— Присоединяюсь к доктору, — сказал Санин. — А кто объяснит, почему здесь так тихо и пустынно? Как будто нога человека не ступала на этот берег.
— Вот задача, над которой и я ломаю голову. И не нахожу ответа. Знаешь, Николай, мне почему-то тревожно. Нет радости, нет уверенности, что все уже позади, все лишения и опасности.
— Н-да… — кивнул краевед. — Понимаю. Но оставим пока наши сомнения при себе. Мы еще ничего толком не знаем.
— Не знаем, но хорошо уже, что над головой у нас опять небо, а не каменная толща.
Из-за кустов показались ребята. Они несли длинные прутья для удилищ и шляпы, наполненные чем-то серым.
— Иван Антонович! — еще издали закричала Светлана. — Иван Антонович, мы насобирали грибов. Здесь их много, можно набрать целый вагон.
— Пока столько не требуется, — засмеялся доктор. — Надо еще посмотреть, что за грибы. Может, вы набрали поганок и мухоморов. Давайте сюда вашу добычу.
Ребята вывалили на плащ-палатку крупные, с мясистыми шляпками грибы. Мухин взял один гриб, разломил и понюхал.
— Если не ошибаюсь, подосиновик. Великолепно! У нас будет изысканный обед. Сегодня мы поедим вволю, а приправой послужит свежий воздух.
Иван Антонович положил в кучку разломленный гриб. Готовить обед на этот раз помогали все. Одни чистили грибы, другие носили воду, третьи заготавливали топливо и следили за костром. И ожидания изголодавшихся товарищей Мухин не обманул. Он приготовил отличное кушанье из грибов, в крышке от котелка, заменившей сковородку, поджарил мясо, а когда все было съедено, сварил кофе. Давно туристы не ели так вкусно и сытно, а главное — обедали не в мрачном подземелье, а на свежем воздухе, любуясь озером и голубым небом.
После обеда Иван Антонович пошел с ребятами к озеру. Учитель и краевед тоже решили побродить по прибрежным скалам и, если удастся, выяснить, куда попал отряд.
Иван Антонович подвел ребят к группе деревьев, росших у самого берега. Это были невысокие осины и березы с тонкими ветвями. По пути Володя вспугнул довольно крупное животное. Рассмотреть его не удалось — оно тут же скрылось в кустах. В болотистой низинке заметили несколько лягушек. При виде людей они зашлепали по воде, а потом повылазили на кочки, нимало не смущаясь гостей. Над озером пролетали стайки птиц.
Рыболовы облюбовали на берегу места и закинули удочки. Некоторое время поплавки спокойно лежали на воде. Первой посчастливилось Светлане: поплавок ее удочки дрогнул и нырнул, оставив на воде медленно расходящиеся круги. Володя, стоявший рядом, увидел это.
— Чего зеваешь? Подсекай!
Девочка неумело взмахнула удилищем. В воздухе мелькнула крупная рыба и шлепнулась на берег.
— Чебак, — тоном опытного рыболова определил Володя. — А вот и у меня клюнуло!
Он ловко выбросил на берег плоскую блестящую рыбу.
— Как интересно! — Светлана торопливо нацепила на крючок червяка и взмахнула удилищем. — Я сейчас еще поймаю.
— Лови, только не махай так. Еще зацепишь меня крючком.
— Ладно, я буду осторожно. А мой чебак больше твоего. И тебе завидно.
— Скажешь! Я и побольше ловил.
Начало клевать и у других рыболовов.
— Нет ли в озере щук? — Иван Антонович посмотрел на Мишу. — Как думаешь?
— Наверное, нет. И вообще их лучше не ловить, — простосердечно ответил тот.
— Это почему?!
— Щука вас опять искупает.
— Э, сейчас я не в лодке. Чтобы стащить меня в озеро, нужна приличная акула или крокодил.
Доктор привязал к удилищу толстую капроновую леску, порылся в карманах и достал большой пластмассовый поплавок и тройной якорек. Нацепив на якорек бойкого живца, Иван Антонович закинул снасть в воду. Белый с красным поплавок спокойно улегся рядом с листом одинокой кувшинки. Некоторое время доктор держал удилище в руках, ожидая поклевки. Потом ему это надоело, и он воткнул комель удилища в мокрый прибрежный песок.
Между тем ребята продолжали таскать окуней и чебаков. Наблюдая за ними, Иван Антонович совсем забыл о своей снасти. Вдруг Миша закричал:
— Клюнуло! Клюнуло!
Мухин бросился к снасти. Едва он успел схватить удилище, как оно согнулось в дугу, чертя тонким концом воду. Как и тогда, в лодке, между доктором и его добычей завязалась отчаянная борьба. Иван Антонович проявил подлинное искусство, умело маневрируя снастью. Туго натянутая леска звенела и угрожала лопнуть. Но вот сопротивление ослабло, и Мухин под торжествующие крики ребят выволок на берег крупную рыбу.
— Это щука? Щука? — Миша первый прибежал посмотреть на докторский трофей. — Когда плыли по Юрюзани, вы такую же поймали? Еще она вас…
— Искупала? Совершенно верно. То была щука. И сейчас перед тобой великолепный экземпляр хищницы той же породы.
Щука, светло-серая, в желтых пятнах, шевелила плавниками, свивалась в кольцо и снова выпрямлялась, как стальная пружина.
— Пойдемте в лагерь, — доктор посмотрел на часы. — Нас, наверное, заждались и будут беспокоиться. Кто понесет мою добычу?
Миша и Володя попятились от щуки, но, посмотрев друг на друга, устыдились минутного страха.
— Я! — одновременно воскликнули оба.
— Кто-нибудь один, — лукаво сказал доктор. — А впрочем…
Иван Антонович срезал гибкую ветку, пропустил ее через щучьи жабры и связал кольцом. В кольцо он продернул свое удилище.
— Несите!
Володя положил на плечо один конец удилища, Миша — второй, и рыболовы зашагали к лагерю. Хвост озерного хищника волочился по траве. Светлана и доктор несли остальной улов: три больших кукана с крупной рыбой.
Санин и Одинцов давно вернулись к биваку. Их прогулка была не так приятна. Они облазили правый берег, насколько было возможно. Нагромождения камней уходили в озеро, а дальше поднимались хотя и невысокие, но неприступные скалы. Взобраться на них, не имея альпинистского снаряжения и инструмента, нечего было и думать. Краевед и учитель вернулись.
— Если и слева скалы так же круто обрываются у самой воды, нам нелегко будет выбраться отсюда, — подвел итог Николай Павлович. — Тогда путь один: через озеро. Как считаешь?
— Ты будто подслушал мои мысли. А на чем переплывем озеро?
Начальник отряда пожал плечами.
— Ну, это дело будущего. Не будем пока говорить о наших подозрениях доктору и ребятам. Они уверены, что все хорошо. Не стоит их разочаровывать.
Когда рыболовы пришли в лагерь, учитель и краевед сидели около костра. Сергей Денисович безуспешно пытался заштопать многочисленные дыры на пиджаке.
— О! Да вас надо поздравить с большой удачей, — сказал Николай Павлович. — Как вы ухитрились поймать такого крокодила? Неужели на удочку?
— «Крокодила» поймали всей артелью, — ответил Мухин и рассказал, как было дело.
Заметно стемнело. В костер подбросили хворосту, и доктор, несмотря на усталость, с удовольствием занялся кулинарией. Как только появились грибы и рыба, настроение у него сразу поднялось. Иван Антонович шутил и смеялся, часто повторяя свое любимое «великолепно».
— Скоро будем дома, — говорил он Светлане, помогавшей готовить ужин. — Ты соскучилась о доме?
— Немножко. Что-то делает сейчас мама? Вы ее не знаете, Иван Антонович. Она так всегда беспокоится о нас с Мишей. Обещали писать каждую неделю, а послали всего одно письмо… Что она думает о нас?
— Думает, что вы неблагодарные дети.
— Вот и не угадали. Наша мама добрая, но ужасно беспокойная. Она, конечно, уже решила, что с нами что-то случилось. Сходила к Одинцовым и там узнала, что писем от Сергея Денисовича и Володи тоже давно нет. Тогда… тогда началась паника. Людмила Павловна, как и мама, из-за каждого пустяка волнуется. Вот они подождали еще немного, а потом заявили в милицию и во все места, куда еще можно заявить. Нас, наверное, уже разыскивают. Или… или считают погибшими…
— Подожди, подожди, — Иван Антонович с тревогой взглянул на девочку. — А моя жена? Что же она делает, не получая писем? Идет к Одинцовым, встречает там твою маму. А дальше… ты представляешь? Я боюсь это вообразить даже на минуту. Втроем они поставили всех на ноги, взбудоражили весь город. Скажу тебе по секрету, каждый раз, когда я возвращаюсь с охоты или рыбалки, Антонина Васильевна заявляет, что больше я никуда не поеду, с нее хватит, что из-за меня она поседела на десять лет раньше и так далее и тому подобное. Но проходит время, и Антонина Васильевна все-таки отпускает меня на охоту. При этом она говорит: едешь в последний раз.
— Антонина Васильевна, наверное, вас очень-очень любит и потому беспокоится. Любит, да?
— Я, право, не знаю… э, то есть да. Ну, конечно же, она меня любит, она сама как-то призналась мне в этом… М-м… лет тридцать назад. Попробуй-ка уху, не пересолил ли я?
Ужинали туристы в темноте, только костер освещал площадку, разбрасывая искры.
