– Отлично, – прошептала она после этого и оставила нас в покое.
Наша попытка превратиться в манекенов удалась.
Но расслабляться было рано: Рогозина никуда не уходила. Она нервно постукивала около нас каблуками, набирала кого-то на мобильнике и громко недовольно чертыхалась.
А мы стойко держали свои позы – и это было просто ужасно! По крайней мере для меня, потому что поднятые к шляпе руки уже начали отниматься, а широко открытый рот, казалось, вот-вот сведет судорога.
Наверное, Танюсику тоже было нелегко стоять, согнувшись пополам. Так что Оле с ее позой явно повезло!
Время тянулось мучительно медленно, а ничего не происходило. Каблуки Рогозиной стучали все быстрее и громче, в бормотании нарастало раздражение.
– Ну, куда ты подевался? – злобно бормотала она – наверное, никак не могла дозвониться.
А потом у нее получилось – и с криком: «Если ты сейчас же не появишься, я тебя убью!» – она ринулась куда-то. Сердце екнуло – уж не к Лехе ли? Но зато теперь можно было закрыть рот, опустить руки и хоть чуть-чуть передохнуть.
– Бежим! – услышала я слабый шепот Танюсика. Однако она никак не могла разогнуться и стояла, скрючившись и держась за спину.
– Уходим отсюда! – нетерпеливо поторопила Оля.
Но только я спрыгнула со стола, как рядом возникла огромная темная мохнатая тень.
– Йети! – задохнувшись, прошептала Танюсик. Оля сдавленно вскрикнула и зажала ладошкой рот, а я быстро вскарабкалась обратно на стол.
И тут же снова раздался стук рогозинских каблуков.
Мы едва успели принять прежние позы, как рядом возникла наша врагиня.
На этот раз она была не одна – следом за ней семенил здоровенный детина в мохнатой куртке, чье лицо под шапкой спутанных, нависающих на глаза волос показалось мне смутно знакомым. Так вот какого «Йети» мы испугались! Правда, было от чего. Этот парень габаритами превосходил самого Брыкалу и выглядел настолько грозно и внушительно, что мог бы смело вызвать на поединок любого снежного человека.
Однако Рогозина управлялась с гигантом легко, как с ребенком.
– Принес? – грозно спросила она, наставив на «Йети» указательный палец.
– Ага, – кивнул тот и протянул ей айпад.
– А где был все это время? Мы на час назад договаривались в офисе!
– Да ты понимаешь… Я еще раньше пришел, а тебя нет. Ну, я тут погулял немного, вокруг здания походил, осмотрел окрестности, а потом засел там наверху – он показал на галерею, где мы еще недавно прятались. – Я тебя ждал, ждал… А время тянулось так долго… В общем, я не выдержал и заснул… И проспал.
Так вот чей храп мы слышали тогда на галерее! Сообщника Рогозиной! Какое счастье, что мы его не нашли…
Рогозина выругала «Йети», а тот в ответ поежился:
– Не нравится мне это место. Неспокойно тут как-то. Ходит кто-то, громыхает…
– Это остатки твоих мозгов в башке громыхают! – одернула верзилу Рогозина и начала просматривать фотографии.
А дальше… Дальше началось то, что можно было бы назвать звездным часом любого сыщика: злоумышленники начали обсуждать свои дела. И вся история их преступлений раскрылась перед нами как на ладони.
Для начала мы с изумлением узнали, что Йети – это не кто иной, как Олин Артем. То есть это мы с Танюсиком изумились, а Оля, наверное, еще больше расстроилась – и представляю, каких усилий стоило ей не заплакать, не сорваться с места и не закатить этой парочке скандал!
Особенно из-за того, что выяснилось потом. Оказывается, Темик был другом детства Рогозиной: они ходили в одну группу в детском садике. И с тех пор эта девчонка привыкла считать его своим и обращалась с ним как с рабом.
Это она подослала Темика к Оле после того, как нашла Олины модели в Интернете и поняла, что это очень талантливо. Рогозина страстно мечтала о славе дизайнера и решила присвоить творчество Оли. Темик фотографировал Олины модели, а Рогозина выдавала их за свои и рассылала на сайты ателье и швейных мастерских. Ее имя стало известным в кругах высокой моды, и ей даже поступали частные заказы.
Не было сомнения, что Рогозина заработала на Олиных платьях и имя, и кругленькую сумму! И ни за что не хотела расставаться с завоеванным благополучием.
Но в последнее время Рогозина почувствовала неладное и решила на время прекратить охоту. Теперешняя встреча сообщников была последней, хотя раньше они часто встречались тут. Владелица мастерской была ее тетей, она оформила племяннице постоянный пропуск, выдала ключи и разрешила приходить в любое время. А Темик из конспирации попадал сюда через подвал из скалодрома. Мастерская стала для Рогозиной отличным прикрытием – именно тут она назначала все встречи.
И именно тут она ожидала сейчас Леху и Сеню…
Парочка так разоткровенничалась, что я забыла даже об онемевших руках и ногах и жалела только об одном – что мой фотоаппарат и Танюсикова камера остались под одеждой где-то на стуле, и то, что мы слышим, не может быть записано.
И еще я очень жалела Олю. Бедненькая! Даже и представить невозможно, каково ей сейчас. Узнать, что твой парень – не просто предатель и изменник, а с самого начала был подослан, чтобы обманывать и дурачить тебя, – это и врагу не пожелаешь!
Время близилось к семи – и к развязке. Слегка покачивающиеся на столе манекены – то есть мы – терпели из последних сил. А потом, к моему ужасу, руки сами собой начали опускаться, а ноги – подгибаться…
Но то, что я услышала, немного взбодрило:
– Последнее время меня преследуют два типа. Сейчас они должны появиться, оба, – сказала Рогозина. – Один прикинулся журналистом, которому нужно интервью, а другой – покупателем, которому нужно эксклюзивное платье.
Оказывается, у наших парней будет совсем не любовное свидание! Неужели они тоже занимаются расследованием?!
Однако следующие слова Рогозиной заставили забеспокоиться:
– Но я им не верю.
– Почему? – удивился Темик.
– Интуиция. По-моему, они что-то вынюхивают. Я хочу устроить им ловушку.
– Какую? – поинтересовался Темик.
– Когда они появятся, я их запру и вызову охрану. Пусть их задержат как воров!
– Здорово! – восхитился Темик. – А сейчас охрана где?
– Футбол смотрят по телику. Хоть на ушах ходи, не услышат!
Леху хотят заманить в ловушку?!
От беспокойства я вздрогнула и покачнулась.
– Что это? – вздрогнул Темик. – Что это с манекеном?
Не спуская с нас внимательного взгляда, он обошел вокруг. А потом произнес:
– Во делать стали! Как настоящие! А эта один в один моя Олька.
И тут Рогозина задумчиво произнесла:
– Странно… Мне кажется, у этого манекена руки были подняты…
Круглое лоснящееся лицо приблизилось к моему, руки потянулись к шляпе… Я перестала дышать и изо всех сил старалась не моргнуть.
И в этот момент на галерее грохнуло, жахнуло, и сверху упало что-то тяжелое.
Когда осели тучи пыли, перед нашими потрясенными взорами предстала четвертая участница девчачьей команды – Лида. Оглушенная, покрытая известкой и паутиной, она сидела на полу, крепко прижимая к себе видеокамеру.
– Кажется, спасла! – произнесла она с растерянной улыбкой и, непонятно было, о ком она говорит – о нас или о камере.
Ее радость была преждевременной.
– Шпионка! – взвизгнула Рогозина. – Она все снимала! Хватай ее! Отними у нее камеру!
Темик, разъяренно сверкая глазами, одной рукой сгреб Лиду, другой вырвал у нее камеру, размахнулся и…
И в этот момент трое манекенов кубарем скатились со стола и повисли на нем с отчаянными криками:
– Замри, зараза! Отпусти ее! Отдай камеру!
Сцена, последовавшая за этим, была достойна кульминации любого романа или фильма.
Рогозина дико взвыла, затряслась и, выкатив глаза, огромными скачками понеслась к выходу.
У Темика отпала челюсть и он, отпустив Лиду, во все глаза уставился на Олю. А потом по его лицу расползлась мертвенная бледность, и он начал медленно оседать на пол.
И после этого произошло нечто совсем уж неожиданное и невероятное: к визгу Рогозиной присоединился топот, какие-то новые голоса, и мы увидели, что еще три манекена ожили и преследуют ее.
Это были «Пират», «Гномик» и… И «Йети».
Фигуры мчались ей наперерез, громко крича и размахивая руками.
Как вы понимаете, всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы мы трое тоже тихо улеглись на цементный пол рядом с Темиком.
Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на ворохе лоскутков. Рядом лежали белая шляпа и Танюсик. Остальные участники событий были на ногах и отчаянно ругались. У меня кружилась голова, и чувствовала я себя не очень, поэтому вставать не хотелось. Я с сожалением подумала, что стала совсем слабонервной – падаю у обморок при каждом новом повороте событий. И тут Танюсик, словно отвечая моим мыслям, вдруг тихо произнесла:
– Заморочки переходного возраста…
