Ян взглянул на часы в мобильнике и зевнул. Ну вот, четыре часа десять минут. Считай, уже утро. Пора ложиться спать.
Он стянул с себя черный балахон с черепом и черные любимые джинсы, потянулся, лег на кровать, но сон почему-то не шел. Что-то беспокоило Яна, навязчиво и неприятно, как воткнувшаяся в одежду булавка.
Парень повернулся на бок и накрылся с головой одеялом. Не помогло. Какая-то мысль крутилась на периферии сознания, мешая спать и в то же время словно не даваясь в руки.
В конце концов, сообразив, что так и не заснет, Ян уселся в кровати и принялся напряженно думать. Что же его беспокоит? Выяснение отношений с Глебом? Ну уж точно нет! Ольга? Нет, не похоже – она не слишком докучает ему, только смотрит жалобно… кстати, надо бы наконец осуществить тот план, ради которого он ее сюда позвал… Впрочем, дело не в Ольге. Может быть, Александра? Может… она – может. Только на этот раз дело вовсе не в ней.
И вдруг Ян осознал. И от этого осознания подскочил на кровати как ошпаренный, мигом натянул одежду, сунул ноги в кроссовки и выскочил в коридор.
Спустя четверть минуты он уже стучался в дверь номера, где остановились Александра и Динка. Никто не откликнулся. В номере Глеба и Северина тоже не отозвались. Значит, эта зловещая тишина в коридоре не обманула: группа действительно не вернулась к себе, а это означало, что они скорее всего радостно вляпались в очередные неприятности.
– Я, конечно, мерзкий тип, – пробормотал Ян себе под нос, устремляясь к выходу из флигеля, – но почему такой мерзкий тип всегда должен спасать их сиятельные задницы?…
Входная дверь оказалась закрыта, пришлось тратить время на замок, который Ян скорее не вскрыл, а выломал, уже не заботясь о последствиях.
Выскочив из флигеля, он помчался к главному дому. Окно, через которое они влезли, оказалось закрыто. Тоже сюрприз. Вероятнее всего было предположить, что группа уже покинула здание, но Ян нутром чуял, что это не так. Не стоило оставлять их одних, однако его так тянуло к книге и так раздражал этот самоуверенный и до отвращения правильный Глеб!
Провозившись с окном еще некоторое время, Ян наконец проник внутрь и, уже не сомневаясь, что друзья попали в беду, побежал к подвалу.
Там, внизу, клубилась неестественно плотная тьма. Если принюхаться, можно было уловить легкий запах тухлых яиц. Запах серы.
Чтобы оценить ситуацию, Яну потребовалось не более секунды. Он читал о подобных явлениях, а характерный запах являлся их ярким маркером как во времена Средневековья, так и сейчас.
Один из демонов, скорее всего мелкий, но все же обладающий достаточными силами, чтобы погубить не одну человеческую жизнь, добрался до «русичей». Оставалось надеяться, что те нашли хоть какой-то способ защиты и смогут продержаться еще немного.
Ян мысленно оценил серьезность опасности и наличие нужного для обряда изгнания инвентаря. Инвентаря критически не хватало. Нужно было либо бежать за ним, либо импровизировать, надеясь на удачу, без всяких гарантий. Последнее грозило очень серьезными неприятностями уже самому магу. Ни один известный Яну маг не вступал в противодействие с такими силами, не обладая всем необходимым арсеналом. Главное правило всех тех, кто так или иначе причастен к колдовству: «Сомневаешься – не делай, а то будет хуже».
Однако Ян не причислял себя к обычным магам. «Я вне всяких школ, и можете считать меня совершенно чокнутым», – любил он повторять в те времена, когда еще тусовался с разными ребятами, считавшими себя причастными к тайным искусствам.
Да ладно те ребята, Ян был абсолютно уверен, что немногие из них, кто оказался серьезным, настоящим магом, ни за что бы не влезли в то, во что собирался влезать он.
– Наше оружие – дерзость и внезапность, – пробормотал Ян, доставая из кармана почти стертый кусочек мела. – В конце концов, самое главное – не эти финтифлюшки, а воля мага, то, что у него внутри. Пришло время взглянуть на свой внутренний мир.
С этими словами он принялся чертить на полу круг. Ян не помнил в точности слов заклинания, но был уверен, что сможет поймать нужную волну. Его воля будет против воли этого существа. Можно сказать, бой почти честный.
Ян знал, что очень уязвим в этот момент, однако обошлось. Видимо, демон был слишком занят чем-то иным и обратил внимание на мага, только когда тот начал выстраивать ритуальную формулу изгнания.
– Повелеваю тебе… – четко произнес Ян и тут почувствовал, что на него смотрят чьи-то глаза. Яростный натиск нечеловеческого существа едва не ослепил мага, которому показалось, что на него обрушилась многотонная стена.
Человек и порождение тьмы замерли друг напротив друга.
«Ты не прогонишь меня! – голос чудовища звучал непосредственно в голове Яна. – Хозяин сказал, что ты на нашей стороне».
Парень криво усмехнулся. Шустряк он, хозяин этого чучела. Еще не подписан договор кровью, а он уже рассчитывает на какое-то сотрудничество, вероятно, только на основании того, что Ян взял книгу заклинаний. Да мало ли книг он брал, скажем, из библиотеки – и что теперь, он и библиотекарям должен?! Воображение тут же нарисовало толпу библиотечных тетечек в очках и с неряшливыми пучками, явившуюся по его бессмертную душу. Яну стало смешно, и он едва удержался от хихиканья. Надо сосредоточиться. Собрать все силы, иначе он пропал.
– Повелеваю тебе оставить это место навеки. Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas… [10] – проговорил Ян, вкладывая силы в каждое произносимое слово. – Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica, adjuramus te per Deum… [11]
В груди словно разгорался огонь. Сначала – маленький, словно светлячок, превратившийся затем во всепожирающее яростное пламя. Ян и сам не знал, откуда у него берутся силы – он черпал их из самой глубины души, из собственной ярости, из непохожести, из нежелания смириться, быть «таким, как все» – послушным сыном, успешным учеником, так называемым «хорошим мальчиком». Ян говорил, уже понимая, что не так важны слова, которые он, возможно, путал или произносил в неправильном порядке. Самое главное – огонь, намерение, несгибаемость. И он победил.
Жуткое лицо с провалами вместо глаз дрогнуло, а тьма вдруг скукожилась и боязливо отступила.
Демон бежал. Ян дрожащей рукой вытер со лба выступивший холодный пот. Маг понимал, что не изгнал врага – лишь заставил отступить, но и это было в сложившейся ситуации вполне неплохо.
Пошатываясь от накатившей внезапно слабости, он сделал несколько шагов вперед, и тут ему навстречу показались ребята. В свете фонаря их лица казались серыми, словно из них выкачали все краски. Они были еще слабее, чем он. Глеб сам едва шел, но поддерживал Александру, Северин тащил Динку.
При виде этой идиллической картины в Яне словно переключился какой-то рычажок, а на губы поползла ненужная ехидная усмешка. Скорее всего это была реакция на стресс. Вполне типичная для него реакция – всякий раз, когда ему становилось больно или тяжело, губы сами собой кривились в насмешливую гримасу. «Что ты за человек такой! – почти кричал отец, не помня себя от гнева. – Еще и насмехается!» Яну казалось, что усмешка его, так сказать, шита белыми нитками, и сразу читается все, что за ней скрыто, однако и отец, и остальные отчего-то принимали ее за чистую монету. Верили. Оскорблялись.
– Картина маслом: бурлаки на Волге. Ах нет, жертвы коварного демона, – брякнул он привычно, уже сам чувствуя, что говорит что-то не то.
– Мы обязаны спасением тебе? – сухо уточнил Глеб, никак не комментируя художественный пассаж Яна.
– Вообще-то папе Льву XIII, как понимаю, – ответил Ян, не в силах выбраться из той колеи, куда скатился разговор.
– Послушай… – Глеб, несмотря на огромную слабость, напрягся.
– Все хорошо. – Александра положила ладонь на плечо Глеба. – Ян… шутит. Это несерьезно.
Ян с удивлением взглянул на бледную, как тень, девушку. Неужели она каким-то образом его понимает? Впрочем, он уже и сам чувствовал, что с некоторых пор между ними протянулась связующая нить. Можно было принимать это или нет, но факт оставался фактом – так или иначе они с Александрой связаны. Перефразируя известный афоризм: «Ты в ответе за тех, кого спас».
Глеб, похоже, не слишком поверил объяснению Саши, но, пожалуй, у него не оставалось сил, и он, махнув рукой, двинулся к выходу.
Северин же, подойдя поближе, остановился рядом с Яном.
– У меня не было братьев, – заговорил он, глядя магу в лицо серьезными ярко-синими глазами, – но после того, что ты для них сделал, – парень кивнул на повисшую у него на плече Динку, а потом на Сашу с Глебом, – ты мне брат.
Ян почувствовал себя странно: словно этот дурацкий пафос… или нет, эта пронзительная искренность… пробила внутри его какую-то плотину. Губы еще кривились в насмешливой улыбке, но в то же время хотелось сделать какую-нибудь невероятную глупость.
Он едва удержался от того, чтобы не сказать что-то не менее вздорное, глупое, умильное, но, к счастью, Северин не стал дожидаться ответа.
