Волан-де-Морт растаял в воздухе; змея поднялась с пола, готовая к броску…
Посреди зала блеснула вспышка, и в ту же секунду Волан-де-Морт появился снова — прямо над фонтаном, на постаменте, где совсем недавно возвышались пять статуй.
— Осторожно! — воскликнул Гарри.
Но одновременно с его криком новый зеленый луч полетел в Дамблдора из палочки Волан-де-Морта, и змея бросилась на него…
Перед Дамблдором порхнул Фоукс — открыв клюв, он проглотил зеленый луч целиком, вспыхнул и упал на пол, маленький, сморщенный и бездвижный. В тот же миг Дамблдор сделал палочкой длинный, плавный жест — и змея, чуть было не вонзившая в него клыки, взлетела в воздух и растаяла струйкой черного дыма, а вода в фонтане поднялась и объяла Волан-де-Морта, словно заключив его в кокон из расплавленного стекла.
В течение нескольких секунд Волан-де-Морт — темная, неясная фигура с дрожащими расплывчатыми очертаниями — силился сбросить с себя эту удушающую массу…
Потом он исчез, и вода с шумом обрушилась обратно в бассейн — часть ее выплеснулась наружу, залив начищенный паркет.
— ХОЗЯИН! — вскрикнула Беллатриса. Уверенный, что все кончилось, что Волан-де-Морт наконец бежал, Гарри хотел было выскочить из-за спины своего золотого стража, но Дамблдор осадил его громовым возгласом:
— Не двигайся, Гарри!
Впервые в голосе Дамблдора прозвучал страх. Гарри не понимал, что его напугало: в зале не осталось никого, кроме них двоих, рыдающей Беллатрисы, пригвожденной к полу статуей волшебницы, да птенца феникса, тихо трепыхающегося у фонтана…
И тут шрам Гарри взорвался дикой болью, и он понял, что погиб: это была невообразимая, нестерпимая мука…
Он больше не стоял в зале — он был обвит кольцами существа с красными глазами, так крепко скован по рукам и ногам, что не знал, где кончается его тело и начинается тело этого существа, — они слились воедино, связанные болью, и пути к избавлению не было…
А потом существо заговорило устами Гарри — раздираемый мукой, он чувствовал, как открывается и закрывается его рот…
— Убей меня, Дамблдор…
Ослепленный и умирающий — каждая клеточка его тела взывала об освобождении, — Гарри вновь сделался орудием в чужих руках…
— Если смерть — ничто, убей мальчика, Дамблдор! Только бы прекратилась эта боль, думал Гарри… пусть он убьет нас… решайся же, Дамблдор… смерть — ничто по сравнению с этим…
А еще — я снова увижу Сириуса…
И когда сердце Гарри переполнилось теплым чувством, кольца существа распустились, боль ушла; Гарри лежал на полу лицом вниз, без очков, дрожа так, словно под ним был лед, а не дерево…
А в зале перекатывалось эхо голосов, которых было гораздо больше, чем следовало… Гарри открыл глаза и увидел свои очки у ног безголовой статуи, которая еще недавно охраняла его, а теперь лежала навзничь, растрескавшаяся и неподвижная. Надев очки, он приподнял голову и обнаружил длинный искривленный нос Дамблдора в нескольких дюймах от своего собственного.
— Как ты себя чувствуешь, Гарри?
— Н-нормально, — сказал Гарри; его так колотило, что он не в силах был держать голову прямо. — Да, я… где Волан-де-Морт, где… кто это здесь… что они…
В атриуме было полно народу; на полу отражались изумрудно-зеленые языки пламени, вспыхнувшего в каминах вдоль стены, и из них бесконечным потоком шли маги и волшебницы. Поднимаясь на ноги с помощью Дамблдора, Гарри увидел крохотные золотые фигурки эльфа-домовика и гоблина, ведущих под руки Корнелиуса Фаджа. Министр магии выглядел совершенно ошеломленным.
— Он был здесь! — воскликнул человек в алой мантии, с волосами, собранными в хвост. Он указывал на кучу золотых обломков по другую сторону зала — туда, где каких-нибудь пять минут назад лежала плененная Беллатриса. — Я видел его, мистер Фадж! Клянусь, это был Вы-Знаете-Кто — он схватил женщину и трансгрессировал!
— Знаю, Уильямсон, знаю, я сам его видел… — промямлил Фадж. Под его мантией в полоску виднелась пижама, а задыхался он так, словно только что пробежал несколько миль. — Клянусь бородой Мерлина… здесь… здесь! В Министерстве магии!.. Да как же так… в это невозможно поверить… честное слово… да как это может быть!..
Тем временем Дамблдор закончил осматривать Гарри, видимо, сочтя его состояние удовлетворительным.
— Если вы соблаговолите спуститься в Комнату смерти, Корнелиус, — сказал он, делая шаг вперед, так что новоприбывшие впервые обратили на него внимание (некоторые из них подняли палочки, другие просто воззрились на него с удивлением, статуи эльфа и гоблина зааплодировали, а Фадж так подскочил от неожиданности, что едва не потерял шлепанцы), — вы найдете там несколько пленных Пожирателей смерти, связанных Антитрансгрессионным заклятием и ожидающих вашего решения относительно своей дальнейшей судьбы.
— Дамблдор! — воскликнул Фадж, оторопев от изумления. — Вы… здесь… Я… я…
Он обвел диким взглядом приведенных с собой мракоборцев, и стало яснее ясного, что с его губ вот-вот сорвется возглас: «Хватайте его!»
— Я готов сразиться с вашими людьми, Корнелиус, и вновь победить их! — прогремел Дамблдор. — Но несколько минут назад вы собственными глазами видели доказательство того, что весь последний год я говорил вам правду. Лорд Волан-де-Морт возродился, вы много месяцев гонялись не за тем человеком, и пора вам наконец внять голосу рассудка!
— Я… не… то есть… — пролепетал Фадж, озираясь точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше. Но все молчали, и он был вынужден продолжать: — Ну хорошо… Долиш! Уильямсон! Идите в Отдел тайн и проверьте… А вы, Дамблдор, — вы должны рассказать мне во всех подробностях… Фонтан Волшебного братства… Да что здесь случилось? — плачущим голосом спросил он, глядя на золотые останки статуй волшебницы, чародея и кентавра.
— Мы обсудим это после того, как я отправлю Гарри обратно в Хогвартс, — сказал Дамблдор.
— Гарри… Гарри Поттера?
Фадж мигом повернулся и уставился на Гарри, по-прежнему стоящего рядом с поверженной статуей, которая охраняла его во время поединка Дамблдора с Волан-де-Мортом.
— Он… здесь? — спросил Фадж — Но почему… что это значит?
— Я все объясню, когда Гарри снова окажется в школе, — терпеливо повторил Дамблдор.
Он подошел к отбитой голове золотого чародея, откатившейся в сторону от фонтана, и, направив на нее палочку, тихо произнес: «Портус». Голова налилась синим мерцанием и задрожала, стуча о паркет, а через несколько секунд снова потухла и застыла в неподвижности.
— Эй-эй, Дамблдор! — воскликнул Фадж, увидев, что Дамблдор поднял голову и направляется с ней обратно к Гарри. — У вас нет официального разрешения на этот портал! Вы не можете делать такие вещи прямо на глазах у министра магии — это… это…
Но тут Дамблдор величественно посмотрел на него поверх своих очков-половинок, и его голос тут же сорвался и затих.
— Вы отдадите приказ удалить из Хогвартса Долорес Амбридж, — произнес Дамблдор. — Вы прикажете своим мракоборцам прекратить преследование моего преподавателя по уходу за магическими существами, чтобы он мог вернуться к работе. Сегодня вечером я уделю вам… — Дамблдор вынул из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно поглядел на них, — полчаса, которых вполне хватит, чтобы обсудить происшедшее во всех его важнейших аспектах. После этого я должен буду вернуться в школу. Если вам и в дальнейшем понадобится моя помощь, я, разумеется, всегда буду рад оказать ее, не выезжая из Хогвартса. Можете писать мне туда на имя директора.
Фадж вытаращил глаза еще сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами залилось розовым румянцем.
— Я… вы…
Дамблдор повернулся к нему спиной.
— Берись за портал, Гарри.
Он протянул ему золотую голову статуи, и Гарри положил на нее руку. Ему было все равно, что произойдет дальше и куда он отправится.
— Увидимся через полчаса, — тихо сказал Дамблдор. — Раз… два… три!
Гарри словно подцепили крюком за живот — это ощущение было ему уже знакомо. Начищенный паркет ушел у него из-под ног — атриум и Фадж с Дамблдором исчезли, и его понесло куда-то в вихре цвета и звука…
Глава 37. Утраченное пророчество
Ноги Гарри ударились обо что-то твердое; колени его подкосились, и голова золотого чародея упала на пол с глухим металлическим стуком. Он огляделся и увидел, что портал перенес его в кабинет Дамблдора.
Похоже, за время отсутствия директора вся обстановка кабинета вернула себе первоначальный вид. Хрупкие серебряные приборы снова очутились на столиках с веретенообразными ножками — они деловито жужжали и попыхивали. Портреты прежних директоров и директрис дремали на стенах, прислонившись головой кто к спинке кресла, а кто к боковой части рамы. Гарри выглянул в окно. Над горизонтом забрезжила светло-зеленая полоска — близился рассвет.
