но и всем вокруг на расстоянии как минимум десяти метров.
Дядя Паша тоже услышал и обернулся.
– Здравствуйте, дядя Паша! – хором сказали мы со Славкой.
– Здорово, ребятня! – ответил сторож. – Видали, чего зверюга эта понаделала? А крайний кто? Дядя Паша, естественно! Председателю говорить легко, а ты вот попробуй-ка сделай… Я здесь сторож или боброборец какой?
– А вы зачем плотину разбираете? – робко спросил я, поскольку не вполне уловил смысл всего только что сказанного.
– Зачем? – переспросил дядя Паша. – Ясное дело – воду спустить!
Мы со Славкой удивлённо переглянулись, а Настя так и вовсе заныла:
– Это же боблик постлоил! Не надо ломать! Боблик холоший! Я бабе-Гале скажу!
Сторож явно был недоволен, что мы встали на сторону его противника:
– Вот выйдет пруд из берегов, тогда будете знать, какой он хороший… Житья от этого бобра никакого нет: разломаешь евонную плотину, а он за ночь-две её опять возводит. Слыхали про такого греческого царя Сизифа? Так вот – это я. Впустую работаю. Хорошо ещё, что сейчас жара – Мелинка пересохла. А если дожди пойдут? Э-эх…
Наутро пошёл дождь. Даже не дождь, а самый настоящий ливень.
Глядя в окно на стекающие с крыши струйки воды, я представлял, как бобр плавает по озеру под аккомпанемент стучащих дождевых капель, как он выходит на берег, как ныряет, как вновь выныривает, и как злится дядя Паша.
На следующий день я твёрдо решил увидеть бобра. В семь часов вечера я приехал на озеро, сел на брёвнышко у берега и стал ждать.
Ох и сложно мне было сидеть без дела, просто глядя на воду! "Это испытание силы воли", – говорил я себе, но тем не менее весь извёлся от скуки. А результатов – ноль. Этот бобр оказался какой-то совершенно неуловимый!
Прошёл, наверное, целый час, солнце начало цепляться за верхушки деревьев на западе, вокруг загудели комары. Я сидел и думал о том, как всё-таки несправедлив мир: и дядя Гена, и Виталик, и даже сторож дядя Паша – все видели бобра! Только один я не видел… Ну и ещё Славка. Но он хотя бы не просидел весь вечер на берегу зазря.
Пора ехать домой, а не то бабушка будет ругаться. Я тяжело вздохнул и собрался было встать с бревна, как вдруг что-то внезапно привлекло моё внимание. По воде медленно и практически не поднимая волн скользила… голова! Чёрная голова с маленькими ушками и носом, слегка похожим на собачий. Бобр! Наконец-то бобр!
Я замер без движения, опасаясь, что зверь меня заметит и снова спрячется (тогда я ещё не знал, что бобры плохо видят), но внутренне я ликовал, сердце билось как сумасшедшее, норовя выскочить из груди от волнения. Я видел бобра! Вот Славка обзавидуется!
Бобр тем временем подплыл к противоположному берегу – метрах в двадцати от меня, – выбрался на землю и принялся грызть веточки какого-то куста, растущего у самой воды. Я даже услышал звук, с которым он работал зубами. Бобр сгрыз одну ветку, подтянул короткими передними лапками другую и сгрыз её тоже. Затем ещё одну… И ещё одну… И ещё…
"Что за обжора", – подумал я.
Вид у бобра и правда был упитанный: когда зверь сидел на задних лапах, держа передними ветку возле рта, он напоминал мохнатый чёрный шарик – лишь плоский, лишённый шерсти хвост лежал как бы в стороне.
Сколько веток съел бобр, я не сосчитал, но в конце концов он насытился, также неторопливо спустился к воде и осторожно то ли зашёл, то ли сполз в озеро.
На поверхности вновь осталась одна голова. Бобр проплыл несколько метров, после чего совершенно бесшумно нырнул. Он вообще двигался очень тихо, только грыз громко.
По глади озера пошли круги, и я, не чувствуя под собой ног от радости, отправился домой.
После этого мы со Славкой ещё несколько раз видели бобра: и рано утром, когда приезжали на велосипедах, и поздно вечером, когда ходили гулять с Бароном (умный пёс очень быстро приучился не лаять на бобра, хотя мне кажется, что водяной грызун ему всё равно не нравился). Мы наблюдали, как зверь неспешно плавает по озеру, как таскает в зубах ветки деревьев (их он утягивал под воду, и благодаря этому мы узнали, где находится вход в его нору), как носит ил передними лапами, чтобы укрепить свою плотину… В общем-то это и есть практически полный список всех бобровых занятий, но нам совсем не надоедало за ними наблюдать, тем более что Славка выпросил у родителей бинокль с десятикратным увеличением.
Короче говоря, бобр доставил нам уйму радости. Настолько много, что мы непременно захотели поделиться ею со всеми нашими родными и друзьями из города. Захотели показать бобра всем-привсем! А как иначе докажешь, что ты на самом деле его видел и ничего не придумываешь?
Нас тогда мало волновали вопросы "как мы повезём бобра в город?" и "где будем его там держать?" И уж точно не приходило в голову, что зверь вряд ли этому обрадуется. Когда тебе девять лет – всё это лишь несущественные детали, отвлекающие тебя от главного: мечты. В конечном счёте все проблемы можно будет как-нибудь решить потом, а для начала бобра нужно поймать.
От первоначального плана поимки грызуна с помощью клетки-боброловки (как мышеловка, только большего размера) пришлось отказаться, поскольку всё, что нам удалось найти – это картонная коробка от телевизора, прогрызть которую зверь смог бы, наверное, за две секунды. А за пару часов бобр может свалить целое дерево – ему даже клетка из досок нипочём! Поэтому после долгих раздумий и тщательного планирования мы остановились на яме-ловушке, замаскированной сверху ветками, сквозь которые бобр должен был, по идее, провалиться… Да, сейчас я понимаю: глупо было рассчитывать, что зверь не сможет выбраться из ямы, ведь он умеет не только грызть, но и рыть землю лапами. Но на тот момент такой план нам со Славкой показался просто замечательным: вечером выкапываем яму, утром находим в ней бобра. Просто отличный план!
Оставалось выбрать подходящее место для нашей ловушки. И самым лучшим местом нам показался противоположный берег озера, более низкий, чем тот, откуда мы обычно производили свои наблюдения. Лес на другой стороне озера мы со Славкой между собой называли "бобровым лесом", потому что именно там, среди деревьев, зверь всегда кормился.
Итак, вооружившись лопатами, мы отправились к озеру. Пройдя по протоптанной дядей Пашей тропинке до бобровой плотины, я первым начал осторожно переходить по ней на другую сторону Мелинки.
