Дети Доллары разинули рты. В прежние времена Джои Банано частенько заходил к ним поиграть, и они радовались, потому что он был веселый парень и хороший сварщик. Потом Джои Банано Пропал. Слово «Пропал» имело в Нянягуа Особый Смысл. Каков этот Особый Смысл, никто толком не объяснял, но любой ребенок в Нянягуа знал: он такой Особый, что лучше даже не выяснять, какой именно.
— Весьма вам признательна, — сказал другой человек в дверях. Этот другой человек в дверях был Няней, маленькой и решительной, с ослепительно зелеными глазами, безупречным лаком на ногтях и яростной россыпью веснушек на носу. Ариадну она сразу очаровала, а у Дениса и Сесила возникло Покровительственное Чувство — им как-то вдруг захотелось защитить Няню от всяческих Жизненных Бурь. Желание довольно дикое, учитывая, что обычно проделывают с тобой Няни.
— Привет, привет, — бодро воскликнула маленькая Няня. — Где ваша Няня?
— Няня Ладан? Гладит, — сказал Денис.
— В гладильне. Вон там. — Сесил показал пальцем.
— Великолепно, — сказала Няня (а это, конечно, была Маргаритка). — А скажите-ка мне, дорогие, у вас есть прыгалка?
— А то, — хмуро ответила Ариадна. — Терпеть не могу прыгалку. Девчачья забава.
— Справедливо, — сказала Маргаритка. — Но прыгалка иногда может быть очень полезна. Дайте ее мне.
Пятью минутами позже дверь гладильни была бесшумно, но крепко привязана к ручке двери напротив.
— Отличный морской узел! — с восхищением воскликнул Денис.
— Мне доводилось жить на кораблях, — скромно призналась Маргаритка. — Ну, хорошо. Теперь нам надо заняться работой. В какой части дома хранятся драгоценные камни и ложки?
— Сюда! — закричали маленькие Доллары, прыгая и хлопая в ладоши, хотя сами не понимали почему. И все направились туда, в великолепные покои Каса дель Бабло.
— Кстати, — сказала Маргаритка, когда они шли по бесконечным коридорам, — у вас недавно, случаем, не было гостей?
— Да! — воскликнул Денис.
— И громадный! — воскликнул Сесил. — Он приезжал на чай!
— Иди посмотри! — воскликнула Ариадна.
Дети, с ходу привязавшиеся к Маргаритке, потащили ее по коридору в пышную гостиную, богато отделанную в синих и золотых тонах.
— Посмотри на кофейный столик! — закричали они.
На столике были отметины от больших, крепких зубов.
Маргаритка уже видела такие отметины на «Клептомане», в тех местах, где Старшой приходил в особое возбуждение. Маргаритка узнала их мгновенно.
Это были жубы Старшого.
Шубы Старжого.
В общем, вы меня поняли.
* * *
Няня Ладан подразделяла человечество на людей, которые подразделяют человечество на две категории людей, и на людей очень, очень глупых. Еще Няня Ладан подразделяла человечество на Значительных Нянь и Незначительных Нянь. Себя Няня Ладан считала Незначительной Няней. Кроме того, она подразделяла человечество на Опрятных Нянь и Приятных Нянь. Себя она считала Опрятной Няней. Ботинки ее сверкали, фартук хрустел от крахмала, котелок сидел идеально ровно над аккуратно расчесанными бровями. Детей Няня Ладан подразделяла на Хороших Детей и Плохих Детей. До ее появления дети мистера Доллара, финансового Гения Нянягуа, были Плохими Детьми, любителями верховой езды и сварки. Няня Ладан положила этому конец. Теперь они были Хорошими Детьми — по крайней мере, здесь, в гладильне, в детском крыле Каса дель Бабло, официальной резиденции Министра и Мадам Доллар, их не было слышно.
Правда, гладильня эта была до потолка обложена штабелями выглаженных полотенец и располагалась весьма далеко от детской, так что Няня Ладан могла наслаждаться покоем, даже когда дети (чтоб им пусто было!) начинали прибивать друг друга ушами к стенке…
Впрочем, минутку, не будем торопиться.
Няня Ладан выключила утюг и аккуратно поставила его точнехонько на середину специального каменного постамента. Аккуратно расправила перед зеркалом брови. Она гладила уже несколько часов. Пора подавать им разбавленное молоко, противным маленьким обжорам… Няня Ладан подошла к двери, повернула ручку и потянула на себя.
Дверь не открылась.
Няня Ладан потянула сильнее.
Дверь всё равно не открылась.
Няня Ладан дернула. Рванула. Пнула, саданула, поддала коленом. Потом с разбегу навалилась на нее плечом.
Няня Ладан вывихнула руку. Ушибла колено. Отбила плечо.
Няня Ладан взревела.
Взревела она громко, во всё горло. Обычно от такого рева вспучивались оконные стекла и трескалась штукатурка на потолке. Но в гладильне его глушили многослойные штабеля полотенец. В детской рева было почти не слышно, а в самом доме не слышно вовсе.
* * *
После часовой экскурсии по дому Маргаритка и дети с изрядно распухшими наволочками вернулись в детскую.
— Великолепно! — сказала Маргаритка. — Теперь будем пить какао.
— У нас нет какао, — сказал Денис, выступавший от имени молодого поколения Долларов.
— Теперь есть, — сказала Маргаритка. Она мигом сварганила какао, положила в него зефир и раздала бисквитные пирожные с шоколадно-апельсиновой глазурью, приготовленные Примулой.
Несмотря на рев и глухие стуки, доносящиеся из гладильной, дети становились всё румянее и счастливее.
— Так! — сказала Маргаритка. — Теперь займемся.
— Чем займемся? — спросили дети.
Но Маргаритка уже подняла трубку внутреннего телефона.
— Министр Доллар? — сказала она. — Вас ожидает довольно отвратительное зрелище. Я? Я доброжелатель и Няня. По случайности Няня ваших детей. Временная. Как зовут детей? Денис, Сесил — нет, нет, точно не Берилл — и Ариадна. Очень хорошо. Значит, через минуту увидимся…
Через минуту на лестнице раздался дробный топот. В детское крыло дома строем вошли охранники в темно-синей форме и фуражках. Строй расступился. Показались мужчина в сером фланелевом костюме и женщина в жемчугах и черной юбке. Мужчина говорил в мобильный телефон. Женщина диктовала секретарю, который записывал, а в промежутках грыз ногти. На детей никто не смотрел.
Маргаритка с первого взгляда оценила ситуацию.
— Приветствую вас, Министр и Мадам, — сказала она. — Это ужасно, что приходится отрывать вас от Важных Дел, но я должна вам кое-что показать.
— Да? — сказал Министр, закончив один разговор и набирая следующий номер.
Мадам, по-видимому, диктовала обеденное меню.
— Омар, куропатки, крыжовенный кисель со взбитыми сливками и, о боже мой милостивый! — говорила она. Секретарь — царап-царап — записывал в блокноте.
Всё это происходило в чудовищно опрятной спальне Няни Ладан, куда их ввела Маргаритка. Она выдвинула ящик комода, приподняла кипу громадных колючих панталон и крикнула:
— Смотрите!
— Фи, — сказала Мадам Доллар.
— Не на панталоны, — сказала Маргаритка. — Под ними.
Под панталонами блеснули драгоценные камни.
— Мои бриллианты! — вскричала Мадам Доллар.
— Успокойся, дорогая, — сказал Министр Доллар. Он выключил телефон. — Вероятно, недоразумение, моя глупышка. У Няни Ладан идеальные рекомендации. Честная, строгая, работала у трех герцогов и Министра Здравоохранения, ее лично рекомендовала Великая…
— А еще вот здесь, — сказала Маргаритка, разрывая плюшевую собачку, хотя ее очень заинтриговало упоминание о Великой. В воздух взвились опилки. Что-то брякнулось об пол.
— Мой орден Калькулятора с Бриллиантами! — воскликнул Министр. — Бессовестная воровка, низкое существо!
— Я заперла ее в гладильной комнате, — со сдержанной гордостью сообщила Маргаритка.
— Прекрасный поступок! — Министр схватил Калькулятор и пришпилил к сорочке. — Полковник!
— Здесь! — гаркнул главный охранник.
— Немедленно арестуйте Няню Ладан.
У Министра зазвонил телефон.
— Ну и, сами знаете, Централ, испанский сапог, всё как обычно… Алло?
— Есть! — гаркнул Полковник.
Послышалась возня, какие-то стуки, устрашающая ругань, из гладильной выволокли Няню Ладан и потащили в направлении Централа.
— На чём я остановилась? — сказала Мадам Доллар.
— На вашем милостивом боге, — доложил секретарь.
Мадам Доллар завопила. Секретарь загрыз ногти.
Наконец Мадам Доллар пришла в себя.
— Кто эти маленькие люди? — спросила она.
— Ваши дети, — сказал секретарь, закусив ноготь большого пальца.
Мадам Доллар провела взглядом по детям, словно палкой по железному забору.
— Но кто будет обслуживать детей? — спросила она тонким холодным голосом.
— Если позволите, Мадам, — сказала Маргаритка с небольшим реверансом, — у меня есть некоторый опыт…
— А кто вы такая? — сказала Мадам Доллар. Она двинулась дальше.
