«Какой случай показать выдержку!» — подумал он и остановил скаутов, бросившихся на Колю.
— Оставьте его! Он от нас никуда не уйдет! Мы будем его судить своим судом. По местам!
Несколько скаутов стали у стрелы, взяли в руки конец веревки.
— Достать наживу! — скомандовал мистер Уилки.
Корецкий вывалил из мешка на палубу связанную рыжую собаку. Пес забился, делая усилия подняться. Гольденштедт привязал собаку за лапы к веревке, продетой через блок на конце стрелы.
— Рыжик! — воскликнул Сун.
— За борт! — приказал мистер Уилки.
— Что же это такое, Сун! — простонал Левка и хотел было броситься на выручку несчастной собаки. Сун, поняв его намерение, сжал кулаки, но Левка вдруг изменил план действий. Он потянул Суна за рукав к полу, а сам вытащил из кармана перочинный нож и раскрыл его.
— Не сюда, он здесь квартирует. — И Корецкий показал то место за бортом баржи, где завтракал рыбками спрут.
Стрелу стали переводить с левого борта на правый. Пес беспомощно болтался на веревке, повизгивая и вращая кудлатой головой. На миг собака появилась над мостиком, где сидели, притаившись, Левка и Сун. И как только она очутилась над головой мальчиков, Сун подпрыгнул и, ухватившись за веревку, с силой рванул ее вниз, а Левка взмахом острого, как бритва, ножа перерезал веревку.
Рыжик завертелся юлой, завизжал, залаял, стал лизать руки и лицо своих освободителей.
— Кто это мешает нам? — проговорил мистер Уилки, направляясь к рубке.
Левка не стал ждать.
— Рыжик, взять их! Куси! — крикнул он.
Пес набросился на скаутов. Он кусал их ноги, рвал в клочья штаны. Три скаута нашли спасение на мачте, остальные попрыгали в залитый водой трюм. Тогда пес набросился на мистера Уилки. Тот, утратив свое высокомерие, стал спиной к мачте и отбивался от собаки пустым мешком.
— Куси, куси его, Рыжик! Сюда, ребята! — закричал Коля Воробьев и первым перебежал по шаткой сходне на причал.
Левка и Сун тоже побежали к сходне. Рыжик, увидев, что его спасители уходят, оставил мистера Уилки и первым выскочил на берег.
— Друзья, нельзя им уйти. Надо догонять! — завопил мистер Уилки, бросаясь в погоню за Левкой и Суном.
Первым выскочил на причал Сун. Левка ушиб ногу и немного отстал.
Левка находился посредине сходни, когда на нее ступил мистер Уилки. Доски прогнулись, и бежать быстро стало невозможно.
Длинные ноги мистера Уилки позволяли ему делать большие шаги. Расстояние между ним и Левкой быстро сокращалось.
— Нажимай! — закричал Левке Коля, приплясывая от нетерпения. — Скорей! Вилка догоняет!
Коля мучительно соображал, как помочь Левке. И вдруг взгляд его упал на размочаленный канат, привязанный за конец сходни. Он нагнулся и схватил канат.
Как только Левкина нога коснулась причала, Коля изо всей силы потянул за канат. Сходня сдвинулась в сторону. Мистер Уилки замер на месте и, чтобы сохранить равновесие, замахал руками. Коля снова рванул канат, сходня сорвалась с причала, и мистер Уилки, взмахнув руками, полетел в воду.
— Ух! — облегченно вздохнул Коля и заглянул с причала в воду.
Мистер Уилки крепко держался за сваю и бормотал:
— О, страна ужасов! Какой кочмар!
— Не кочмар, а кошмар! — поправил его Коля и побежал за Левкой и Суном.
Левка, Сун и Коля сидели на носу старого миноносца. Свесив ноги за борт, они пели матросскую песню, барабаня в такт пятками по ржавому борту:
«Кто со мной посмеет спорить?» — Буйный ветер вопрошал.
«Мы посмеем! Мы поспорим!» — Капитан лихой сказал.
Рыжик навострил уши и зарычал.
Мальчики умолкли.
— Что такое? — спросил Левка.
— Опять, наверное, ходит, — ответил Сун.
Все трое легли, приложив уши к палубе, и стали слушать. До мальчиков донесся звук тяжелых шагов, скрип ржавых петель, потом все стихло.
Левка поднял голову и сказал, ударяя кулаком по палубе:
— Нет, брат, теперь тебе не выбраться отсюда!
— А вдруг опять японцы придут с белогвардейцами, и он их увидит в иллюминатор? — сказал Коля.
— Да-а, об этом-то мы и не подумали, — сказал, растягивая слова, Левка.
— Ой-е-ей, что тогда случится! — воскликнул Сун и энергично взмахнул кулаком. — Он стекло трах, и готово!
— Тогда нам худо будет, — сказал Левка. — Сейчас затаился, боится пошевелиться, потому что знает моего деда. А если своих увидит, тогда… Постойте, ребята, я что-то придумал! Я сейчас вернусь.
Левка присел, откинув руки за спину, затем, распрямившись, как пружина, высоко подпрыгнул и, описав плавную дугу, почти без брызг вошел в воду.
— Шибко хорошо! — воскликнул Сун, ударяя себя по коленям.
— Нырок что надо! — согласился Коля.
Вынырнув, Левка поплыл к «Орлу».
На миноносец Левка вернулся по берегу, держа в руках котелок с краской и кистью.
— Держите меня! — проговорил Левка, ложась грудью на край борта.
Коля и Сун, уже понявшие намерение Левки, взяли его за ноги и осторожно спустили за борт. Левка, повиснув вниз головой, быстро замазал белой краской стекла иллюминаторов в матросском кубрике.
— Ну, вот и все, — сказал он, когда друзья подняли его на палубу. — Теперь ему ничегошеньки не видно, а стучать и кричать он побоится.
— Раз такое дело, споем! — предложил Коля.
— Споем!
Ветер море стал тревожить, Буйно вспенились валы… —
затянул Коля второй куплет матросской песни.
Сун и Левка подхватили, и все трое опять принялись в такт песне барабанить пятками по ржавому борту.
Пленником был Брынза. Сегодня утром Сун, купаясь, подплыл к миноносцу и увидел в иллюминаторе его опухшее лицо.
«Следит за „Орлом“, — подумал Сун.
Нырнув, он долго плыл под водой, стараясь уйти из поля зрения шпиона. О виденном Сун рассказал Левке и Коле. Все втроем они отправились к Луке Лукичу.
Выслушав Суна, шкипер сказал:
— Нам бы от него до утра избавиться, не то Иуда все дело может испортить!
— Ничего не испортит, — сказал Сун и, прищурившись, прихлопнул ладошами. — Мы его, как мыша, поймаем!
— Что ты! Греха потом не оберешься… Эх, жаль, не списал я его тогда за борт! — сказал Лука Лукич.
— Надо его закрыть там, и пусть сидит, как таракан в банке, — вмешался в разговор Левка.
— Дело! Впрямь, дело говорите! Он в матросском кубрике? Там иллюминаторы не открываются. А дверь и верхний люк задраим. Ну-ка, Лев, неси из подшкиперской ручник и пару клиньев.
Лука Лукич отправился на миноносец вместе с ребятами и накрепко закрыл Брынзу в его убежище.
Сейчас, закрасив иллюминаторы, Левка лишил шпиона возможности следить за «Орлом».
Допев песню, мальчики прыгнули в воду и поплыли на «Орел», а Рыжик с лаем помчался берегом. Было время обеда.
Когда встали из-за стола, Лука Лукич приказал всем отдыхать.
— Сегодня опять поздно ляжем, — сказал ой многозначительно.
— А кто будет за миноносцем смотреть? — спросил Левка.
— Я посмотрю. Отдыхайте!
— Что ж, поспим, — сказал, сладко зевая, Коля.
День, проведенный на солнце, налил приятной усталостью бронзовые тела ребят. Они улеглись прямо на палубе, в тени рубки, положив головы на спасательные пояса, и тотчас же заснули. Рыжик прикорнул у них в ногах.
Мальчики проснулись вечером. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев на скалистом берегу. В потемневшей воде дрожали отражения первых звезд.
Лука Лукич склонился над люком, ведущим в машинное отделение, и вполголоса разговаривал с Максимом Петровичем.
— Как парок? — донесся до слуха мальчиков глуховатый голос шкипера.
— Держится хорошо.
— Что-то Андрея долго нет, — в голосе Луки Лукича послышалась тревога.
В это время под чьими-то ногами заскрипела галька на берегу. Рыжик вскочил и зарычал. Захлюпали по воде сходни, и на палубу ступил Андрей Богатырев.
— А, вот и легок на помине наш Андрюша! — шкипер протянул руку навстречу моряку.
Матрос пожал руки шкипера и машиниста, потом улыбнулся и тихо проговорил:
— Вести хорошие, друзья мои. Крепко наши теснят белых и их пособников — интервентов. Весь народ поднялся на борьбу. Скоро и мы перейдем в решительное наступление.
Матрос подошел к мальчикам и спросил:
— Что же вы так невежливо с американцем поступили? Он, говорят, захворал с перепугу.
— Что это еще за американец? — насторожился Лука Лукич.
— Секрет, старина. Это, брат, такая история, что животик надорвешь, — и моряк громко рассмеялся.
— Я им приказывал ни в какие истории не вмешиваться, — проворчал Лука Лукич и строго добавил, обращаясь к Левке: — Вы посматривайте здесь за берегом, а мы в каюту зайдем.
Левка выставил посты: Суна на миноносец, Колю на берег, а сам стал у трапа. Совещание в каюте у Луки Лукича окончилось скоро. Максим Петрович с матросом скрылись в машинном отделении. Лука Лукич прошел в рубку. Левка свистнул, подражая кулику. Часовые прибежали на катер.
