никогда не вернусь в свой музей. И не найду друга. Потому что… потому что…
Тихон не знал, что сказать. Он сбежал с баржи. Нора молча смотрела ему вслед. Последнее, что он помнил, – у неё изменился цвет глаз. Из тёпло-голубых они превратились в синие, холодные, почти чёрные. Как море в шторм на картинах художников. Тихон знал, что нельзя так говорить с Норой. Она обиделась. Надо было по-другому. Но он не мог. Не нашёл в себе сил.
Домой Тихон добирался долго – заблудился. Дорогу запомнил плохо – его больше волновали камни под лапами, чем пейзаж. Тихон долго кружил по зарослям, всё время натыкаясь на один и тот же куст земляники. На третьем круге Тихон решил собрать немного земляники для Марыси. Заодно успокоиться и подумать, как извиниться перед Норой. Она всё-таки удивительная кошка. Тихон аккуратно собирал землянику, стараясь зубами не повредить ягоды, и думал о маме – она тоже всегда умела радоваться пустякам. Солнечному свету, успехам учеников, даже наступившему утру. Нора очень похожа на его маму. Добрая, искренняя и такая же красивая…
Тихон оборвал себя. Да, Нора, безусловно, красивая кошка. И добрая. И хозяйственная… И по камням бегает так, как мало кто из котов умеет. Даже Котовский. Но у него, Тихона, другая жизнь и другая судьба.
Тут он задумался – а какая у него судьба? Зачем она привела его в эту заброшенную деревню? Зачем свела с этими странными животными? И зачем столкнула его нос к носу с Норой, о которой он думал всё время? Ни одна кошка не вызывала в нём таких эмоций. Дело только в красоте или в чём-то другом?
Дорогу домой Тихон всё же нашел. Тропинка, едва заметная, находилась в шаге от куста земляники, где он рвал ягоды для Марыси. Как он раньше её не заметил? Тихон дотащил листик с земляникой до дома Норы и Марыси, положил под дверь. Потом подумал, сбегал за ворота и сорвал цветок ромашки, который положил рядом с земляникой.
После этого пошёл спать. Снились кошмары – он находится на старой барже, которая идёт ко дну. А он, Тихон, так и не научился плавать. И тонет вместе с баржей.
Утром Тихон проснулся будто от толчка. Подскочил, умылся и побежал к Вениамину.
– Что случилось? – тот ещё спал и не сразу открыл дверь. Тихону пришлось громко мяукать.
– Рыбалка. Пора, – сказал он.
Они шли молча. Тихон хотел спросить, знает ли пёс про их вчерашнюю вылазку к барже с Норой, но не решался. Тихон остервенело рыл червей и нарыл целых пять, которых бросал в заводь. Веня стоял и охотился на рыбу. Тихон сделал попытку и почти ухватил рыбину, она была уже в его зубах, но в последний момент вырвалась. Веня наловил четыре крупных рыбины.
– Завтра пойдём, – объявил Тихон.
– Ты хочешь побить рекорд по рытью червяков? – хмыкнул пёс.
– Нет, я хочу поймать рыбу. Одну-единственную рыбу, – решительно ответил Тихон. – И есть ещё одно дело. Ты мне поможешь?
– Смотря что за дело, – ответил Веня, – если хорошее, отчего бы и не помочь.
– Научи меня плавать. Ты ведь умеешь. Все собаки умеют плавать. Я тоже хочу научиться, – попросил Тихон.
С чего вдруг в его голове появилась эта мысль, он и сам себе не мог бы объяснить. Но, видимо, это был именно тот случай, когда сработала кошачья интуиция. И она просто кричала, что ему нужно научиться плавать. Что это очень важно. Даже важнее найденного на барже компаса.
– Плавать? – Вениамин посмотрел на Тихона с удивлением. – Зачем тебе?
– Не знаю. Надо и всё. Научишь?
Тихон не хотел рассказывать про интуицию. Опять нахлынули воспоминания – как они с Котовским сидели около реки. Как Старик Кусто учил полковника Гранда плавать. Счастливое время. Самое счастливое. Рядом – верный друг, который мог найти выход из любой ситуации. Тихону очень не хватало Котовского.
Где он теперь? Как там мама и Винсент? Директор музея? Тихон отчаянно скучал по дому. Но часть его мыслей теперь занимала Нора. Он представлял, как приведёт её в музей, познакомит с мамой. Это были мечты. Тихон не верил, что они когда-нибудь станут реальностью.
– Ну, можно попробовать, – сказал Вениамин, и Тихон вернулся к реальности. – Давай, хватай рыбу.
Да, реальность требовала выживания. Тихон схватил зубами рыбу и потащил. Одну оставили на ужин. Остальные Вениамин уложил в подвал.
– Ты хочешь здесь остаться? – спросил у пса Тихон.
– Мало ли чего я хочу… – ответил тот. – Иногда стоит жить одним днём. Завтра будет завтра.
Следующие несколько дней Тихон учился ловить рыбу и плавать «по-собачьи». Вениамин показывал, как грести лапами, как держать голову. Учил дышать и не бояться, если вода вдруг попадёт на уши или в глаза. Тихон никак не мог справиться со страхом. В музее всех котят регулярно мыли. Чистили уши и глаза. Обрезали когти. Но вода всегда была тёплой. Хранительницы бережно держали головы, намыливали шампунем, будто почёсывая. А потом сушили шёрстку феном и вычёсывали специальными расчёсками. Это было приятно до урчания. После купания всегда давали что-нибудь вкусное.
Тихон заходил в реку, и лапы тут же сводило от холода. Вода была ледяная. Он смотрел, как Вениамин плывёт, но у него не получалось.
– Дыши спокойно, расслабься, отключи голову, работай только лапами, – наставлял его Вениамин.
– Не могу. Не получается, – отплёвывался водой Тихон и шёл ловить рыбу. Но даже рыба оказывалась сильнее его. Едва ухватив зубами, Тихон упускал добычу.
Он не видел, как вдалеке, на холме, стояла Нора и наблюдала за ним. Не слышал, как она шептала: «Давай, у тебя получится, обязательно получится».
Позже, много позже, Тихон всё ещё помнил то ощущение – невероятного восторга, счастья, лёгкости. Он вдруг поплыл, чувствуя, что вода сама его держит, не даёт утонуть. Что вода – не враг, а друг. И она даёт спокойствие, силу. Тихон в тот первый незабываемый раз плыл до тех пор, пока Вениамин не ухватил его за шкирку и не повернул назад.
– Там течение, – гавкнул пёс. – Унесёт.
Тихон ничего не знал про течения, но решил всё узнать. Про реки, моря и океаны.
С тех пор он каждое утро отправлялся плавать. Эти минуты тренировали не только мышцы, но и голову. Во
