— С ума сошли! — раздался чей-то пронзительный голос.
Мы обернулись. У сорванной с петель фанерной дверцы замерли Сашка и Король.
— Что вы делаете? — ужаснулся Король.
— И для тебя стараюсь, — очнулся я, отбросив лом. Больше тут громить было нечего.
— А я для своего удовольствия, — подбоченился Валька. — Всю жизнь строил, надо хоть что-то сломать.
— Попомнит ваш Федотыч моего Рэкса! — Я с размаху пнул ногой кучу рентгеновских снимков — они разлетелись веером.
Внезапно хлопнула, открывшись на потолке, квадратная крышка, и к нам вниз спрыгнул Федотыч. Раньше времени вернулся! Из проема люка выглядывало изумленное лицо фотографа.
Все замерли.
— Гости дорогие… — У Федотыча, отрезавшего нам с Валькой путь к бегству, дернулась щека. Он чуть покачнулся, и я понял, что он слегка пьян. — Добро пожаловать. И нагнувшись, взял из раскрытого Валькиного чемоданчика блестящую стальную стамеску.
— Витька! — закричал я нашему чемпиону Королю. Но он стоял неподвижно, как врытый, за спиной Федотыча. Такая удобная позиция!
Сашка стоял дальше, вытаращив глаза.
Мы с Валькой напряженно глядели на стамеску. От кого я не ожидал помощи, так это от Сашки. Когда Федотыч метнулся к нам, Сашка бросился и ловко подставил ему сзади подножку, а я, уже в падении Федотыча, провел бросок через бедро. Федотыч закопался головой в обломки шкафа и затих. Потом застонал…
— «Иппон», — пробормотал я. Рубашка прилипла у меня к спине.
— Ты чего стоял? — подступил Сашка с кулаками к Королю. — Он же мог убить! — Его трясло. — Убить, понимаешь? Убить!
Король попятился и быстро исчез в подземном ходе.
Проем люка вверху тоже был пуст — фотограф скрылся.
— Очухается, — кивнул Сашка на Федотыча, безуспешно пытающегося встать. — Айда отсюда, ребята!
По дороге домой встретили бегущего Юрика: Король уже ему доложил. За Юриком еле поспевал нетренированный милиционер.
— A-а, лунатик… — узнал он меня.
Федотыча в подвале не оказалось. Очухавшись, он, наверное, ушел через подземный ход на остров. Ищи-свищи!
Утром на станции, возле касс, вывесили объявление о розыске Федотыча — с фотографией (Сашкин дядька с испугу дал). Оказалось, Федотыч — опасный рецидивист, два года с фальшивыми документами отсиживался в нашем тихом городке.
…Вскоре начались занятия в школе. По вечерам мы по- прежнему ходили в нашу секцию дзюдо. С Сашкой мы больше не враждовали.
Нина не сводила с меня восторженных глаз, зачислив в герои.
Король бросил секцию…
— Неужели ты меня к нему, к такому трусу, ревновал? — как-то спросила Нина, пригласив в кино.
— Нет. К нему… нет, — ответил я.
И в кино не пошел. Не сразу я понял, что в душе обвинял ее в том, в чем должен был обвинить себя. Ведь Король мне тоже очень нравился.
Однажды я вновь приехал в областной центр. Отец сжалился надо мной и разрешил съездить в собачий питомник — присмотреть себе пса. «Не большого», — предупредила мать. «И не маленького», — предупредил отец.
Собак было много. Они лежали, рычали, ходили в тесных вольерах за сетками. Все чистопородные, с родословной, какую не каждый человек у себя вспомнит: до восьмого колена, с предками-медалистами, призерами всяческих выставок.
В этот заход я никого не смог выбрать: перед глазами все время стоял мой Рэкс…
Я ушел побродить по центральному проспекту.
Нарядная публика, как обычно, протирала подошвы на правой стороне проспекта, и я вдруг увидел нашего районного философа Котодавченко.
Он подошел ко мне и странно усмехнулся, помахивая сеткой с рукописями своих афоризмов.
— Друзья, которые нам изменяют, — даже не враги.
Сначала я не понял то, что он сказал…
Котодавченко приехал в цирк на «Большие выступления лилипутов».
— Не поверишь, — заявил он мне. — О лилипутах у меня ни одного афоризма нет.
Мы пошли с ним в цирк вместе. Рассказывать о представлении лилипутов я не стану. Скажу только, что назад, в наш городок, мы возвращались с лилипуткой — двоюродной сестрой Вальки Портнова: она ехала к своим в гости. Мы оказались в одном вагоне, и я ее узнал. Я еще в цирке к ней приглядывался, когда объявили фамилию — раньше-то я ее не видел ни разу.
Все в вагоне оглядывались на лилипутку. Она сидела на высокой скамье, как кукла наследника Тутти, болтала ножками и грызла огромное мороженое.
Я ей представился и познакомил с Котодавченко. Она обрадовалась:
— Хорошо как! Я боюсь домой одна поздно идти.
Котодавченко гордо развернул плечи, а затем свернул:
— С ним никого не бойтесь, — кивнул он на меня. — Он у нас известный драчун. Дзюдоист.
— Да? — Она облизала мороженое. — У нас есть группа дзюдоистов, мои друзья, но они сейчас в Австралии выступают.
Я подумал, что друзья-лилипуты слишком далеко, и еще подумал: если кто ее посмеет по дороге обидеть, тому не сладко придется.
Как легко чувствовать себя большим возле маленьких.
А среди больших?..
