Ведущий специалист института физтехпроблем, профессор Сан Саныч, взявший под своё учёное крыло класс, сразу же отметил Вальковскую цепкую хватку в изучении предмета – даже доверил тому самому вести на радио постоянную детскую научную программу «За страницами ваших учебников», ведь это же здорово, когда с вами беседует на темы науки ваш же сверстник, а не взрослый дядька, пускай и какой-то там профессор!..
Егорушка поспевал всюду, вечерами помогал отчиму Филиппу Иванычу в разборе архивных дел, которые он кипами приносил домой и допоздна работал с ними, как говорится, в нерабочее время – всё это ради задуманной книги, мечты молодости, о наших и где-то его предках. Мать, простая практичная женщина, частенько бурчала на него из-за пустых, на её взгляд, трат на свет, бумагу, чернила, за кои ему зарплату не увеличивают – так какой смысл дышать ещё и дома архивными клопами… Но, когда тот по весне, весь сияющий медалью на солнце, принёс показать ещё пахнущие типографской краской новёхонькие сигнальные экземпляры своей книги «По следам наших предков», а к ним, главное, огромный гонорар, что ей не заработать и за год работы, стала говорить обратное, хвалить своего писателя, как и своего малолетнего учёного, на каждом шагу!..
И всё же за сына душа болела больше. Екатерина Ивановна уже привыкла периодически слышать голос Егорушки по приёмнику, видеть родной образ по телевизору, читать о нём или его заметки в газетах… Это, конечно, радовало, но в глубине души и тревожило: а вдруг, не приведи Господи, брякнет по неосторожности чего-нибудь, а власти-то услышат, донесут в органы и – пиши пропало – ведь всё же на людях, волнение и прочее, а он – ребёнок ещё несмышлёный, хоть и шибко умный… И однажды предчувствия её не обманули!
В маленький окраинный двор Романовки заехала огромная чёрная министерская «Волга», что, казалось, заполнила собой всё пространство, не предназначенное для заезда таких представительских авто. Из салона, обитого жёлтым плюшем, вылез солидный, явно высокопоставленный, чиновник, что сходу начал расспрашивать мигом построившихся перед ним соседей о мальчике Егоре Валькове, проживающем, по его сведениям, в этом дворе – все сразу же указали на окошки искомой квартиры. Большой человек, давненько не посещавший такие убогие жилища, в полусогнутом состоянии вошёл внутрь. Первым подал холёную руку с дорогим перстнем и ухоженными ногтями вытянувшемуся перед ним во весь свой маленький рост Филиппу Иванычу, сказав тому, дескать наслышан о нём, как об авторе недавно вышедшей интересной книги о предках, и было бы правильно продолжить работу в этом направлении, не останавливаясь на достигнутом – не дослушав зардевшегося Крысятникова с его «будем стараться…», перешёл к Екатерине Ивановне, извиняясь, что, якобы, не имел чести быть с нею знакомым, но рад познакомиться с матерью сына Егора, ради которого он и заявился в их халупу…
От этих слов у женщины всё буквально запеклось внутри от животного страха, нависшего над её сыночкой, несчастной кровиночкой, так нелепо попавшим в лапы органов за неосторожное, как пить дать, слово: хоть приехавший чиновник и не представился, она узнала его – это он, Хватов Павел Лаврентьевич, тогда молоденький офицер госбезопасности, допрашивал её, ещё девочку-подростка, за какие-то там украденные колоски! Мать с отцом после этих допросов она уже не видела… Всё те же серые, леденящие душу, глаза следователя запомнила на всю жизнь! Поэтому вместо того, чтобы во всей красе представить нежданному высокому гостю свою материнскую гордость, она заслонила трепещущим телом бедное чадо, которого сейчас может в одночасье лишиться, как навсегда лишилась в то грозное время родителей!!!
Чинуша, не понявший неуместного порыва, властной рукой молча отстранил женщину и, широко улыбаясь Егору, приветливо с ним заговорил: «Ну, здравствуй, дорогой ты мой человечек! Вот мы, наконец-то, и встретились… Помнишь лагерь «Умка» и Стёпушку, сыночка моего разъединственного, которого ты спас в походе от верной гибели – он долго не сознавался мне, что чуть не утоп в болоте по своей собственной неосторожности (не хотел расстраивать отца). Слава Богу, рядом оказался ты, Егорушка!!! Я умею быть благодарным и за наследника ничего не пожалею… Квартирка у вас не ахти, но это дело поправимо: четверо членов семьи, дети разнополые (откуда он всё знает – ах, да, это мы ничего о своих «слугах народа» не знаем, а они про нас, «хозяев», знают всё) – трёхкомнатное вам надо жильё, не меньше. Хибара эта всё равно скоро пойдёт под снос – так вы будете как бы первыми переселенцами из окраины в новостройку прямо на проспекте Ленина. Ордер я организую. Одно требование – на эту тему ни с кем не распространяться! Вижу, люди вы понятливые. Сына своего благодарите! Провожать не надо. Да, чуть не забыл, наша семья имеет честь пригласить ваше семейство в гости – машину я пришлю…» – на сим чиновник, так официально и не представившись, удалился, оставив Крысятниковых-Вальковых в противоречивом состоянии: то ли радоваться от неожиданно свалившегося на головы счастья, то ли плакать от миновавшей опять же их головы беды, что для Екатерины Ивановны, вспотевшей от макушки до пят, была так близка и осязаема…
Через два месяца они переехали в новую высотку в самом центре столицы, оставив весь свой жалкий скарб, как и прошлую бедную жизнь, в старой квартире номер четыре по улице Романовка, 1! Соответствующую роскошным апартаментам обстановку купили опять же через своего нового влиятельного знакомого на гонорар хозяина семьи. В гости, как им было велено, тоже сходили, но без Екатерины Ивановны, что категорически почему-то отказалась, сославшись на, якобы, ужасное самочувствие после перенесённой тяжёлой болезни.
Глава XV. ЧП городского масштаба
После переезда родная школа стала гораздо ближе – всего 6–7 минут ходьбы и ты в этом милом двухэтажном немного массивном храме науки, похожем больше на старую крепость, надёжно укрывавшую от всяких бурь и невзгод.
Их физико-математический класс вместе с физической лабораторией находились на первом этаже торца здания. Учеников было ровно двадцать: десять мальчишек и соответственно десять девчонок – две трети перевелись, ради любимых наук, из разных школ города. Классная руководительница Валентина Ивановна с самого начала занятий рассадила лично всех не абы да кабы, но строго по принципу «мальчик-девочка», дабы сплотить сразу весь класс, не допуская групповщины, хотя бы по половому признаку. Нашему Егору повезло: он сидел за партой у широкого окна с Людой Семенец, что понравилась ему аж с первого сентября своими выразительными карими глазами под ржаной неунывающей чёлкой, умением слушать и искренне удивляться услышанному, да и пирожки её мамы, коими Людочка частенько угощала соседа по парте, очень пришлись по вкусу…
В общем, всё в классе устраивало – учись и радуйся жизни, новым одноклассникам, что через урок по-взрослому любили проводить перемены, то бишь перекуривали это дело под школьным зданием, прямо под своим же классом. Егор, чтобы быть завсегда с народом и не отрываться от коллектива, тоже лазил туда, но не курил, надышавшись этим ещё в детстве под незабываемым руководством Витьки, дай Бог ему здоровья, Будко, а просто сидел за компанию, оглядывая намётанным взглядом уже почти физика свайные конструкции… И вот в чём заключалась заковыка: с одной стороны, не хорошо поощрять вредные привычки в таком юном возрасте, с другой стороны, именно сие пагубное занятие, перекуры по-взрослому, спасло, можно сказать, в прямом смысле слова, эти молодые жизни и дорогостоящее оборудование их любимой лаборатории! Но обо всём по порядку…
Этот судьбоносный день начался обычно. После второго урока, как всегда, пошли курить. Новое всё-таки было: Паша Мишин угостил всех неведомыми доселе сигаретами «Мальборо», целый блок которых привёз старший брат с загранпоездки – даже Егор не удержался и нарушил своё давнее табу… И тут сквозь рассеявшийся сладковатый дымок он с пугающей горечью во рту заметил на вчера ещё целых несущих балках и сваях паутины трещин с обнажившейся кое-где арматурой! К обеду они распространились на всю площадь их класса и даже вылезли на наружную стену! Не дождавшись своих беззаботных дружков, Вальков рванул к готовившемуся к уроку Сан Санычу, мнение которого будет решающим…
Вместо начала занятия учитель и бдительный ученик, не привлекая пока общего внимания, тихонько спустились под здание – с первого же взгляда профессионалу свайного строительства стало понятно, что это уже не проблема, а проблемища, ужас, что в любой момент может дать о себе знать!!!
Весь класс вместо академического урока занялся практическим решением возникшей ситуации с целью минимизировать возможные потери – началась экстренная эвакуация в коридор оборудования физической лаборатории. Находившейся над ними в пионерской комнате старшей пионервожатой Галине Анисимовне тоже было предложено присоединиться к принимаемым мерам – поседевшая на своей работе главная пионерша с юным самоуверенным задором провизжала в ответ о неуместном паникёрстве и самоуправстве пришлых, без году неделя, преподавателей в её школе, которая стояла и будет стоять независимо от мнения всяких там фантазёров!.. Вместо срочного спасения знамён, горнов, барабанов и прочей пионерской атрибутики побежала до директрисы, заранее подпустив на глаза и голос горючую слезу.
