Иногда бывает так, что я хочу что-то сделать, а он говорит нет, и тогда я очень злюсь. Но обычно он прав. И чаще всего я помню об этом и делаю так, как он сказал. Однако даже если я забываю, он не начинает меня ненавидеть. Он просто объясняет, что я сделал неправильно (а потом наказывает меня), а потом все кончено. У меня не всегда получается помнить о том, что его надо слушаться, но я стараюсь. И если я спрашиваю, почему он сказал нет, то обычно он мне все объясняет, и тогда я понимаю, почему он так думает. Иногда мне кажется, что он все равно неправ, но тогда он отвлекает меня чем-нибудь другим, и я забываю, что я хотел делать. Как я уже говорил, мой папа жутко хитрый! Даже для слизеринца!
Когда я вырасту, я хочу стать таким, как мой папа. Я хочу быть таким же храбрым и сильным. И я хочу, как он, помогать другим людям. Я хочу, как он, быть умным и знать все на свете, и чтобы все меня за это так же уважали, как и его. И когда у меня будут дети, то я буду обращаться с ними так же, как он обращается со мной, как будто они имеют значение и очень важны и все такое. Дядя Артур однажды сказал мне, что я просто не понимаю, какими должны быть папы. Я думал, что папы просто лупят тебя, если ты был плохим, как дядя Вернон вел себя со мной, или они дарят тебе кучу подарков и угощений, как дядя Вернон вел себя с Дадли. Теперь-то я понимаю, как себя ведет хороший папа, потому что мой папа именно такой.
Я очень долго не мог поверить, что мой папа меня любит. Я думал, что кроме собственных родителей детей по-настоящему никто не полюбит, и я решил, что раз мои умерли, то меня уже никто любить не будет. Но мой папа доказал мне, что я был неправ. Он любит меня, и он всегда делает так, чтобы я это знал. Он говорит, что любит меня, но он мне это еще и показывает. Каждый день. Я очень большой везунчик.
Я люблю моего папу.
Дорогой папа,
Я не знал, что подарить тебе на Рождество, и я спросил профессора МакГонагалл. Она сказала мне написать это сочинение. Не знаю даже почему, ведь у тебя и так полно сочинений для чтения. Сначала я думал, что лучше подарить ингредиенты для зелий, но она сказала, что это тебе больше понравится. Я не мог никому его показывать, потому что я тут написал про Бродягу и все такое, так что я не спрашивал у нее, правильно ли я все написал. Надеюсь, что тебе понравится сочинение, но если нет, то я все еще могу купить тебе ингредиенты, если хочешь.
С любовью,
Гарри
Даже его железная воля не смогла справиться со столь многотрудной задачей, так что Снейпу пришлось объяснять обеспокоенному паршивцу, что его влажные глаза и хлюпающий нос – это лишь внезапный приступ сильной простуды. В результате, Гарри, конечно же, срочно вызвал мадам Помфри и домашних эльфов, которые совместными усилиями заставили Северуса выпить совершенно мерзкие на вкус зелья и бесчисленное множество горячих напитков. «Все очень плохо, - с тревогой сообщил Гарри медиведьме. – Он типа извел два носовых платка, прежде чем ему стало лучше!»
Поппи изучила данные сканирования и пристально посмотрела на зельевара, который пытался испепелить ее взглядом. «Хммммм. Да, похоже, что теперь он быстро поправится, мистер Поттер. Тем не менее, ему лучше немного отдохнуть. Я сообщу директору, чтобы он не ждал никого из вас в Большом зале до ужина».
Эти новости значительно приободрили Снейпа, а Гарри успокоился, наблюдая столь скорое «выздоровление». Снейп даже смог убедить паршивца провести день на улице, лепя оживающего снеговика вместе с Хагридом и другими учениками, что позволило зельевару снова и снова перечитывать сочинение без свидетелей. Рисунок он повесил в своей спальне (там Альбус не увидит его и не решит, что он совсем размяк), но сочинение он спрятал понадежнее, рядом со свитером Лили. В конце концов, это два его бесценных сокровища, хотя он и не собирался никому об этом рассказывать. Никогда.
Глава 42
Гарри очень понравилось гостить у Уизли, хотя время от времени он скучал по отцу и тишине их апартаментов. Однако подолгу тосковать по дому ему не приходилось - то один, то другой представитель рыжего клана быстро отвлекал его, предлагая самые разнообразные занятия. Гарри начинал понимать, что в большой семье невозможно заскучать, хотя иногда у него звенело в ушах от всего этого шума.
Здорово, что Билл и Чарли смогли приехать домой – Гарри просто обожал обоих молодых людей. Однако первая пара дней в Норе оказалась довольно трудной. Вся эта бесконечная возня поначалу постоянно напоминала ему дадлину охоту на Гарри или злые крики Вернона, но потом до Гарри дошло, что по-настоящему никого из Уизли не обижают. Конечно, его первоначальное замешательство было вполне понятно, если учесть оглушительные крики и визги, игравшие роль постоянного аккомпанемента для любого занятия. Когда Билл, который все еще линял желтыми перьями от последнего розыгрыша близнецов, схватил в каждую руку по одному из них и потащил их, босоногих и в одних пижамах, на улицу, чтобы начистить им лица снегом, от их воплей задрожали оконные стекла. А когда Молли узнала, что произошло, ее собственный ор доказал, что такие здоровые легкие наследуются по материнской линии.
Даже когда стало очевидно, что все эти потасовки – не более чем веселая и шумная игра, Гарри все равно не решался к ним присоединяться. Он был неуверен, что его примут как своего, или что он готов встретиться лицом к лицу с разгневанной Молли. Однако этот его настрой продержался не более 48 часов, до того момента, когда в семействе разразилась битва снежками небывалых масштабов, и даже Артур и Молли позабыли свою взрослую гордость и присоединились к детям. Пощады не было никому, и Гарри (и даже Перси) скоро позабыл обо всем, кроме сражения. Быстрая реакция и ловкость Гарри позволили ему стать трудной мишенью для остальных, но, в конце концов, Чарли отказался от обходных путей и просто сгреб мальчика в охапку, соблюдая при этом должную осторожность. Как и следовало ожидать, Джинни кинулась его спасать – ее преклонение перед героическим Мальчиком, который выжил, давно уже трансформировалось в более реалистичную и искреннюю привязанность к лучшему другу брата. Девочка решительно затолкала несколько внушительных снежков Чарли за шиворот, прежде чем он смог схватить ее. Теперь, когда в каждой руке у него было по ерзающему, пинающемуся, щипающемуся и визжащему ребенку, Чарли направился к ближайшему глубокому сугробу с коварным блеском в глазах.
«Нееееет! Чарли, не надо!» - заверещала Джинни, предвидя свою мрачную участь. Гарри отчаянно оглядывался в поиске возможных союзников, но Рон и Перси устроили Артуру блицкриг из снежков, в то время как близнецы из последних сил пытались отомстить Биллу, который ткнул их лицами в снег чуть раньше.
Чарли рассмеялся злодейским смехом и остановился, чтобы развернуться и отправить своих невольных пассажиров в сугроб с должным ускорением. Гарри и Джинни пытались выскользнуть из его хватки, но Чарли привык бороться с детенышами драконов, и усилия детей он даже не замечал. Гарри уже смирился с неизбежным полетом в снег, когда раздался ласковый голос Молли: «О, Чарли, милый!»
Все трое удивленно обернулись и увидели, что Молли стоит в паре метров от них, улыбаясь. Она показала наверх, и, проследив за ее взглядом, они обнаружили огромное снежное облако, которое повисло прямо над головой Чарли. У них глаза на лоб полезли, в то время как Молли отменила свои чары для парения в воздухе. С чувством глубокого удовлетворения она наблюдала, как трое детей буквально исчезли под снежной горой.
Прошла пара секунд, прежде чем им удалось выкопаться, плюясь снегом и разгораясь жаждой мести. Их прежний конфликт был позабыт, когда все трое сплотились против нового общего врага. «Держи ее!» - закричал Чарли, и Джинни с Гарри издали нечленораздельный боевой клич и побежали вслед за высоким рыжим парнем, который преследовал смеющуюся Молли.
Вся эта катавасия более-менее избавила Гарри от комплексов, и постепенно он расслабился и научился получать удовольствие от шумного кавардака, царившего вокруг него, а порою и прямо над его головой. Он до сих пор немножечко напрягался, когда старшие мальчики набрасывались на близнецов (которые, как обычно, воспользовались каникулами как предлогом для тестирования своих последних шуток и в результате сводили всех с ума), но он уже был почти уверен, что последующие крики вызваны заклинанием щекотки, а не жестокими побоями. Порою Чарли или (гораздо чаще) Билл, наконец, теряли терпение и хватали двух неуемных подростков, чтобы отвесить им пару звонких шлепков по мягкому месту. Однако несмотря на то, что близнецы потом громко охали и пританцовывали, держась за попу, это было лишь очевидной данью их любви к всеобщему вниманию, а не признаком настоящих страданий. Гарри заметил, что эта игра на публику помогает охолодить гнев старших братьев. Он улыбался, думая, что в глубине души близнецы были куда большими слизеринцами, чем могло показаться.
