— Ну, так зачем ты здесь?
— Много лет назад где-то здесь погиб папин друг. Доктор Волков.
— Пойдем в отдел кадров. Там всё знают!
— Бесполезно!.. Никто ничего не знает. Доктор ведь пришел на завод сам. Его должны были эвакуировать по ранению. А он пришел сюда.
Строганов посоветовал:
— Искать так искать. Пропуск следует оформить. С комсомолом связаться. Они помогут. Всех на ноги можно поднять!
Так Олег и знал! Надо же было ему проболтаться!
— Я пошел, — сказал он. — Я сам.
— Куда? Идем, я позвоню комсоргу и в проходную, чтобы тебя выпустили. Потом дадут пропуск. Тебе ж не один раз придется приходить.
— Не надо, — сказал Олег быстро. — Не ездил я на машине! Меня и так пропускают. В любое время. У меня ж отец здесь работает!
Строганов рассердился:
— Дневник какой-то выдумал... Башку мне морочил! Разве этим шутят? Блокада... «Огненное сердце завода»... Эх ты! — Кто твой отец?
— Ко... Комякин, — опустив глаза, пробормотал Олег.
— А-а... энергетик. А про блокаду в книжке вычитал?
— Вычитал... Вы уж не сердитесь. Надо было мне узнать, как проволоку делают.
— Узнал, ну и иди себе. Иди! И Олег пошел.
А прокатчик поглядел ему вслед, зашел в прокатку и снял трубку заводского телефона.
«Этот коридорище действительно протянулся на две трамвайных остановки!.. Брожу здесь на ощупь, полная темнота и холодный, режущий ветер», — вспомнились Олегу строки из дневника.
Вдоль коридора расположены цеха. Стараясь не привлекать к себе внимания, Олег заглядывал в них и шел дальше. Раза два окликнули и прогнали, — видимо, он заходил туда, где «посторонним вход воспрещен». В одном цехе его спросили, к кому он пришел, и он снова соврал, сказав, что к отцу. И все же он старался заглянуть в каждый цех и отдел. Но ни в одном из цехов не было пола из «деревянных промасленных шашек», везде только асфальт. Олегу очень хотелось побывать там, где в блокаду горела печь-времянка, заставленная кружками с водой, где были установлены топчаны и где доктор Волков спасал людей.
По огромному коридору, освещенному лампами дневного света, мчались электрокары, груженные бухтами провода. Электрокарщики свистели, как соловьи-разбойники, обгоняя друг друга.
— Садись! — затормозив, крикнул Олегу электрокарщик, оказавшийся девушкой лет восемнадцати. — Тебе на ту сторону? Скорей садись!
— А что на той стороне?
— Как и здесь. Завод. А еще там залив. Да скорей же, я видела, вашу группу туда повели. Ну!
Едва он успел забраться на платформу, как девушка, оглушительно свистнув, нажала на рычаг, и они с грохотом полетели по коридору.
«На той стороне они были! — думал Олег. — Как же я забыл! Ведь доктор писал о заливе...»
Сколько раз, перечитывая дневник доктора, Олег видел эту картину: немецкие авиабомбы падают в залив, поднимая фонтаны из воды и льда. Фонтаны обрушиваются на цех, изрешеченный осколками. Едва успевают навести порядок, как вновь налетают немецкие бомбардировщики.
Электрокар выскочил наконец из «Багдадского коридора» на заводской двор и помчался к проходной. На улице электрокарщица уже не свистела, а изредка подавала короткие сигналы.
— Что ж ты от группы отстал? — прокричала она Олегу, не поворачиваясь. — Я видела, как ты в прокатке стоял, рот разинув! О чем ты там со Строгановым беседовал?
— Да так... — пробормотал Олег. — Все-то вы видите...
— А как же! — прокричала девушка. — Сверху видно все! Строганов у нас на заводе самый красивый! Верно? — И она захохотала.
Не успели доехать до проходной, как их остановил какой-то человек в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном.
— Одну минуту, — сказал он, поднимая руку. Электрокарщица нетерпеливо крикнула:
— Некогда!
— Мне нужен молодой человек.
— Я? — опешил Олег.
— Ты, ты.
— Интересно, — сказал Олег.
— Слезь тогда! — Электрокарщица уже нажала на рычаг, и Олегу пришлось соскакивать на ходу.
Человек в плаще разглядывал Олега. Глаза у него были голубые и холодные. Олег никак не мог решить, что это в них там прячется: усмешка или осуждение. Он не очень испугался. Ну, что с ним сделают? Ну, выгонят за ворота, да и все. Хуже будет, если сообщат маме. Тогда скандал! Но разве можно читать такой дневник просто так, ничего не предпринимая? Не стоило, конечно, проникать на завод таким образом: следить за машинами, хитрить; завод — это не сад тетки Граммофонихи в Смоленске...
— Так чей это ты сын? — спросил голубоглазый человек в плаще. Что ответить? Лучше промолчать!
— Постой, это ты сын Комякина или не ты? — Никакого подвоха в голубых глазах Олег не разглядел и на всякий случай — авось вывезет — сказал: — Я.
— Тогда пошли! — Мужчина в плаще зашагал к проходной таким крупным шагом, что Олегу пришлось поднажать, чтобы не отстать.
Вошли в проходную.
— На ту сторону. Мальчик со мной.
— Пожалуйста, — пропустила их охранница, и они вышли на улицу. Надо было пересечь ее и пройти во вторую проходную. Здесь Олегу предоставилась возможность удрать, потому что мужчина в плаще шагал впереди. Но на той стороне был залив... и тот самый цех!
Прошли через турникет второй проходной и так же быстро вошли в здание, на котором было написано: «Управление», и почти бегом поднялись на второй этаж, где мужчина в плаще распахнул обитую черным дверь, пропустил в нее Олега и вошел сам.
— Садись. — Он показал на ряд стульев у стены, а сам бросился к столу, где на телефонном пульте горело с десяток красных огоньков.
Он говорил по телефону энергичным голосом, отдавал приказания, кого-то хвалил, кого-то отчитывал.
— Я всегда за настоящее дело, — кричал он в трубку. — Всегда — за! Докажите мне, что вы занимаетесь делом, и я вас поддержу!
— Садись, Олег, — приказал он, не отрываясь от трубки. — Стаскивай свою куртку. Сейчас принесут кофе, бутерброды.
Олег начал стаскивать курточку и только тут понял, что его назвали по имени. Значит, его знают? Вот так фокус! А он-то дурака валял. «Сын энергетика»!..
Хозяин кабинета, по-видимому, ответил на все вопросы, и красные сигналы погасли. Он тоже снял плащ, убрал его в стенной шкаф, нажал какую-то кнопку на столе. Почти сразу в кабинет вошла приветливая женщина и принесла термос и бутерброды.
— Спасибо! — Хозяин налил в стаканы дымящийся коричневый кофе, подвинул на край стола бутерброды.
— Давай!
— Благодарю, — буркнул Олег.
— У меня на обед осталось десять минут. Прошу не капризничать. Олег взял стакан, взял и бутерброд с ветчиной. Есть-то он уже давненько хотел. Пока все шло хорошо. Чем все это кончится?
— Вы меня знаете? — осторожно задал вопрос Олег.
— Первый раз вижу.
— Папу знаете?
— Энергетика?
Почему он улыбается? В чем дело?
— Я же не сказал тебе, как меня зовут! Твое имя мне известно, а мое — Виктор Викторович.
Надо немедленно встать и признаться, что он вовсе не сын энергетика, но встал не Олег, а Виктор Викторович.
Встал, подошел к окну и, прихлебывая из стакана кофе, произнес очень важные для Олега слова:
— Иди полюбуйся! Какой залив сегодня — серый-серый. Сердитый! Да и небо не лучше. Но этот вид я ни на что не поменяю! Четверть века... все эти корпуса при мне построены, от первого камушка. Да иди же сюда, Олег!
За окном раскинулся серый простор залива, с которого ветер то и дело срывал белые платки бурунов, а еще Олег увидел растянувшиеся по берегу корпуса из стекла и бетона.
— Ничего этого не было. Камни и железо. И больше сотни неразорвавшихся авиабомб... — Виктор Викторович покосился на Олега. — Был тут тогда один лишь цех...
— Этого цеха уже нет? — вырвалось у Олега. — Его перестроили? Или снесли? Здесь только новые постройки...
— Вон он, левей смотри. У самого берега.
У самого берега темнело продолговатое одноэтажное здание. На фоне новых корпусов оно выглядело совсем незаметно. Неужели это оно продержалось всю войну и в нем доктор Волков дрался за жизнь каждого рабочего?!
«...Стены построены на совесть, под бомбами качаются, но не падают. От скольких налетов мы убереглись за ними. Только крыша сгорела...» Неожиданно загудел зуммер. Виктор Викторович нахмурился:
— Ну, все, Олег. Время. Может, тебе хочется побывать там? — Он кивком головы показал на одноэтажное здание.
— А можно? — Олег даже привстал.
— Там склад. Но я выпишу пропуск. И позвоню в проходную, чтобы тебя потом выпустили.
— Спасибо вам. Спасибо!
Виктор Викторович взял со стола блокнот, вырвал страницу и что-то написал на ней.
— Вот. Покажешь на складе. До встречи!
— До свидания, Виктор Викторович.
— Позвони мне как-нибудь... сын энергетика!
— Виктор Викторович, да я...
— Ладно, ладно, иди. Телефон мой здесь сверху. — Виктор Викторович показал на записку.
Зажав записку в кулаке, Олег вышел из кабинета, еле сдерживаясь чтобы не пуститься в пляс. Бегом он спустился по лестнице и побежал к заливу. Подбегая к нужному зданию, он заглянул в записку и сразу увидел сверху напечатанные типографской краской буквы: «Комякин В. В. Главный энергетик»...
