Посвящается моей дочери Карин, переплывшей океан и вдохновившей меня на создание этой книги.
Правдив сей сказ, так океан мог сам
Воспеть те волны, что меня качали.
И, бороздя моря, я был и здесь, и там…
«Мореплаватель» (неизвестный автор)
Море, море, море… Оно волновалось, колыхалось и манило меня. «Приди, приди», — окликало оно.
И я приходила к нему, плыла, качалась на волнах, плескалась, рассекала волны, а море шумело: «Пойдем, пойдем». Я заходила все дальше, но оно всегда выносило меня на берег.
А море звало меня снова: «Пойдем, пойдем». И я пускалась в море на веслах, на надувных лодках, на моторных катерах, а когда научилась управляться с парусами, я перенеслась через воды, и только свистели в ушах ветер, волны и птицы, и все они звали меня: «Плыви, плыви».
И мне хотелось все плыть и плыть — за моря, наедине с волнами, ветром и птицами. Но кто-то сказал, что я слишком мала, а море — коварная сирена, и ночью мне приснился ужасный сон. Подкравшись сзади, вода поднялась черной стеной, нависла надо мной и начала обрушиваться вниз, все ближе и ближе… но я всегда просыпалась прежде, чем волна накрывала меня. И всегда при пробуждении мне казалось, что я плыла.
Я вовсе не такая уж мечтательница, прислушивающаяся к зову моря. Мой папа называет меня Софи из трех частей: одна моя часть мечтательная и романтическая, вторая — рассудительная и приземленная, а третья — упрямая и порывистая. Он говорит, что я живу или в стране грез, или на земле, или в стране мулов, и если бы все мои три части соединились, я стала бы цельной личностью. Интересно, где бы я тогда жила? Если не в стране грез, и не на земле, и не в стране мулов, где бы я оказалась?
Папа говорит, что моя рассудительная часть больше всего похожа на него, а мечтательная — на маму, но это, по-моему, не совсем верно. Папа считает себя человеком рассудительным, но именно он любит рассматривать виды экзотических стран и заявляет что-нибудь вроде: «Нужно поехать на сафари!» или «Мы должны полететь на воздушном шаре с газовой горелкой!»
А моя мама ткет шелковые ткани и носит развевающиеся платья, но это она дала мне учебники по морскому делу и заставила выучить правила безопасности на воде и признаки изменения погоды. Она сказала: «Да, Софи, я учу тебя мореплаванию, но это не значит, что мне нравится мысль о том, что ты в одиночку уплывешь в море. Я хочу, чтобы ты оставалась дома. Со мной. В безопасности».
Папа говорит, что не знает, на кого похожа моя упрямая часть. Он сказал, что мулов в нашей родне не было.
Мне тринадцать лет, и я собираюсь переплыть океан. Хоть мне и хотелось бы пересечь его в одиночку — одной! одной! нестись над волнами! — этого не будет. Упрямая часть моей натуры выпросила себе место на четырнадцатиметровой парусной яхте с пестрым экипажем: тремя моими дядьями и двумя двоюродными братьями. Все дяди — Стю, Мо и Док — братья моей мамы, и она предупредила их: «Если с Софи случится хоть малейшая неприятность, я вас всех повешу за ноги».
Ее не волнует (хотя, вероятно, должно волновать), как повлияет на меня двоюродный брат Брайан — спокойный, любознательный и серьезный. Зато ее тревожат вредные привычки, которые я могу перенять от другого моего двоюродного братца — Коди. Коди шумный, импульсивный и обладает привлекательностью, которой мама не доверяет.
— Он слишком привлекательный, — изрекла она. — Его привлекательность опасного рода.
Мама не единственная, кто не в восторге от моей решимости отправиться в путешествие. Дядя Стю и дядя Мо не пожалели сил, чтобы отговорить меня. «Там будет куча парней, занятых мужским трудом, это не слишком приятное место для девочки, — убеждали они. — Не лучше ли тебе остаться дома, Софи, там ты сможешь каждый день принимать душ. А в море будет много тяжелой работы…» — И снова все в том же духе. Но я уже решила, что отправлюсь с ними, и мой внутренний мул взбрыкнул, выкрикивая кучу парусных терминов и понятий, касающихся погоды, обрушил на их головы все то, чему я выучилась из книг по морскому делу, для верности щедро сдобрив тем, что напридумывала сама.
Дядю Дока я считаю добрым, потому что он единственный не увидел вреда в моем участии. «Да она знает о яхтах больше, чем Брайан и Коди, вместе взятые!» — удивился он, и все покорились.
Есть еще две причины, по которым мама не привязала меня к кровати и не запретила мне идти в море. Во-первых, дядя Док показал ей огромный список приспособлений, которые обеспечивают безопасность на яхте, в том числе прибор спутниковой навигации GPS, он обеспечивает связь с Глобальной спутниковой системой определения местонахождения. Второй причиной, не очень логичной, но почему-то успокоившей маму, было то, что на другом краю океана живет Бомпи. Мы финишируем прямо в объятия Бомпи, и мама надеялась к этому моменту присоединиться к нам.
Бомпи — мой дедушка, мамин папа, а также отец Дока, Стю и Мо — много лет жил с моими родителями. Он стал мне словно третьим родителем, и я его люблю, потому что мы очень похожи. Как и я, он тоже человек из трех частей и без слов понимает, о чем я думаю. Он добрый и общительный и прекрасно умеет рассказывать истории.
Когда ему исполнилось семьдесят два года, Бомпи решил вернуться домой. Я думала, что он уже живет дома, но он имел в виду то место, где родился, и звалось оно «Нескончаемые зеленые холмы Англии».
Папа ошибался, говоря, что мулов в родне не было. Когда Бомпи решил вернуться в Англию, ничто не смогло его остановить. Он так порешил, да и все тут, и он уехал.
Пока-пока, Бомпи.
Мы надеялись поднять паруса в первую неделю июня, как только закончатся занятия в школе. Оставшиеся недели едва тянулись, один тягучий час за другим. Мысленно я торопила приближение последнего дня, представляя каждую его минуту. Сказала родителям, что после школы только забегу домой, захвачу рюкзак, поймаю попутку до автовокзала, в Коннектикуте встречусь с дядьями и кузенами, и мы сразу выйдем в море.
— Не так быстро, Софи. — ответил папа. — Когда придет время, мы с мамой тебя отвезем. Не бросать же тебя в автобусе одну-одинешеньку.
Вот так всегда. В нашем крошечном городке приключения случаются со всеми, кроме меня. Прежде мы жили на изрезанном высоком побережье океана в штате Виргиния, но в прошлом году у родителей возник Грандиозный План — переехать в деревню, потому что мама скучала по горам Кентукки, где прошло ее детство. Вот мы и оказались в дремотном городишке, где из воды есть только река Огайо, такая же сонная, как город. Непонятно, почему местные жители любят речку, где нет ни волн, ни приливов, ни крабов, ни медуз. Сразу и не увидишь ничего, кроме небольшого участка русла до следующей излучины.
Для моих одноклассников река была раем, местом приключений. Ребята удили рыбу, купались, сплавлялись вниз по течению на плотах. Мне это нравилось, но хотелось попробовать все это на море, в открытом океане.
Когда я рассказала ребятам, что собираюсь переплыть океан, один удивился:
— Нам и здесь хорошо, знай кувыркайся целый день в речке.
— Ты только приехала. Мы про тебя еще ничего не знаем, — протянул другой. — Где ты жила раньше и…
Но я хотела начать все с нуля, а не возвращаться к прошлому. Переезд имеет одно преимущество — можно начать новую жизнь. Ребята удивлялись:
— Неужели ты готова стать пленницей на корабле?
— Пленницей? Да я буду свободнее чайки, парящей в небе!
И я поведала им о зове моря, манящих волнах, необъятном небе, а когда я замолчала, многие зевали.
— Подумаешь… Ты ведь можешь там погибнуть.
— А если ты не вернешься, можно мне взять твой красный жакет? — было мне ответом.
Я решила, что они не поняли мою тягу к морским приключениям, поэтому придется обойтись без их сочувствия. Мама дала мне блокнот:
— Начни вести дневник прямо сейчас. Когда ты вернешься, мы вместе прочтем записки, и нам покажется, что мы были с тобой.
Учителя и слушать ничего не хотели:
— Софи! Убери свою книгу о парусниках и достань учебник математики!
— Софи! Занятия еще не кончились! Вернись к работе! Сдай домашнее задание по литературе!
Вчера позвонил дядя Док и сообщил, что, когда я приеду, мы не сразу покинем порт. Предстоит еще немало работы.
Я не боюсь работы, потому что люблю все, что связано с яхтами, но меня так сильно тянет в море, что я уже чувствую его мощь, соленый вкус и запах.
В конце концов в Коннектикут меня привез папа. Мама сказала, что не может поручиться, что не превратится в кусочек желе, боится, что прилипнет ко мне и не отпустит. Я утешала ее: подумаешь, маленькая прогулка за океан, больше разговоров. Мы даже не поплывем обратно, потому что дядя Док с другом продолжат на яхте путь в Англию.
