никогда не курите?
Даже не взглянув на собеседника, Мартен пожал плечами и ответил:
— Это правда. Я не курил… раньше. Я также не пил. Сегодня я курю и пью! — Он вздохнул. — Каин совратил Авеля.
Мсье Венса поразил этот образ, но он не подал вида.
— Расскажите это кому-нибудь другому! — сказал он с жаром. — Вы просто выкинули дурь из головы! Фредди делает из вас, на свой лад, конечно, настоящего мужчину.
