она больше ничего не сказала. Настя отошла в сторонку и встала рядом с Жениной мамой.
А я спросил:
– Покажешь свои рисунки?
– Ты правда хочешь посмотреть?
– Правда.
– Ладно. Сейчас.
Женя ушла в другую комнату и принесла папку. Мы сели на диван, и она стала показывать. Это были удивительные картины, я никогда бы не поверил, что такая маленькая девочка может это сделать. Она рисовала драконов, которые вместо огня дышат цветами, летающие дома и лодки с крыльями вместо парусов.
Когда мы всё посмотрели, я поднял голову и увидел, что ни Насти, ни Жениной мамы в комнате нет. Они, оказывается, давно ушли на кухню пить чай.
Женя закрыла папку и спросила:
– Тебе правда нравится?
– Правда!
Она улыбнулась, а я вспомнил: подарок же! Мешок остался в прихожей. Я побежал за ним и столкнулся с Настей. Она видно, подумала о том же самом, потому что протянула мне мешок.
– Синяя коробка, – шепнула она.
Я развязал толстый витой шнурок и заглянул внутрь. Там громоздились друг на друга пакеты и свёртки. Синяя коробка лежала сбоку. Я вытащил её и протянул Жене.
– Вот, это тебе, – сказал я.
– Это то, что я просила? – неуверенно спросила Женя.
– Ну да, – ответил я, хотя понятия не имел, что там.
Женя развернула обёртку и вытащила… краски. Несколько коробочек с красками, толстый альбом и упаковку кисточек.
Она как-то странно посмотрела на меня, и мне стало не по себе. Может, она просила у Деда Мороза что-то совсем другое?
И тут Настя сказала:
– Ну что, внучок Деда Мороза? Удивишь нас?
А, посох… Я и забыл про него. Я взял эту палку, поднял повыше и стукнул об пол – не очень сильно.
Что это было? Свет почему-то стал прозрачно-голубым, и в нём появились крохотные серебряные искорки. Они кружились вокруг нас, становясь всё больше и ярче, а потом я увидел, что это не искорки, а снежинки. Настоящие серебряные снежинки… Они летели так медленно, как бывает только в кино, в какой-нибудь сказке!
Это продолжалось, наверное, недолго, но я запомнил каждую секунду. Серебряные снежинки кружились, кружились, кружились, а потом просто растворились в воздухе.
Я стоял с посохом в руке и не знал, что делать и что говорить. И тут Женя подбежала и обняла меня. Потом она смутилась и отошла в сторону, но глаза у неё блестели, как ёлочные игрушки.
– Спасибо! Значит, это правда! И Дед Мороз! И моё желание… – сказала она.
Потом мы с Настей ехали обратно по той же узкой неровной дачной улице.
– Всё прошло отлично, спасибо тебе! – сказала Настя.
– А Женя выздоровеет? – спросил я.
– Должна.
– А что она просила у Деда Мороза?
Настя помолчала, как будто сомневалась, говорить или нет.
– Она просила чудо.
– Разве такое можно просить? – удивился я.
Настя пожала плечами:
– Можно, почему нет?
– А почему же тогда никто не просит?
– Не верят.
Мы подъехали к штабу. Мне нужно было вернуть шубу, шапку и сапоги с посохом. А Настю уже ждал в другой машине пожилой бородатый дядечка, в самом деле похожий на Деда Мороза. Мы с ней быстро попрощались – она меня обняла и потрепала по шапке.
В штабе было так же, как раньше, ярко и шумно, и я вдруг почувствовал, что сильно устал. Я пошёл к Светлане Игоревне и отдал ей одежду и посох. В этот раз она вела себя со мной не так строго, даже дала полосатый леденец на палочке.
Потом я вышел в коридор. Там было тихо и пусто – никто не ходил и не говорил. Только слышались тяжёлые шаги на лестнице – человек поднимался сюда, на второй этаж. И откуда-то тянуло сквозняком – как будто открыли окно и в него задувает тяжёлый зимний ветер. Я поёжился, хотя был в куртке и шапке. Ветер громко сказал: «Шух!», и прямо в лицо мне дунуло мелким колючим снегом. Я задохнулся и перестал видеть. Услышал только, как кто-то прогудел: «Ого…»
– Прости, дружочек, не знал, что тут кто-то есть, – пробасил тот же человек, вытирая мне лицо.
– Я сам!
Я тряхнул головой и увидел его. Он был точно такой, как на картинках, только настоящий. Очень большой – самый высокий человек, которого я видел в жизни. Белая борода, озорные тёмно-голубые глаза и много весёлых тонких морщинок.
Он поглядел на меня, чуть наклонив набок голову, и сказал:
– Никита.
Он не спрашивал – просто дал понять, что знает, кто я.
– Ну да, – сказал я.
– Мне уже рассказали. Спасибо, что помог. Я сейчас опять уезжаю, никак бы не успел. А ты справился!
Я немного смутился. Никогда не знаю, что отвечать, если хвалят.
А он спросил:
– Ты подарок когда хочешь получить – сейчас или завтра?
Я вспомнил своё письмо и опустил голову.
– Вы такое не дарите.
– Какое такое? – нахмурился он. – Мне уже самому интересно. Сейчас найду тебя. Ты письмо писал?
– Писал…
Он вынул из кармана шубы серебристый планшет.
– Так, чтобы время не терять – ты письмо где оставил? Под ёлкой или в морозильнике?
– В морозильнике… – промямлил я.
– Исчезло?
– Исчезло. А вот Артём говорит…
Он отмахнулся, заставляя меня замолчать, и стал что-то отмечать и листать в планшете.
– В морозильнике… Так. Ну вот… Соловьёв Никита…
Откуда он знал мою фамилию? Я не успел спросить, он уже продолжал:
– Нашёл. Да, помню твоё желание. Значит, я такое не дарю?
– Мама сказала, что не дарите.
Он вздохнул и пробормотал:
– Мама сказала… Мама сказала… Ладно! – тут он крепко хлопнул рукавицей по моему плечу. – С наступающим Новым годом тебя, Никита! Вот тебе на память, держи!
И вынул из кармана большой стеклянный шар – мне они всегда нравились – с Дедом Морозом, Снегурочкой и ёлочками внутри.
Я поблагодарил, взял шар и потряс его, чтобы пошёл снег. Крохотные серебристые снежинки посыпались на кукольные фигурки. Это было действительно похоже на снегопад.
И тут я вспомнил:
– А где же ваша Снегурочка?
Дед Мороз гулко усмехнулся и тряхнул головой.
– Ну, дружочек… А с кем ты сегодня полдня по городу ездил?
– С Настей…
– Ну вот. Значит, познакомились.
Я подумал, что не так понял. Ведь это было невозможно!
– Настя – Снегурочка?! Настоящая Снегурочка? Как это?
– Так, Никита. Ну, ты меня прости, мне пора!
Я даже не успел ничего ответить. Мне показалось, что коридор, где мы стояли, кто-то тряхнул – так же, как я сам до этого тряхнул снежный шар. Стены странно искривились, куда-то поползли, я зажмурился, и вдруг оказалось, что
