в травмпункт, а его Снегурочка осталась стоять у крыльца. Она вообще-то хотела тоже поехать в больницу, но он ей не позволил.
Он сказал:
– Настя, нет! Ты что, у нас сегодня ещё столько детей! Поезжай в штаб, надо что-то делать!
И он уехал, а Снегурочка-Настя стала вызывать такси. А я всё это время стоял рядом, но они меня не замечали. Больше там никого не было, потому что наш школьный новогодний праздник только что закончился, и все четвёртые классы разошлись на чаепитие, а у других ребят просто шёл урок. А я на чаепитие не пошёл, потому что после вчерашнего разговора с мамой у меня не было никакого новогоднего настроения. И я сказал Анне Васильевне, что у меня тренировка по волейболу. Хотя какая тренировка может быть тридцатого декабря? Но она поверила, и я пошёл в раздевалку и взял свою куртку. Вышел на крыльцо, а тут Дед Мороз грохнулся.
Всё, что случилось дальше, тоже было из-за моего плохого настроения. Просто обычно я не заговариваю с незнакомыми людьми. Во-первых, стесняюсь, во-вторых, это опасно. А тут мне было как-то всё равно, что подумают, а насчёт опасности – это же девушка, да ещё и Снегурочка.
В общем, я спросил:
– А вы давно вот так работаете?
Она удивлённо на меня глянула и ответила:
– В общем, да. А что?
– Просто это ведь всё неправда. Все знают, что никакого Деда Мороза нет, а вы каждый год изображаете…
– Как это Деда Мороза нет? С чего ты это взял?
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Они были светло-серые с коричневыми крапинками. И она как будто не притворялась.
– Ну как с чего? Все это знают. Вы же не будете говорить, что вот этот ваш друг, который упал – настоящий Дед Мороз?
– Не буду, конечно! Это Илья, он помощник.
Вот тут я удивился, а она спокойно сказала:
– Но настоящий-то всё равно есть! Кто тебе сказал, что нет?!
– Какая разница…
Я не хотел говорить, что это Артём. Ну мало ли что. Взрослые ведь могут отругать за что угодно.
Она вздохнула и покачала головой, отчего прозрачные сосульки на её голубом кокошнике тоненько звякнули:
– Да есть он, есть! Я точно знаю!
Она говорила так уверенно и горячо, что я засомневался. А вдруг Артём действительно болтает просто так?
Тут подъехало такси, и я неожиданно для самого себя попросил:
– А можно с вами в этот ваш… штаб? Я мешок помогу нести, и вообще… У меня всё равно дома никого нет.
Она нахмурилась, помолчала, подумала, а потом решительно сказала:
– Ладно, поехали. Знаешь, как говорят? Случайностей не бывает.
Я взял мешок с подарками и втащил в машину. Он был тяжёлый. Я бы заглянул внутрь, но шнурок туго затянули, а развязывать было неудобно.
Мы ехали, я смотрел в окно. Снег так и не выпал, но город всё равно выглядел достаточно нарядно – повсюду висели гирлянды и разные другие украшения. Близость праздника чувствовалась даже при моём плохом настроении, и от этого было особенно обидно.
Сначала я узнавал улицы, а потом перестал. Мы заехали в какой-то совсем незнакомый район, и мне стало немного не по себе. Я подумал: а как же я вернусь домой? Придётся маме звонить, а что она может сделать? С работы уйти не может – даже на школьный праздник не смогла. Только расстроится. Пока я так думал, мы приехали.
Это был довольно старый голубой трёхэтажный дом безо всяких табличек и вывесок, с плотно зашторенными окнами. И рядом стояли такие же дома – непонятно было, живёт там кто-то или нет. Выглядело всё это довольно таинственно.
Снегурочка позвонила в домофон, и нас впустили. Сразу стало ярко и шумно, потому что внутри звучала новогодняя музыка, и целая толпа людей бегала по коридорам. Люди заходили в комнаты, выходили, несли свёртки и коробки, иногда что-то роняли, поднимали и разговаривали друг с другом. Снегурочка здоровалась, и я тоже здоровался на всякий случай. На меня удивлённо поглядывали, но никто ничего не говорил. Я не заметил там других детей – наверное, поэтому они и удивлялись. Мы поднялись на второй этаж, где не было всей этой суеты, и подошли к двери с блестящей чёрной табличкой: «Рябушкина Н. И.».
В просторной комнате, куда мы вошли, оказалось столько вещей, что свободного места почти не оставалось. На полу теснились корзины, наполненные ёлочными игрушками – от мелких пластиковых снежинок до огромных стеклянных шаров. Всюду стояли игрушечные Деды Морозы и Снегурочки, тоже разного размера. Один гигантский кукольный Дед притаился в углу за дверью – я даже вздрогнул. Вдоль стен тянулись шкафы, и там на полках длинными рядами выстроились папки с документами – прямо как у мамы на работе.
Рябушкину Н. И. я сначала не увидел, а услышал:
– Так! Настя! Наконец-то! Илья звонил, это, конечно, катастрофа! Я пытаюсь что-то сделать, но сложно, очень сложно! Юго-запад возьмут Владик с Верой, в центр уговорила съездить Сергея Иваныча, к нему, правда, внуки приехали, но что делать, согласился, ты уж поезжай с ним, он без Снегурки. Остаётся один адрес – ты помнишь, девочка Женя! Здесь недалеко, но всем страшно неудобно, не по пути, просто не знаю, что делать! Срочно надо кого-то найти, а никого…
Она остановилась, а потом спросила гораздо медленнее:
– А эт-то кто?
Я понял, что она обо мне, и попятился. Рябушкина Н. И. была уже пожилая тётенька, маленькая, с короткими рыжими кудряшками и глазами как у ястреба. Мне показалось, что она сейчас схватит меня за шиворот и выбросит в окно.
Но тут Настя уверенно ответила:
– А он мне с мешком помог, Надежда Ивановна. Хороший парень. Хотел штаб увидеть.
– Хороший парень…Так-так-так…
Надежда Ивановна прищурилась, а губы сжала и вытянула трубочкой, отчего ещё больше стала похожа на птицу. Она прямо-таки впилась в меня взглядом – вот-вот клюнет. Я замер. И тут она откинулась на спинку кресла и задумчиво проговорила, так и не сводя с меня глаз:
– Настя, а что, если…
А Настя спокойно ответила:
– Да, думаю, получится.
– Не положено, конечно, но что делать, что делать… – бормотала Н. И. Рябушкина. – Такой случай… И нужно именно сегодня… Ему бы самому… А он никак, ну никак не успевает! Хотел особенное что-то…
Хлоп! Надежда Ивановна стукнула ладонью по столу, и её кудряшки вздрогнули:
– Ладно! Он сам говорит: случайностей не бывает. Ну что, хороший парень, как звать-то?
– Меня? – глупо спросил я. – Никита!
Она сказала:
– Никита! Хочешь нам помочь? Только
