Послушник протиснулся ко мне, стал рядом. Я протянул ему цветок, дабы он смог в полной мере оценить ситуацию.
– Опаньки! – весьма своеобразная реакция на опасность.
– Что там? – судя по голосу, Астрая встревожилась не на шутку.
– Сможешь? – тихо спросил я Егора.
– А то! – послушник гордо расправил плечи, несколько раз вдохнул полной грудью. – Ты только отодвинься, ладно?
– Гляди мне, ход не завали. Нам вперед нужно.
– Да что происходит? – Астрая так прожгла меня своим пронзительным взглядом, что по телу мурашки побежали.
– Пристегнись, – посоветовал я. – Сейчас начнется светопреставление.
Я не успел договорить, токмо уши девице зажал крепко, как смог, так что она не успела воспротивиться. Егор засвистел. Вот Творец свидетель: ни разу за всю службу я и не слыхивал ничего подобного, и работы такой ювелирной тоже не видывал. Сквозь боль в ушах и нарастающую глухоту я дивился, как это Егор так смог подобрать частоты, что ни один камешек, ни одна пылинка не шевельнулась, а вот навалу врага смело начисто. Эти твари, коль успевали, так улепетывали, что временами цветок мне показывал токмо серые тени. Напасть звериная растаяла, разбилась о посвист молодецкий моего соловушки.
Через минуту все было кончено. Я смотрел, как Астрая открывает рот и что-то говорит, только не слышал ничего. Есть такое понятие у соловьев-свистунов: отдача свиста или глухарь. Это когда основная звуковая волна идет в нужном направлении, но часть ее возвращается назад и бьет по всему, что повстречается у нее на пути. Она уже не такая концентрированная, однако достается от нее изрядно, особливо, ежели кто не успевает уши закрыть, посему самое безопасное место рядом со свистящим соловьем – находиться сбоку от него. Мне не повезло. Ход не позволял совершить такой маневр, рук у меня всего две, так что пришлось совершать подвиг. Жаль, Астрая не оценила по достоинству порыва моей богатырской души. Она со страшным лицом, немного выпучив глаза, что-то выговаривала мне, размахивая перед носом своими холеными ручками, сейчас похожими больше на когти пантеры. Егор ей что-то сказал, очевидно, поясняя мое состояние, потому как глаза девы оставались в том же выпученном положении, но уже от страха. Зря она переживает. Через минут десять слух восстановится, факт. Не слыша себя, я сказал Егору:
– Идем дальше. Ты – первый. Будь готов ко всему. Астрая, уши закрой на всякий случай.
Как под водой разговариваешь. Голос твой звучит только в голове, ответа не слышишь. Не удобно это.
Астрая, покопавшись в своем пакете, протянула мне какую-то пилюлю, при этом смешно так шевеля губами. Я принялся отказываться, но нежная ладошка зажала мне рот, настойчиво пропихивая сквозь мои стиснутые губы свое лекарство. А чтобы мне легче глоталось, ее лицо вдруг приблизилось, губы буквально прилипли к моим губам, и я получил вторую контузию за минуту. Все закружилось, исчезло, остались только немного влажные, прохладные, нежные, словно лепесток розы, губы, от которых пахло свежестью рассвета. Я забыл и про Егора, и про пилюлю, и про нашествие крысиное. Мои губы ответили на призыв, руки прижали к моему телу податливое, гибкое молодое тело девы. Я чувствовал каждый изгиб его, я пил тепло его, я сливался с ней в единое целое. Лицо пылало под ее теплыми ладошками, сжимавшими нежно, но в то же время страстно. Тесный ход расширился до размеров вселенной, время остановилось.
Прошла целая вечность, пока девичьи губы не оторвались от моих, и я вновь услышал нежный голосок:
– Ну, как, легче стало?
Вселенная снова сжалась до размеров тесного тоннеля. Астрая еще сжимала мое лицо ладошками. Ее губы было так близко, что мне стоило больших усилий удержаться, дабы снова не припасть к ним.
– Вижу, ты пришел в себя, – Астрая и не думала отстраняться, смотрела на меня каким-то непонятным, но таким желанным взглядом.
– Идем, аль вы дальше будете здесь непотребством маяться? – отчетливо послышался раздраженный голос Егора.
Нежные ладошки отпустили меня, взгляд погас, волшебство закончилось. Мои руки соскользнули с тела девушки, повисли плетьми вдоль тела. Вот недоросль, одно расстройство с ним! Не мог отвернуться, дать нам еще минутку? Я вздохнул, сказал, дабы скрыть разочарование:
– Идем. Ты впереди, Егор. Цветок держи перед собой.
Послушник сверкнул на меня глазами, повернулся спиной и зашагал, что-то бормоча про себя.
– Что это было? – спросил я, разглядывая затылок Астраи.
– Ты про таблетку? – дева слегка повернула голову, демонстрируя свой шикарный профиль.
– И про нее, родимую, тоже.
– Нейростимулятор. Восстанавливает поврежденные нервные связи и клетки. Побочный эффект – мгновенная эйфория, поэтому пациента нужно чем-то отвлечь, чтобы он ничего не натворил. В таком состоянии люди на несколько секунд теряют ориентацию в пространстве, способны на поступки, которых никогда раньше не совершали.
Вот оно как! А я-то, увалень, подумал, что она искренне, от души меня целует. Балбес, во истину – балбес!
Я мысленно подобрал губу, дабы не наступить на нее, снова вздохнул. Жаль. Попросить Егора, чтобы он вновь посвистел, что ли? Ощущение не из приятных, конечно, но оно того стоит.
– Не советую симулировать или просить Егора еще раз посвистеть, – Астрая словно прочитала мои мысли. – На сегодня лимит поцелуев исчерпан.
– О как? – усмехнулся я. – А ежели доведется?
– Ну, тут вариантов много. Болевой шок, например, тоже весьма действенное средство.
Нет уж, без него обойдемся. Я хотел расспросить Астраю о том, зачем она целовала меня, но послушник снова неуместно вмешался в нашу беседу.
– Тут тоже завал, – сказал Егор, остановившись так резко, что мы едва не столкнулись паровозиком.
Я выдвинулся наперед, вытащил Ключ. Камни в полумраке сверкали красным и оранжевым, напоминая светофор, а в голове четко выстроилась одна мысль: нам туда, и никуда в сторону. Я присмотрелся к завалу. Он показался мне каким-то странным, что ли. Вроде бы завалило надежно, однако интуиция имела свое мнение, потому как щебетала там что-то насчет визуального обмана. Дабы проверить ее трескотню, я коснулся рукой нескольких камней. Камни как камни. Ничего необычного в них не было. Я приказал птичке заткнуться, токмо она все не унималась. Баба – она и в перьях баба, трещит и трещит, неугомонная. Чтобы полностью развеять сомнения, я с силой пнул кучу ногой, от чего та рассыпалась в мелкий песок, освобождая проход.
– Опаньки! – оценил дело моих ног послушник. – Особый богатырский прием? А меня такому обучить можете?
– Не трепись, – посоветовал я. – Это не моя работа.
– Я думаю, тут еще один уровень защиты, – вмешалась Астрая. – Неужели вы могли предположить, что Хранитель оставит свое сокровище без охраны? Крысы были, так сказать, биологическим уровнем, завал – виртуально-тактильным. Что-то ждет нас еще.
– Не понял? – Егор придурковато вытаращился на красавицу, ожидая объяснений, но мне было не до них.
– Я первым теперь пойду, – сказал я, отбирая цветок у послушника и пряча его в карман.
– Ты уже полностью восстановился? – спросила Астрая. На мгновенье мне показалось, что в ее глазах мелькнуло беспокойство. Мелькнуло и пропало.
– Абсолютно. Егор – замыкающий.
Я шел впереди, сжимая в руке Ключ и прислушиваясь к ощущениям. Что-то было не так. Интуиция то выползет из своего укрытия, коротко крякнет что-то невразумительно, то снова прячется куда-то глубоко-глубоко, и я подозреваю, что это не голова. Мы уже давно должны были оказаться под Водовзводной башней, однако выхода на нижние уровни все не было. Ежели бы ход петлял аль разветвлялся, я бы подумал, что мы пропустили поворот. Но коридор был прямым, как стрела, и не было ему ни конца, ни краю.
Интуиция в голове вдруг забилась пойманной пташкой, заверещала базарной торговкой, будто у нее товар сперли. Я резко замер. Астрая и Егор, которые доселе о чем-то тихо переговаривались, замолкли, так же застопорились, причем мгновенно, словно пристально следили за мной. Я поднял маленький камешек, валявшийся у моих ног, зачем-то швырнул его вперед. Камень растворился в темени, но вот звука падения как не было, так и нет. Странно. Я приказал светляку пролететь вперед на десяток шагов, дабы осветить ход. Огонек тут же скользнул по воздуху. Пролетев всего несколько шагов, он погас так резко, словно и не было его никогда. Мы оказались в полной темноте. Я вытащил цветок, повел им из стороны в сторону, но ничего подозрительного не заметил. Егор враз повернулся к нам спиной, приготовился прикрывать сзади, Астрая возилась в своем пакете, доставая следующего светляка. Интуиция, до того мельтешившая в беспорядке, вдруг усиленно заклевала мое темечко, заставляя задрать голову к верху. Что я очень вовремя сделал. Мозг еще не успел переработать увиденное, а уж тело привычно отклонилось в сторону, избегая удара маленькой, но крепкой мохнатой лапкой, нацеленного мне прямо в глаза. Я уклонялся, но тут же сам атаковал. Мой противник был не совсем обычным соперником, двигался на диво стремительно, необычно, отталкиваясь лапками от стен и потолка, зависая на нем вниз головой, как космонавт на орбите, предугадать направление его ударов был порой невозможно. У меня просто времени не было удивляться на себя, как я уклонялся, дабы избежать губительных травм, как смог скрутить неизвестного врага, буквально сделать из него мохнатый мячик.
