Наверное, карельская береза.
Колья для вампиров из карельской березы — это круто.
— Давай эту гадину прикончим. — Семафоров взял кол и указал на Густава. — Он у меня давно кровь пьет. Как мимо его вольера прохожу, всегда кожурой банановой швырнет, как сегодня. И метко так швыряет, даже через стекло попадает.
Семафоров погрозил Густаву колом.
Обезьян перестал веселиться и замер, с опаской глядя на Семафорова.
— Чует, — довольно улыбнулся Семафоров. — Сейчас я с ним рассчитаюсь…
— Ладно, оставь его, — сказал я. — Ты же говорил, что он смирный.
— А ты говорил, что надо всех перебить!
— Да с этого все равно никакого толка… вернее, вреда. Пусть живет. Если что, утром прикончим.
— Смотри…
— Пошли лучше на улицу, — я выглянул в окно. — Скоро рассвет, надо эту свинку найти.
— Ей же все равно с острова не уйти. Ты сам говорил, что вампиры не могут через проточную воду пройти…
— Она и не пройдет, — сказал я. — Затаится где-нибудь… А завтра утром придет лодка, свинка залезет в нее… Да ладно, не это самое главное. Главное, ты сам поутру вампиром станешь…
— Пойдем, — заволновался Семафор. — Тогда пойдем. У тебя есть план?
Плана у меня особо никакого не было.
— Все равно надо что-то делать, — сказал я, — надо хотя бы выйти, посмотреть… Слушай, Семафоров, а вампиры в природе больше всего кого жрать любят?
— Людишек больше всего любят, — ответил он. — А среди людишек…
— Семафоров, я тебя не как брехолога спрашиваю, а как специалиста по животным. Чем вампиры питаются?
Семафоров сразу же сделал умное лицо:
— Я же тебе говорил, Пяткин, что в естественной среде обитания обычной пищей для вампиров являются ослы. Ослы, сайгаки — крупный, короче, рогатый скот.
— Я не Пяткин, я Куропяткин. А в зоопарке кто больше всего на ослов походит?
— Зубр и лошадь. У них вольеры справа от кафе. Только твои размышления совершенно беспочвенны. Вампиры — они все-таки летучие мыши, а не морские свинки. Морским свинкам гораздо более присуща привычка питаться яблоками…
— Все равно мы все вольеры не проверили. А обвампиренных лошадей я еще на самом деле не видел. Это интересно, Семафор. Держи колья, пойдем прикончим барашка и пони.
— Сам ты барашек, — буркнул Семафоров, но колья взял. — Кстати, я вот тебе хочу что сказать. У меня тут тоже идея возникла. Давай вот что сделаем: я один выйду и посмотрю, как там.
— Ты же только что боялся? Только что удирал!
— Боялся, удирал. А сейчас у меня открылись глаза. Увидел обезьяну эту чертову, и у меня открылись глаза. Ты же все равно говорил, что мне это не будет вредно — я ведь и без того укушенный. И опять же, смены настроения… Пойду. Там у нас еще багор и топор валяются. А ты отправляйся в кладовку и поищи еще оружия. Гуд бай.
Семафоров вышел.
Я спустился в кладовку. Приятель начал пугать меня серьезно.
На то, чтобы изучить содержимое кладовки, ушло полчаса. Я рылся в барахле и перебирал варианты спасения. Вариантов спасения было мало, барахла много.
В основном кладовка была забита полной рухлядью, даже непонятно, чего эта рухлядь тут делала. Зачем хозяину зоопарка понадобились обрезки шпагата, куски пластиковых панелей, обломки кирпичей и другая строительная дребедень? Возможно, таким путем люди и становятся миллионерами.
Впрочем, кое-что полезное мне все-таки удалось найти. Несколько старых аквалангов, пару гидрокостюмов, огромный запас канцелярских принадлежностей. Пневматическое ружье. И старую сеть. Это было уже неплохо. Я зарядил ружье трезубцем. Трезубец предварительно смочил в святой воде.
Проверил сеть. Сеть была старая, но крепкая, я свернул ее и закинул на плечо.
В дверь постучали.
— Пароль? — спросил я, хотя и так знал, что это Семафоров.
— Смерть придуркам, — ответил Семафоров, и я его впустил.
Только вот ружье поставил так, чтобы при случае успеть выстрелить.
Семафоров притащил багор.
— А топор?
— Сломан, — сказал Семафоров, бухнувшись на мешок со стекловатой. — Рукоять треснула. Видимо, бегемот наступил. Только багор. Все. Все зверюги готовы. До одного. Болтаются в воздухе, под потолком, как воздушные шарики. Теперь вряд ли они нас достанут. Свинки не видно.
— Это плохо. Время идет. Сейчас лето, солнце всходит довольно рано. Осталось часа три, может, чуть больше. Через три часа тебе и всем вампирам — каюк.
— Все уже обвампирены, — Семафоров почесывал руки. — Все обвампирены…
— Кроме меня. — Я взял скотч и принялся обматывать шею. — А это дает нам шанс.
— Какой шанс?
Я наматывал скотч густо, чтобы в случае чего шея выдержала.
— Такой шанс. Нормальный. Я бы сказал, весьма приличный шанс.
— Рассказывай. — Семафоров принялся грызть ногти.
— Все просто. Мы сейчас выйдем на улицу. Вампиры под куполом. На свинке ошейник. Значит, она где-то внизу. Я не думаю, что у нее хватит мозгов, чтобы спрятаться уже сейчас. Все-таки свинка, насколько я знаю, довольно безмозглое существо. До рассвета она не спрячется, будет искать, кого еще цапнуть.
— И что?
— Что? Прекрасная погода, вот что. Надо выйти погулять. Воздухом подышать.
— Ты уверен? — спросил Семафоров.
— Увереннее не бывает.
И я выбрался из кладовки в коридор, затем на улицу. Семафоров вышел за мной. Багор он держал на плечах, как походную палку. Весело этак держал.
Первым же делом я посмотрел наверх. Вампиры висели под куполом. Все. И зубр, и лошадь, и бегемот, и остальные. Особой активности они не проявляли, пребывая в прострации.
— И что ты собираешься делать? — поинтересовался Семафоров. — Сядешь и будешь ее ждать?
— Точно, — я подмигнул. — Сяду и буду ждать.
После чего я достал свой кинжал. Он выглядел довольно грязным, но сейчас было не до гигиены. Я полил его водой из бутылки — в святой воде много серебра, какая-то часть микробов точно погибнет.
И стал собираться с духом.
Таких штук я еще никогда не проделывал. Это было довольно страшно. И довольно болезненно.
Я подцепил клинком пласт кожи на левой руке. Проткнул и дернул вверх и в сторону.
Кровь потекла сразу. Вены я не задел, как и рассчитывал. Но крови вышло много. Хорошо. Это было хорошо.
Под куполом началась возня. Твари рычали, верещали и из всех своих сил собирались спуститься к нам. Вокруг меня прямо-таки лилась их поганая розовая слюна и сыпался какой-то их не менее поганый мусор.
Я взмахнул рукой — кровь разлетелась по сторонам. После чего я действительно сел на асфальт и стал ждать. И в очередной раз за эту дурацкую ночь чувствовал себя героем.
Из-под купола послышались рев и возня. Я задрал голову и увидел, что наши давнишние знакомые — бегемот и крокодил снова сцепились. Причем бегемот в этот раз оказался умнее. Он боднул крокодила, и, бешено вращая своим маленьким хвостиком, поплыл по воздуху в сторону.
— Смотри, — я указал на бегемота. — Дерутся…
Но Семафоров не стал смотреть вверх. Обхватив голову руками, он устроился рядом со мной и сидел, тупо глядя в асфальт.
Свинка не появлялась.
Не появлялась… Кровь у меня перестала бежать, впрочем, ее и так вокруг было достаточно. И пахло сильно. Меня уже самого начинало мутить от собственной кровянки.
— Семафоров, — сказал я. — Вот представь, завтра твоя мама проснется рано утром, будет готовить тебе яичницу с сухарями, а ты домой не придешь. Придет человек, который скажет ей, что ее любимый сын стал вампиром и уже не поступит в юридический институт. То есть не оправдает ее доверия. Семафоров, скажи же что-нибудь?
Семафоров не ответил. Он согнулся пополам и завалился на бок.
— Что? — я схватил его за плечо. — Что с тобой?
Семафоров распрямился. Глаза его засветились неприятным красным огоньком, он облизнулся.
— Пить хочу, — сказал он.
И вдруг что-то внутри него забулькало, зафыркало, Семафоров застонал и неожиданно начал подниматься в воздух.
— Помоги, — прошептал он. — Лечу…
Я схватил Семафорова за ногу. Сила тяги была невелика, и я легко его удерживал. Можно сказать, двумя пальцами.
— В кладовке… — сказал он. — В кладовке акваланг…
— Поплавать хочешь?
— Дубина! Акваланг — он как рюкзак, только тяжелый! Я его надену! А пока тащи меня к фонтанчику!
— Попить хочешь?
Семафоров попытался меня стукнуть, но я сам его треснул. В челюсть. После чего подтащил Семафорова к фонтанчику с водой. Он вцепился в чашу обеими руками. Ноги у него задрались и болтались в воздухе.
— Держись! — я побежал в кладовку.
В кладовке я был только что. Акваланги валялись на полке.
Я выбрал самый маленький. Но даже этот самый маленький акваланг оказался весьма тяжелым. И еще я прихватил с собой костюм для подводного плавания.
