— И вам тоже счастливо, — ответил сержант. — Выход — в конце коридора.
Доктор вышел из полицейского участка, но тут же остановился.
— Боже, — пробормотал он. — У меня же совсем нет денег! Как я доеду обратно до Эшби? Мне нечем будет заплатить за дилижанс. Может быть, сэр Уильям одолжит мне гинею?
И он повернулся и пошел обратно в полицию. Но в кабинете старшего полицейского ему сказали, что мировой судья уехал на охоту и вернется не раньше завтрашнего утра.
Доктор собрался было уходить, но снова что-то вспомнил.
«Я мог бы взять с собой оставшиеся полбуханки, — подумал он. — Все-таки она принадлежит мне как арестанту. Думаю, она мне пригодится — ведь до Эшби придется добираться без пенни в кармане».
И Доктор поспешил обратно в свою камеру. Там уже наводил порядок один из полицейских.
— Извините, — вежливо сказал Джон Дулитл. — Подметайте, пожалуйста, я вам не помешаю. Я тут кое-что забыл. Ах, вот она — моя буханка! Спасибо. У вас здесь превосходный хлеб.
И узнав у полицейского имя булочника, который поставляет хлеб в тюрьму, Доктор отправился на свободу. Под мышкой он держал свои законные полбуханки.
ГЛАВА 4
ЛИСИЦА ПО ИМЕНИ НОЧНАЯ ТЕНЬ
Без пенни в кармане, но в прекрасном расположении духа, Доктор разгуливал по Бристолю до тех пор, пока не вышел в центр города, на рыночную площадь. Там сходились три больших дороги: одна вела на север, другая на юг, а третья — на восток.
Доктор полюбовался городской ратушей (это было очень красивое и старинное здание) и свернул на дорогу, ведущую на восток. Но не у пел он сделать и нескольких шагов, как ему вдруг пришло в голову, что будет неразумно возвращаться в Эшби тем же путем, каким он добирался сюда. Он решил не рисковать и пойти в обход — по южной дороге. Там-то он наверняка не встретит никого, кто видел его в дилижансе или на постоялом дворе. И Доктор повернул на юг.
Было чудесное утро. Ярко светило солнце, громко чирикали воробьи, и важно шагающий по дороге Джон Дулитл с буханкой под мышкой думал, что жить на свете в такой день очень приятно.
Скоро последние дома остались позади, и Доктор очутился за городом. К полудню он подошел к перекрестку, на котором стоял указатель: «Эплдайк, 10 миль». Указатель был повернут на восток — в сторону небольшой проселочной дороги.
«Какая прелестная дорожка! — подумал Доктор. — И направление для меня подходящее. Разве можно пройти мимо деревни с таким красивым названием?»
И хотя он ушел от города совсем недалеко, Доктор снова свернул на восток — на проселочную дорогу, ведущую в Эплдайк.
Вскоре он решил, что ему пора подкрепиться, и огляделся вокруг в поисках ручейка. Ему нужно было запить водой обед, состоявший из одного, только теперь уже черствого, хлеба. Справа от себя он увидел небольшую лощину, поросшую деревьями и кустарником.
— Держу пари, что там есть и ручей, — пробормотал Доктор. — Да, здесь в самом деле замечательные места!
Он перелез через изгородь, прошел через луг и спустился в лощину.
И действительно, в тени деревьев весело журчал прозрачный ручеек. Лучшего места для отдыха и придумать было нельзя! Глотнув прохладной воды, Доктор с благодарным вздохом опустился на траву и лег у подножия развесистого дуба. Потом он достал свои полбуханки и начал есть.
Тут же из-за кустов к нему прискакал скворец, и Джон Дулитл бросил ему несколько крошек. Пока скворец их клевал, Доктор обнаружил, что одно крыло у него не в порядке. Взяв птичку в руки, он увидел, что перья на крыле слиплись — они были вымазаны какой-то смолой. Скворец даже не мог взмахнуть этим крылом. Доктор счистил смолу, расправил все перышки, и птичка улетела по своим делам.
Доев свою буханку, Джон Дулитл решил немного вздремнуть. Он прислонился к стволу дуба и, убаюканный журчанием ручья, быстро заснул.
Когда он открыл глаза, то увидел, что прямо перед ним сидят четыре лисицы — мать и трое детенышей. Они терпеливо дожидались, когда же Доктор проснется.
— Добрый день, — поздоровалась лиса. — Меня зовут Ночная Тень. Я очень много слышала о вас, но и понятия не имела, что сейчас вы находитесь в наших краях. Я даже хотела отправиться к вам в Падлби, но скворец сообщил мне, что только что вас видел. Я так рада, что вы еще не ушли.
— Я тоже рад с тобой познакомиться, — сказал Доктор, усаживаясь. — Чем я могу тебе помочь?
— У одного из моих детенышей, — начала лиса, кивнув на трех маленьких круглых лисят, которые уставились на знаменитого Доктора с благоговейным страхом, — так вот, у одного из них что-то случилось с передними лапами. Не могли бы вы взглянуть на него?
— Конечно, — сказал Доктор. — Подойдите-ка сюда, молодой человек.
— С самого рождения он очень плохо бегает, — сказала лиса, когда Джон Дулитл посадил лисенка к себе на колени и начал внимательно осматривать. — Однажды, когда за нами гнались охотничьи собаки, это чуть не стоило нам жизни. Все мои другие лисята бегают прекрасно. Скажите, что с ним?
— Все очень просто, — ответил Доктор, перевернув лисенка лапками вверх. — У него обыкновенное плоскостопие. Только и всего. Мускулы на подушечках его лапок очень слабые, поэтому он не может как следует уцепиться за землю. Вы должны тренировать его с утра до вечера. Заставляйте его вставать на цыпочки, вот так: раз-два, раз-два! — И Доктор продемонстрировал, как нужно делать упражнения, которые у людей укрепляют мышцы ступни, а у лис мускулы на подушечках лап.
— Если вы будете заставлять его делать это упражнение утром и вечером по двадцать или тридцать раз, вы скоро увидите, как он хорошо начнет бегать.
— Большое спасибо, — поблагодарила Доктора лиса. — Если бы вы знали, как мне трудно заставить своих детей заниматься чем-нибудь регулярно. Вот послушай, Нарцисс, что говорит Доктор: каждое утро и каждый вечер ты должен вставать на цыпочки тридцать раз. В своей семье я не потерплю лисиц с плоскостопием. Какой стыд, мы всегда были… О, Боже! Вы слышите?
Лисица-мать вдруг замолчала, ее красивый пушистый хвост стал трубой и задрожал, нос вытянулся, а в широко раскрытых глазах появился ужас. В наступившей тишине из-за холмов с северо-востока донесся отвратительный пронзительный звук — звук, при котором сердце любой лисы замирает от ужаса.
— Это охотничий рог! — прошептала она, лязгая зубами. — Они в поле. Это охот… охот… охотники!
Глядя на дрожащее животное, Джон Дулитл вспомнил, что сделало его врагом охоты на всю жизнь, — однажды вечером он встретил старого лиса, который, полуживой от усталости, прятался от гончих в зарослях ежевики.
Когда рог протрубил еще раз, лиса, как сумасшедшая, начала носиться вокруг своих детенышей.
— Что же мне делать? — стонала она. — Мои детки! Если бы не они, я, может быть, и убежала бы от этих собак. О, зачем только я вывела их из норы днем? Я боялась, что вы уйдете, пока я буду дожидаться ночи. А сейчас собаки несутся по нашему следу прямо от Широких Лугов. Какая же я дура, что бежала прямо по ветру! Что же мне теперь делать, что делать?
Когда рог протрубил в третий раз, но уже гораздо громче и ближе, лисята поспешно придвинулись к матери и забрались под ее теплый живот.
На лице Доктора появилось решительное выражение.
— Что это за свора? — спросил он. — Ты знаешь, как она называется?
— Наверное, это свора Дичема. Их псарни находятся как раз с той стороны Халемских земель. А может быть, это свора Уилтборо, они иногда охотятся здесь. Но скорее всего, это Дичемская свора — самая лучшая в наших краях. Они гнались за мной на прошлой неделе. Но моя сестра перебежала мне дорогу прямо перед Фентонскими холмами, они бросились за ней по следу и поймали ее. О, какая же я дура, что вывела моих деток днем!
— Не волнуйся, Ночная Тень, — успокоил лису Доктор. — Даже если это и Дичем с Уилтборо вместе взятые, сегодня они не поймают тебя — ни тебя, ни твоих детенышей. Пусть лисята заберутся ко мне в карманы. Давайте, прыгайте, детки — вот так. А ты, Ночная Тень, полезай ко мне за пазуху. Можешь засунуть свои лапы и хвост во внутренний карман сюртука. А если я застегнусь на все пуговицы — вот так, тебя совершенно не будет видно. Ты там не задохнешься?
— Нет, — ответила лиса. — Но это не поможет. Собаки учуют нас по запаху. Ведь они выслеживают лис только при помощи своего носа.
— Да, я знаю это. Но главное, чтобы тебя не видели люди, а с собаками я сам разберусь. Лежите тихо, как камни, — все четверо. Что бы ни случилось, не шевелитесь и не пытайтесь убежать.
И Джон Дулитл, в сюртуке, который распирало во все стороны от прячущихся в нем лисиц, вышел на полянку и стал дожидаться свору Дичема.
