– Я мигом доставлю тебя в штаб-квартиру, обрадуешь всех, – сказал он, дождавшись, чтобы пятки Перси исчезли на лестнице, ведущей к девятому уровню. Он поманил Гарри вперёд. – Мне надо в Бетнал-Грин, к этому унитазу, по пути тебя и заброшу. Пошли, пошли…
– А с унитазом что будете делать? – ухмыльнулся Гарри. Вдруг всё показалось ему в пять раз смешнее обычного. В сознании начало укладываться: он оправдан, он вернётся в Хогвартс.
– Простенькое контрзаклятие, – сказал мистер Уизли, когда они стали подниматься по лестнице. – Дело не столько в том, чтобы исправить вред, сколько в образе мыслей, который стоит за хулиганством. Досаждать маглам – это кое-кому из волшебников может казаться забавным, но здесь проявляется что-то куда более глубокое и зловредное, и я…
Мистер Уизли умолк, не договорив. Они только что вошли в коридор девятого уровня. В нескольких шагах от них стоял Корнелиус Фадж и тихо разговаривал с высоким мужчиной, у которого были прилизанные светлые волосы и бледное, заострённое книзу лицо.
Заслышав их шаги, собеседник Фаджа повернулся. Он тоже осёкся на полуслове. Холодные серые глаза сузились. Он посмотрел на Гарри в упор.
– Так, так, так… Патронус Поттер, – недобрым тоном произнёс Люциус Малфой.
У Гарри перехватило дух. Он словно наткнулся на что-то твёрдое. Эти холодные серые глаза он в последний раз видел в прорезях капюшона Пожирателя смерти. Этот насмешливый голос он в последний раз слышал на тёмном кладбище, где его мучил лорд Волан-де-Морт. Гарри представить себе не мог, что Люциус Малфой посмеет ещё раз взглянуть ему в глаза. И вообще что этот человек окажется здесь, в Министерстве магии, что с ним будет мирно беседовать Корнелиус Фадж. Ведь всего несколько недель назад он, Гарри, сказал Фаджу, что Малфой – Пожиратель смерти.
– Министр только что поведал мне о вашем счастливом избавлении, Поттер, – манерно растягивая слова, проговорил мистер Малфой. – Поражает ваша способность выбираться из очень тесных ловушек… змеиная, я бы сказал.
Мистер Уизли предостерегающе схватил Гарри за плечо.
– Да, – отозвался Гарри, – я неплохо умею выбираться.
Люциус Малфой перевёл взгляд на мистера Уизли:
– И Артур Уизли – какая встреча! Что здесь делаете, Артур?
– Я здесь работаю, – сухо ответил мистер Уизли.
– Не здесь же именно? – спросил мистер Малфой, вскидывая брови и бросая через плечо мистера Уизли взгляд на дверь. – Я полагал, вы на втором этаже… и занимаетесь, в частности, тем, что утаскиваете домой и заколдовываете магловские изобретения?
– Нет, не этим, – отрезал мистер Уизли. Его пальцы впились Гарри в плечо.
– А вы что здесь делаете? – спросил Гарри Люциуса Малфоя.
– Я не думаю, что наши личные разговоры с министром имеют какое-либо касательство к вам, Поттер, – произнёс Малфой, разглаживая мантию. Гарри отчётливо услышал лёгкое позвякивание, какое мог бы издать карман, набитый золотом. – То, что вы любимчик Дамблдора, отнюдь не означает, что вам следует рассчитывать на такое же потворство со стороны всех остальных… Поднимемся теперь к вам в кабинет, министр?
– Конечно, – сказал Фадж, поворачиваясь к Гарри и мистеру Уизли спиной. – Сюда, Люциус.
Тихо беседуя, они удалились вместе. Мистер Уизли не отпускал плечо Гарри, пока они не исчезли за дверью лифта.
– Если у него к Фаджу какое-то дело, почему он не ждал у его кабинета? – негодующе спросил Гарри. – Что ему нужно было здесь?
– Я думаю, он пытался проникнуть в зал суда, – сказал мистер Уизли. Вид у него был крайне взволнованный, и он оглянулся через плечо, точно опасаясь, что их услышат. – Пытался узнать, исключили тебя или нет. Я сейчас тебя приведу и оставлю Дамблдору записку, он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фаджем.
– Какие такие личные дела они могут обсуждать?
– Деньги, скорее всего, – рассерженно ответил мистер Уизли. – Малфой не один год щедро давал налево и направо… Это помогает ему сходиться с нужными людьми… Потом он может обращаться к ним с просьбами. Отсрочивать принятие невыгодных ему законов… О, у Люциуса Малфоя очень хорошие связи.
Подъехал лифт – пустой, если не считать стайки служебных записок, которые стали виться над головой у мистера Уизли. Нажав кнопку атриума, он раздражённо от них отмахнулся. Дверь с лязгом захлопнулась.
– Мистер Уизли, – медленно проговорил Гарри, – если Фадж имеет дело с Пожирателями смерти вроде Малфоя, если он разговаривает с ними наедине, как мы можем знать, что они не наложили на него заклятие Империус?
– Не думай, что это не приходило нам в голову, – тихо ответил мистер Уизли. – Всё же Дамблдор считает, что Фадж пока действует по собственной инициативе. Но это, говорит Дамблдор, не очень-то успокаивает. Давай сейчас не будем об этом, Гарри.
Дверь открылась, и они вышли в атриум, теперь уже почти безлюдный. Дежурный колдун Эрик опять был упрятан за своим «Ежедневным пророком». Они уже миновали золотой фонтан, когда Гарри вспомнил.
– Подождите… – сказал он мистеру Уизли и, вынимая из кармана мешочек с деньгами, пошёл обратно.
Подняв глаза, он взглянул красивому золотому чародею в лицо, но вблизи оно показалось Гарри слабовольным и глупым. Волшебница улыбалась пресной улыбкой участницы конкурса красоты, а гоблин и кентавр, судя по тому, что Гарри было известно об этих существах, уж никак не могли взирать на людей, кем бы они ни были, с такой сопливой нежностью. Убедительно выглядел только приниженно-подобострастный эльф-домовик. Гарри улыбнулся, представив себе, что сказала бы Гермиона, если бы увидела статую эльфа, и вытряс в фонтан всё содержимое мешочка, где было побольше, чем десять галеонов.
* * *
– Я так и знал! – завопил Рон и нанёс воздуху боксёрский удар. – Ты всегда выходишь сухим из воды!
– Они и не могли решить по-другому, – сказала Гермиона, которая, когда Гарри вошёл в кухню, была от тревоги сама не своя и теперь дрожащей рукой прикрывала глаза. – Никаких доводов против тебя не было, ровно никаких.
– Если вы все точно знали, что меня оправдают, почему на лицах такое облегчение? – с улыбкой спросил Гарри.
Миссис Уизли утёрла лицо передником. Фред, Джордж и Джинни пустились в дикий воинственный пляс, припевая: «Оправдали, оправдали…»
– Хватит! Угомонитесь! – крикнул мистер Уизли, хотя и он улыбался. – Сириус, в Министерстве мы встретили Люциуса Малфоя…
– Что? – вскинулся Сириус.
– Оправдали, оправдали, оправдали…
– Тихо, я сказал! Да, мы увидели его на девятом уровне, он разговаривал с Фаджем, а потом Фадж повёл его к себе в кабинет. Дамблдор должен об этом знать.
– Ещё бы, – сказал Сириус. – Мы ему передадим, не беспокойся.
– А теперь мне надо в Бетнал-Грин, там меня ждёт унитаз, страдающий рвотой. Молли, я вернусь поздно – заменяю Тонкс, но к ужину может прийти Кингсли…
– Оправдали, оправдали, оправдали…
– Фред, Джордж, Джинни, довольно! – скомандовала миссис Уизли, когда её муж вышел из кухни. – Гарри, милый, иди же сюда, сядь и поешь, ведь ты толком не завтракал.
Рон и Гермиона уселись напротив. Вид у них был счастливей, чем в день его первого появления на площади Гриммо, и на Гарри вновь нахлынуло пьянящее чувство облегчения, приугасшее было из-за встречи с Люциусом Малфоем. Сам этот мрачный дом вдруг стал теплей и приветливей; даже Кикимер, сунувший в кухонную дверь свой нос-рыльце, чтобы понять, отчего такой шум, показался ему не таким уродом.
– Ну ещё бы! Раз Дамблдор взялся тебя защищать, решение только таким и могло быть, – счастливым голосом сказал Рон, наваливая всем на тарелки горы картофельного пюре.
– Да, он здорово мне помог, – согласился Гарри, чувствуя, что проявил бы чёрную неблагодарность, не говоря уже о том, что высказался бы по-детски, если бы добавил: «Жаль, правда, что он даже словечком меня не удостоил. Даже взглядом».
Едва он это подумал, как шрам ожгло так сильно, что он приложил ко лбу ладонь.
– Что с тобой? – встревожилась Гермиона.
– Шрам, – пробормотал Гарри. – Но это ничего… Это всё время сейчас…
Другие ничего не заметили. Все налегали на обед, радуясь чудесному спасению Гарри. Фред, Джордж и Джинни по-прежнему пели. Гермиона имела очень обеспокоенный вид, но прежде, чем она смогла хоть что-то сказать, Рон в упоении произнёс:
– Вот увидите – Дамблдор явится сегодня вечером отпраздновать с нами событие.
– Вряд ли он сможет, Рон, – возразила миссис Уизли, подавая Гарри огромный кусок жареной курицы. – Он сейчас очень-очень занят.
– Оправдали, оправдали, оправдали…
– Умолкните! – крикнула миссис Уизли.
* * *
В последующие дни Гарри волей-неволей заметил, что один из обитателей дома двенадцать на площади Гриммо не преисполнен веселья по поводу его скорого возвращения в Хогвартс. Узнав, что Гарри оправдали, Сириус, конечно, постарался изобразить радость: крепко-крепко стиснул ему руку, сиял улыбкой, как все остальные. Вскоре, однако, он сделался угрюмей и нелюдимей прежнего, ещё меньше со всеми разговаривал, даже с Гарри, и всё больше времени проводил взаперти с Клювокрылом в комнате своей матери.
