— Ребята, она в самом деле говорит!
Большинство игроков «Восьмерки» и болельщики окружили Кудрявого.
«Синие» только удивленно хлопали глазами. Чудно как–то начинает свою спортивную деятельность восьмой отряд! Но капитан Брикнар в этот момент меньше всего думал о спортивной славе отряда. Его занимала странная коробочка, о которой он уже успел забыть.
— Что это? Что в ней?
— Они предупреждали, что она говорящая…
Кудрявый взволнованно выпалил:
— Я ее все время носил с собой. А сейчас начал разглядывать и… и вдруг услышал голос. Он о чем–то спрашивал, но я не ответил и тут же побежал к вам…
— Надо было вернуть ее ребятам!
— Ага, ищи их теперь по Страшницам!
Девочка в полинявшем пионерском галстуке, которая до сих пор только прислушивалась к разговору, вдруг заявила:
— А–а–а! Я уже знаю… Они за ней придут, обязательно придут на пустырь. Вчера уже один являлся. Наверное, вас искал!
Брикнар удивленно посмотрел на девочку. Откуда ей знать, о чем идет речь? Но тут он вспомнил, что у них сейчас идет футбольный матч!
Оскорбленные противники в это время уже покидали поле. Тогда Брикнар махнул на все рукой и сказал решительно:
— Пошли на пустырь!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
в которой Ирка едва не сваливается за перила музея. Кроме того, из этой главы вы узнаете, что может произойти, если люди спутают скульптора с художником.
Ирка стоял, опираясь на каменный парапет возле музея, и смотрел на шумную Вацлавскую площадь. Люди, автомобили, трамваи. Шум, сутолока, движение — пестрое зрелище.
Ребята только что вернулись с улицы Манеса. Но на пустыре не нашли ни души. Огорченные, они спросили про брикнаровцев у двух малышей, которые мчались вдоль забора на самокатах.
— Ага, они тут были. Наверное, пошли в футбол играть.
Куда — малыши не знали.
— Подождем, — настаивал Петронил.
Но Робинзон уже вытащил из кармана свой знаменитый топор.
— Послушайте, ребята, ведь тут все равно недалеко, — начал он робко, — давайте заскочим в музей, а? Я так и не знаю, что это. Я его уже на стенку дома вешал и ручку прикрепил, здорово выглядит. Но только на него взгляну — и тут же мысли одолевают: настоящий или нет?
Петронил не хотел уходить. Но ведь футбол — долгая история, и ребята решили пока отправиться в музей.
Музей был закрыт. Поэтому–то и стоит Ирка, опершись о перила, и наблюдает за уличным движением. И вспоминает свои вчерашние приключения.
Его рассказ у ребят успеха не имел. Когда он описывал свою вчерашнюю слежку, Робинзон только рукой махнул:
— То, что Всевед в это дело замешан, — факт. Но за тем, другим, ты следил напрасно. Подумаешь, говорил со сторожем б лейтенанте! Это еще ничего не значит.
И тут сам Робинзон неожиданно сообщил, что тоже следил за подозрительным человеком на улице Манеса. Это поважней!
Больше от Робинзона ничего добиться не удалось.
И у Петронила был сюрприз.
Его уже поймали, — грустно сказал он. — Просто ума не приложу, что все это значит!
— Самое время, — принялся Ирка за Петронила, — все рассказать. Адрес лейтенанта у тебя есть. Надо забрать у ребят пудреницу и идти к нему.
— Наверное, брикнаровцы уже вернулись, а мы опять торчим здесь из–за какого–то дурацкого топора! — злился Петронил.
Ирка повернулся к Робинзону, но тот уже стоял у входа в музей.
Ирка снова — в который уж раз — принялся смотреть на Вацлавскую площадь. Он окинул взглядом статую Вацлава. От самого основания до кончика копья. Но мысли его витали далеко. «Подождите, вы еще увидите, что это улица Мыслбека, семнадцать! Я был нрав. Улица Мыслбека, семнадцать!» И тут вдруг Ирке пришла в голову мысль — это была смелая мысль, удивительная, и она неотступно преследовала его. Он вертелся как на иголках и наконец не утерпел и обратился к Петронилу:
— Послушай, а ты знаешь, кто автор этой статуи? — Ирка ткнул в сторону святого Вацлава, сидящего на коне. Слова сыпались, как горошины, так он спешил.
Петронил, не понимая, уставился на Ирку. Сейчас задавать подобные вопросы! Он и думать–то об этом не желает.
— Какой–нибудь скульптор… Не знаю.
— Не Манес ли?
— Может, и Манес, — буркнул Петронил. Но тут же спохватился: — Нет, Манес это художник!
Ирка перебил Петронила и закричал:
— Значит, Мыслбек?
Петронил хотел было пожать плечами, но раздумал: нет, он тоже художник…
Петронил не успел договорить, Ирка так подпрыгнул на месте, что едва не перелетел через перила.
— Робинзон! Ты где? — неожиданно завопил он. — Я уже знаю, в чем тут дело! Уже знаю…
Робинзон в это время спускался вниз по ступенькам. По его лицу было видно, что ожидание ему больше невмоготу.
— Петя, Петронил, признавайся! — шумел Ирка. — Телефон говорил про улицу Мыслбека? Ведь ты спутал? Мы вспоминали художника на «мэ», а надо было скульптора на «мэ»! Говори же!
Но Петронил лишь таращил на Ирку глаза.
— Улица Мыслбека? — выдавил он наконец. — На «мэ» это я знаю. Но Мыслбека? — Он опустил голову и, помолчав, прошептал:
— Ребята, кажется, так и есть.
Ирка хлопнул себя но голым коленкам.
— Вот видите. Улица Манеса к телефону никакого отношения не имеет. Никакого! Нам нужна улица Мыслбека! Та самая, где живет этот подозрительный тип! Вы понимаете, что это значит?
Ребята были поражены. Вот это открытие!
Робинзон кивал головой, но, когда Ирка умолк, он лишь сухо заметил:
— Сейчас нельзя сказать, что с улицей Манеса телефон ничего общего не имеет. Он, вероятнее всего, именно там!
— Это да, — не сдавался Ирка, — но похитители не имеют ничего общего с улицей Манеса. Они работают в институте, а один из них живет на Мыслбековой, семнадцать!
— Нам необходимо разыскать Брикнара, — отважился наконец вставить слово Петронил.
— Пошли! — И Ирка воинственно двинулся вперед. — Хотя еще рано, но пошли!
Робинзон начинал понимать, что его вчерашняя разведка была ни к чему. Ошибка! Глупо было ни с того ни с сего подозревать отца той девчонки — Влачиховой. Держал человек в руках обыкновенный портсигар, а он уже навыдумывал! И, хотя Робинзон–детектив явно сплоховал, Робинзона–Ярослава это ни капельки не огорчило.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой появляются и начинают активно действовать сотрудники Комитета безопасности.
Интересно, чем вся эта история кончится.
На этот раз ребятам сопутствовала удача. Брикнаровцы уже были на пустыре, а сам Брикнар осторожно держал в руках злополучную пудреницу.
Казалось, будто встретились лучшие друзья. Наверное, потому что Кудрявый стоял в сторонке. Ведь это он спрятал пудреницу и возился с ней, пока шел матч, — скажут еще, что сломал…
Робинзон, который в силу своего характера тоже мог нарушить перемирие, вел себя на удивление робко. Ведь на пустыре были и девчонки, а среди них — Влачихова в своем неизменном полинявшем галстуке.
Ирка на сей раз проявил решительность. Он забрал пудреницу и тут же предложил идти звонить лейтенанту Ридлу. Петронил уже держал наготове листок с его адресом и телефоном.
Брикнар последовал за ними к телефонной будке. По дороге большинство ребят отстало. Они поняли, что добиться чего–нибудь от бывших пленников относительно таинственной коробки им не удастся. Но ребятам опять перестало везти. Лейтенанта на месте не оказалось. Будет, сказали им, через полчаса.
— Поехали к нему, — предложил Робинзон.
Ирка молча раздумывал. Потом обнял своих друзей и начал им что–то шептать.
— Пошли, пойдем! — тащила Брикнара за рукав белокурая девчонка в вылинявшем галстуке. Ей не хотелось посягать на чужую тайну.
Но Ирка вдруг предложил:
— Если хотите, идемте с нами. Вы вдвоем, больше мы никого взять не можем.
Брикнар и Влачихова кивнули. Остальные мальчишки и девчонки с Манесовой улицы недовольно расходились.
И вот пять заговорщиков двинулись к остановке трамвая номер 22.
Когда они вылезли на нужной остановке, по улице Мыслбека, Брикнар и Влачихова были уже в курсе всех удивительных событий. Петронил опять позвонил лейтенанту Ридлу.
— Это ты, Петр? А я тебя жду, дружище, мне так нужно поговорить с тобой… Куда я должен приехать? Что? На Мыслбекову? Зачем?.. Ну хорошо, приеду. Послушай, Петр, а ты ничего не хочешь мне сказать? Я думал… Ну ладно, еду…
Петронил, весь потный, повесил трубку и с облегчением нздохнул:
— Приедет.
— А теперь — занять выгодные позиции для наблюдения! — скомандовал Ирка.
Четыре отважных детектива вступили на улицу Мыслбека. И лишь един Петронил остался ждать лейтенанта. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда у самого тротуара, где он стоял, резко затормозил черный автомобиль. Лейтенант появился перед Петронилом словно из–под земли и протянул ему руку. На нем опять был надет обычный серый костюм.
