— Ну нет, мы не варвары! — великодушно произнёс Плавали-Знаем. — Мы дадим ему воду, продукты.
— Какие? — тревожно спросил артельщик.
— Ну, хлеб, полсотни сарделек.
— Хлеб! Полсотни сарделек! — прокричал попугай.
— Ого! Полсотни!
— Ну, два десятка, — согласился Плавали-Знаем.
— Десяток! — сказал артельщик и стукнул кулаком по столу.
— Два десятка бутылок минеральной воды «Ласточка».
— Два десятка минеральной воды «Ласточка», — повторил попугай.
— Не выйдет! — сказал Стёпка.
— Ладно, десять, — согласился Плавали-Знаем.
— Пять! — сказал твёрдо Стёпка. — И полбуханки хлеба.
Теперь оставалось только найти необитаемый остров. Плавали-Знаем открыл иллюминатор и в бинокль стал смотреть вперёд. Там один за другим темнели острова. Над ними ползли большие чёрные тучи и погромыхивал гром.
— Вон островок! — Стёпка показал на маленькое пятнышко.
Плавали-Знаем навёл бинокль:
— Не годится, там стоит дом.
— Или вот этот, — показал артельщик правей.
— Не пойдёт, рядом с ним стоят лодки.
И вдруг бинокль замер на одной точке.
— Вот здесь.
Перед ними поднимался каменистый остров. На верхушке его темнел лес, из которого можно было построить хижину. На берегу не было ни души.
— Вот это то, что надо! — сказал Плавали-Знаем и опустил бинокль.
Он поднялся в рубку и скомандовал:
— Лево руля!
У штурвала снова стоял Петькин. На этот раз и он открыл рот.
— Там скалы, — сказал он и замигал глазами.
— Плавали — знаем! — ответил капитан. Он посмотрел на карту и приказал: — К острову Камбалы!
Потом он спустился закрыть каюту и, поворачивая ключ, снова сказал:
— К острову Камбалы.
— К острову Камбалы, к острову Камбалы! — крикнул за дверью попугай и захлопал крыльями.
Стёпка-артельщик, выбрав десяток самых мелких сарделек, швырнул в шлюпку провиант, поставил пять бутылок «Ласточки» и поднялся в рубку.
Остров уже приблизился. Наступила ночь, все спали.
— Пора, — сказал Плавали-Знаем. Он встал за штурвал и приказал Петькину без шума помогать во всём артельщику. Тихо ступая, они спустились по трапу в коридор.
В это время открылась дверь каюты Перчикова. Он подремал и теперь шёл к себе в рубку принимать сигналы спутников. Но тут артельщик обхватил его одной рукой, а другой — пухлой, как подушка, — зажал радисту рот.
— Хватай за ноги, — шепнул он Петькину. Петькин был поражён, но ослушаться начальства не смел. Он крепко схватил Перчикова за ноги и вместе с артельщиком потащил его к шлюпке. Радиста вынесли в темноту, толкнули в подвешенную шлюпку. Артельщик нажал на кнопку спуска, и шлюпка быстро скрылась в темноте.
— Отваливаем, — сказал Плавали-Знаем и повернул штурвал вправо на рокот океана.
«МЫ СПАСЁМ ТЕБЯ, ПЕРЧИКОВ!»
Солнышкин в отчаянии кусал губы. И всё из-за его выдумки, всё из-за него, Солнышкина! Он случайно взглянул на компас, который не снимал с руки и удивился: стрелка указывала точно на север! Солнышкин приободрился.
«Надо действовать, — решил он. — Надо воевать!» — И бросился наверх, в рубку.
В рубке было темно. Плавали-Знаем, расставив ноги и заложив руки за спину, смотрел в окно.
— Вы не имели права! — сказал Солнышкин. — Вы ещё за это поплатитесь! Это вам не пиратские времена!
Но Плавали-Знаем словно не заметил его и даже не повернул головы.
— Кто высаживал Перчикова? На какой остров? — повернулся Солнышкин к Петькину.
Но тот испуганно втянул голову в плечи и только мигал глазами.
— Ну ладно! — крикнул Солнышкин. — Мы ещё увидим!
Он хотел было поднять всю команду, которая ещё ничего не знала, но на минуту остановился. И тут за дверью Таиной каюты спросонья закричал попугай. Солнышкин прислушался.
— А Перчикова на остров! К острову Камбалы! А Перчикова на остров! К острову Камбалы!
Солнышкин притих. Не могло быть сомнений: Перчиков высажен на остров Камбалы. Но что это за остров? Солнышкин в три прыжка оказался у каюты боцмана. Он растормошил Буруна и выпалил:
— Камбала! Где Камбала?
— Не знаю, — сказал тот спросонья. — Наверное, всю съели. Спроси у Борщика. — И повернулся на другой бок.
— Да проснись же ты, боцман! — стал трясти его Солнышкин.
Наконец Бурун открыл один глаз, потом другой и, не поверив рассказу Солнышкина, в трусах побежал читать приказ. Пока он читал, волосы у него на ногах становились торчком.
Вернувшись, он закурил от волнения, но потом поплевал на палец, высунул в иллюминатор руку и прислушался к чиханью ветерка.
— Этот остров я знаю, — сказал он. — Перчиков не пропадёт, если догадается пойти на другую половину острова. Там есть рыбачки.
Старый Бурун был прав. Плавали-Знаем допустил ошибку. Он высадил Перчикова на ту сторону, которая казалась ему безлюдной, но другая часть острова была обитаема. Всё складывалось хорошо. Солнышкина мучило только одно сомнение: ведь и Перчиков не знает, что остров обитаем.
Он сжал кулаки и сказал:
— Держись, мы выручим тебя, Перчиков!
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОЧИН МОРЯКОВ ПАРОХОДА «ДАЁШЬ!»
На рассвете почти вся команда уже знала о расправе с Перчиковым. В коридоре начала собираться толпа. Слышался возмущённый гул. Боцман Бурун уже в пятый раз рассказывал, как он услышал от Солнышкина всю историю, и переживал, что портил Перчикову настроение из-за каких-то тряпок. Тая утирала слезы. Солнышкин говорил, как он услышал последний крик Перчикова, и, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, призывал:
— Надо его спасти!
— Вернуть обратно! — гудел машинист Мишкин. — Перчикова на борт! Плавали-Знаем на остров!
— Немедленно повернуть!
Но тут неожиданно раздался спокойный голос:
— Тихо, ребята, тихо!
И словно из пустоты, перед командой возник маленький доктор Челкашкин. Он посмотрел на Мишкина голубыми глазами, повёл усиками и сказал:
— Прежде всего спокойствие. Бросьте кричать. Груз мы должны доставить вовремя. Скоро начинается учебный год, а мы везём для школ тетради. Раз. В яслях кончается манка и истрепались все соски, а у нас их полный трюм. Это два. Геологам нужны грузовики. Это три. Верно я говорю?
— Верно!
— Но мы должны спасти Перчикова! — крикнул Солнышкин.
— Перчикова! — подхватила команда.
— Правильно, — сказал Челкашкин и потёр пальцами лёгкую лысинку. — Доказано, что человек вполне может обойтись без пищи и воды неделю. И если даже у Перчикова ничего нет, то неделю он протянет наверняка. Наша задача состоит в том, чтобы вернуться сюда в три раза быстрее. Машинисты смогут развить предельную скорость?
— Будет сделано! — крикнул Мишкин и потряс своей мозолистой рукой.
— Команда сможет выбросить груз за один день?
— Сможет! — вмешался кок Борщик.
— Трудновато! — почесал затылок Бурун. — Но раз Борщик сказал — сделаем.
— Сделаем! — подхватил Солнышкин.
И все быстро разошлись по местам.
Через десять минут машина загудела, пароход помчался вперёд так, что нелетучие рыбы начали разлетаться во все стороны. Один за другим проносились острова, и в ушах у матросов свистел ветер.
На палубе готовились к выгрузке, снимали с трюмов брезенты. И только толстый артельщик еле волочил ноги. Он ничего не знал, но, по всей видимости, о чём-то догадывался.
Через несколько часов над горизонтом задымили вершины камчатских вулканов. С каждой минутой они становились всё больше. И скоро «Даёшь!» влетел на всех парах в прекрасную бухту. Солнышкин всё время стоял на палубе. Он то и дело задирал голову и смотрел вверх на ослепительные снега. Увидеть эти горы он мечтал всю жизнь…
По улицам города в порт бежали жители. На причалах толпились грузчики. Все увидели влетающее в порт судно и были поражены его скоростью.
— Неужели за ними гонится морской змей? — спросил на причале пенсионер, охотник до всяких историй.
— Видимо, у них к лопастям винта приклеены акульи плавники; я читал о таких усовершенствованиях, — предположил известный рационализатор.
Толпа нарастала.
— Что там у вас? — закричали на судно, едва «Даёшь!» подошёл к причалу.
— Экипаж встал на почётную вахту! — важно крикнул в рупор Плавали-Знаем, и все разочарованно стали расходиться.
Но тут Борщик побежал вниз по трапу и потащил за собой Солнышкина.
— Стойте! — кричал он грузчикам. — Стойте! Все остановились.
— Послушайте, что произошло с Перчиковым! — сказал Борщик.
— С Перчиковым?! — хором спросили грузчики.
— Да, — сказал Борщик и подтолкнул Солнышкина вперёд.
И едва тот рассказал уже знакомую нам историю, грузчики стали сжимать кулаки.
