К всеобщему изумлению сверток пергамента вылетел из портфеля Гарри и отправился прямо в протянутую руку профессора. На секунду воцарилась мертвая тишина, которую нарушил шепот Рона: «Крутой розыгрыш, приятель, но, возможно, не самый умный».
Гарри дико посмотрел на Рона, потом на портфель, потом на профессора, на лице которой растеклась улыбка глубокого удовлетворения. «Так-так-так, мистер Поттер, - тихо сказала она. – Теперь мы все видим, что вы врун и жулик».
«Профессор! – сказал Гарри, впадая в панику. – Клянусь, я не брал ваши записи. Я их в жизни никогда не видел!»
«Конечно. Они просто по волшебству оказались в вашем портфеле, - она ухмыльнулась. – Интересно, что скажет на это директор. На этот раз ваша слава не защитит вас от заслуженного наказания».
Гарри охнул. Если в Хогвартсе и был человек, которого он по-настоящему боялся, то это был директор. Это ведь он когда-то отправил его к Дурслям, и где гарантия, что он не сделает этого снова? Хотя старый волшебник всегда казался очень добрым и при каждой встрече предлагал Гарри конфеты, мальчик прекрасно знал, что такое поведение может быть маской для любых грехов.
Он миллион раз слышал, как тетя Петуния говорила Дадли: «Никогда не бери конфеты у незнакомцев!» Наверное, она понимала, что когда Дадли добровольно откажется от сладостей, наступит конец света. Петуния убеждала Дадли, что раздающие конфеты незнакомцы очень опасны, с помощью исключительно кошмарных историй с графическими подробностями. В результате, ее племянник начал бояться всех без исключения незнакомцев как чумы, но на ее сына это не произвело большого впечатления. В конец концов, она опустилась до взяток и пообещала Дадли, что если он будет ее в этом слушаться, то она даст ему дома в два раза больше конфет, чем предложил коварный незнакомец.
К несчастью для своей талии, хоть Дадли и не отличался большим умом, он был способен на инстинктивную хитрость, если речь шла о лакомствах. В течение следующих двух лет Петуния поняла, что ее Дадишечка стал главной мишенью всех британских педофилов – Дадли придумывал мифических незнакомцев десятками, и каждый из них пытался его завлечь целыми мешками и караванами конфет. Именно тогда Гарри начал понимать, какая глупая у него родня.
В итоге, принимая во внимание прошлый послужной список Дамблдора, пара лимонных долек никак не могла убедить Гарри в искренней доброте директора.
«Поскольку профессор Дамблдор счел нужным отменить телесные наказания – прискорбный просчет, по моему мнению – я считаю, что единственным подходящим наказанием для жуликов остается исключение из школы, - промурлыкала Амбридж, словно была одним из котят на многочисленных картинках, висевших у нее в классе. – Да, так проходит слава мира».
Исключение из школы! Эти слова зазвенели в ушах у Гарри. Он схватился за парту, чувствуя, как кровь отхлынула от его лица. Улыбка Амбридж стала еще более жестокой, когда она заметила явный ужас ребенка.
«О, да, мистер Поттер. На этот раз вы превзошли самого себя. Боюсь, что это преступление слишком серьезно, чтобы обойтись очками и отработками. Вы будете удалены из Хогвартса и перестанете совращать других учеников отвратительными магглскими привычками. Полагаю, подобного следует ожидать, когда в волшебное высшее учебное заведение допускаются разные нежелательные элементы», - она вздохнула.
«Пожалуйста, профессор. Я правда этого не делал, - взмолился Гарри. – Я клянусь…»
Амбридж отмахнулась от него. «Собирайте ваши вещи, мистер Поттер, и убирайтесь из моего класса. Я встречусь с вами в кабинете директора после урока. Вы уже достаточно потратили время других учеников, которые находятся здесь, чтобы учить материал, а не добиваться всего жульничеством и ложью».
Словно во сне Гарри, не глядя, запихнул все свои вещи в портфель и, спотыкаясь, покинул класс, не замечая встревоженных взглядов своих друзей. Исключение! Ему придется покинуть Хогвартс! Даже если директор отстранит его от учебы лишь на время, ему придется вернуться к Дурслям, и внезапно Гарри понял с абсолютной и хладнокровной уверенностью, что он сделает что угодно, лишь бы не возвращаться на Тисовую улицу.
И дело не только в порке, охоте на Гарри, работе по дому, скудном рационе и неохотно выданном дырявом матрасе. Все дело в презрении и неприязни, которые каждый день напоминали ему, что все вокруг жалеют, что он вообще появился на свет. Это было тяжело выносить и тогда, когда он не знал другой жизни, но теперь… Нет. Он просто не может.
Но что ему остается? Как только его исключат, ему придется покинуть школу и своего папу – может быть, навсегда. Директор, наверное, отправит его прямиком к Дурслям, как будто последних шести месяцев никогда и не было. В конце концов, директор, не раздумывая, исключил тех четырех рейвенкловцев.
Гарри пытался подумать, но это тяжело, когда каждый твой инстинкт кричит, что нужно бежать как можно дальше, пока директор до него не добрался.
У него было совсем немного денег – несколько галеонов, оставшихся от похода по магазинам с Хагридом – и в любом случае, куда ему идти? Никто не сдаст комнату ребенку его возраста, ни в магглском, ни в волшебном мире. Он застрял посреди Шотландии, в замке, в котором директору известны все закоулки, без путей к отступлению. Он мог забрать свою метлу, но в такую погоду он замерзнет, не пролетев и десяти миль.
Он знал, что поблизости находится деревня волшебников – он слышал, как другие дети говорят про нее – но она наверняка слишком маленькая, чтобы в ней спрятаться. Нет, ему нужно добраться до Лондона. Он слышал, что там на улицах живет много детей, которые убежали из дома. Благодаря Дурслям он много чего умел, это позволит заработать хоть немного на случайных работах. И конечно, никто его не найдет среди целых миллионов людей.
Но как же туда добраться? Он не может просто сесть на Хогвартс-экспресс. Он даже не знал, ходит ли этот поезд в Хогвартс, когда он не привозит и не забирает учеников на каникулы. Гарри попытался взять себя в руки. Не время стоять здесь и мешкать. Он теряет время. В первую очередь, надо уходить отсюда. Он может спрятаться в Запретном лесу, а потом разобраться, как добраться до Лондона, а там уж он будет в безопасности.
Гарри побежал в общую спальню. Он знал, что придется путешествовать налегке. Как только он доберется до Лондона, то все хорошие вещи наверняка украдут. Он оделся в самую теплую одежду (включая свитер, который связала для него тетушка Молли) и натянул зимние ботинки, которые ему купил папа. Мальчик шмыгнул носом, подумав, что ему придется оставить папу, как и весь Волшебный мир.
Он положил в карман несколько галеонов и быстро набросал записку Рону, где просил его присмотреть за Хедвиг. Может быть, потом он придумает, как забрать ее, но пока что ей будет безопаснее здесь. К тому же Рону был нужен новый фамильяр, так что только справедливо, если он получит Хедвиг. Затем Гарри спрятал любимые фотографии родителей и профессора Снейпа в свой самый тяжелый плащ, жалея, что он не похож по покрою на магглский и надел вязаную шапку. Гриффиндорский шарф он решил оставить. Наверное, он уже больше не гриффиндорец или перестанет им быть, как только профессор Амбридж поговорит с директором. Палочку он спрятал в кобуру. Он слышал разговоры про то, что когда Хагрида исключили, то его палочку сломали, и он не собирался отдавать ее без боя.
Он проверил время. До конца урока остается еще 15 минут. Нужно поторопиться, если он собирается добраться до леса до того, как его начнет искать директор, но он понимал, что без еды долго не протянет. Он решил, что сможет проникнуть на кухню и попросить еды у домашних эльфов. Маловероятно, что директор обратится к ним за помощью в его поисках.
Тем временем Рон все больше беспокоился о Гарри. Выражение полной безысходности на лице лучшего друга, когда тот выходил из класса, было пугающим, еще хуже был его откровенный ужас, когда Амбука упомянула исключение.
Наконец, он отбросил перо и начал отчаянно размахивать рукой. «Пожалуйста, профессор, мне нужно в туалет! – выпалил он. – Очень нужно!»
Проигнорировав отвращение на лице профессора и смешки в классе, Рон опрометью бросился прочь из класса и поспешил на поиски Гарри. Он надеялся, что другой мальчик где-то поблизости, поджидает момент, чтобы упросить учителя сжалиться, но Гарри и след простыл. Рон закусил губу. Куда мог пойти Гарри? Рон знал, что он бы на его месте побежал бы прямиком к братьям или родителям, но Гарри? Его друг слишком привык сам о себе заботиться, он не ждал, что все за него решат взрослые, и Рон подозревал, что Гарри вовсе не отравился в подземелье.
Однако он не допускал и мысли, что Гарри покорно отравился в кабинет директора, что бы там ему ни сказала Амбука, так где же он? Напуганный, одинокий, ожидающий предстоящего наказания…? Рон решил для начала проверить Башню. Если Гарри нет в его комнате, тогда надо искать братьев. Они-то знают, что делать.
