Качались ромашки, голубели незабудки, мирно квакали лягушки… Небо было синее-синее. Перед глазами встали весёлые лица девочек…
Митя зачерпнул пригоршней холодную воду, плеснул на лицо, на шею и бросился бежать…
Солнце поднялось высоко, потом перевалило за полдень и медленно начало опускаться. Митя не чувствовал ни голода, ни усталости.
Шоссе кончилось. Ноги тонули в горячем песке. На дороге стали попадаться куски железа, вывороченные комья земли. Тёмной кучей лежала легковая машина, колёса её отлетели на несколько метров и вздутыми шинами торчали на измятой траве. Вблизи дороги валялась перевёрнутая набок телега.
Митя шёл и шёл, замедляя шаг, прислушиваясь. Иногда ему казалось, что кто-то зовёт его по имени, и он снова бросался бежать. Потом вдруг сразу остановился, замер…
Под самым лесом тяжело и бездыханно лежал разбитый грузовик — это была куча железа; вздыбившаяся кабинка с передними колёсами прикрывала разбитое в щепы дно машины. Неподалёку виднелась невысокая свежая насыпь, на ней ещё не успела обсохнуть глина; рядом были заметны следы ног, валялась старая лопата…
Митя остановившимися глазами смотрел на разбитый грузовик, на свежую насыпь. В примятой траве светлела на солнце нежно-жёлтая манная крупа. Под деревом что-то блестело.
Глава 19
ПЕРВОЕ ГОРЕ
Васёк потянулся, открыл глаза. Во всём теле было такое ощущение, будто он спал на голых камнях. Ребята тоже кряхтели во сне, вытягивая то руку, то ногу. Васёк вспомнил вчерашний день и удивился, что никто их не будит, не торопит.
«Ведь машина, наверно, уже пришла. А где же Митя? Может, он в школе — собирает вещи? Что ж он никого не разбудил? Неужели ещё так рано?»
Васёк поискал глазами мирно тикающие в углу ходики и вскочил:
— Десятый час! Вот так поспали!
Он потряс за плечо спавшего рядом Сашу. Саша недовольно промычал что-то и повернулся на другой бок.
Васёк вышел во двор. Солнце брызнуло ему в глаза, облило всё тело горячим светом; захотелось побежать на речку искупаться, окунуться с головой в холодную воду. Около крыльца лежала лохматая собака; она лениво вытянула лапы на сухой чёрной земле и шумно вздохнула, покосившись на Васька.
За плетнём, около белой просторной хаты сельрады, было пусто. Васёк прошёл туда, заглянул в окна, думая увидеть Степана Ильича. Но за столом сидели колхозные старики и, торопливо подсчитывая что-то, записывали в толстую клеёнчатую тетрадь.
Васёк прошёлся по двору. Около крытого сарая лежала горка зерна. Там копошились птицы. Сбившись в кучу, кудахтали куры, сердился петух, гоготали гуси.
Жорка, присев на корточки, обеими руками сгребал зерно и насыпал его в торбу.
Куры копошились у него под руками, гусаки, вытягивая длинные шеи, с гоготом нападали на Жорку. Он сердито оборонялся от них, хватал за крылья, выбрасывал из общей кучи и кричал:
— От я вас! Пошли вон! — Увидев Васька, обрадовался: — Московский, иди зерно собирать!
Васёк подошёл, разгоняя кур:
— Что это ты делаешь?
Жорка вытер ладошкой нос; щёки у него были замурзаны, в короткие волосы набилась пыль; чистыми на лице были только голубые, как у отца, глаза. Он объяснил, что с поля свозят хлеб, а один мешок порвался, и баба Ивга велела ему собрать рассыпанное зерно.
Васёк потрепал его по голове и пошёл к воротам. За воротами на зелёной траве колхозные девочки шили мешки. Одна из них что-то бойко рассказывала подружкам, взмахивая иглой с тонкой бечёвкой. При виде Васька она смолкла. Васёк кивнул девочкам головой:
— Здравствуйте!
Они ответили дружно, хором.
Васёк хотел спросить, не видели ли они вожатого Митю и не приходила ли со станции машина. Но спросить было как-то неловко; он с независимым видом постоял у ворот, посвистел… Девочки с любопытством смотрели на него. От их взглядов и от того, что они работают, а он стоит и посвистывает, Ваську стало не по себе; он повернулся и пошёл в хату. Но Жорка снова окликнул его:
— Московский! Что я тебе скажу! — Он, согнувшись, потащил по земле свою сумку. — Иди сюда! У нас фашисты железную дорогу разбили… и станцию… Дед на коняке приезжал… И шофёра вашего убили… бомбой! — вытаращив глаза, кричал он.
— Чего? — Васёк подбежал к нему, тряхнул его за плечи: — Врёшь!
Жорка вырвался, обидчиво выпятил губы:
— Я правду кажу!
— А где мать? Где дядя Степан? Где баба Ивга? — Васёк растерянно смотрел в голубые глаза Жорки, тянул его за руку. — Кто тебе сказал? Где баба Ивга?
— Баба в коровнике, — испуганно пятился от него Жорка.
Васёк побежал к коровнику, с силой толкнул тяжёлую дверь, застучал кулаками:
— Баба Ивга! Откройте!
Баба Ивга не спеша открыла дверь. Васёк шагнул в темноту сарая. Споткнулся на кучу земли и, задыхаясь, пробормотал:
— Жорка сказал — станцию разбили! Где наши все — ребята, Сергей Николаевич?.. Мити нет!
— От же який хлопець протывный! — рассердилась баба Ивга. — Я ему покажу! — Она ласково погладила Васька по голове: — Живы все ваши! Поездом поехали, спокойненько погрузились — нема чего за них волноваться, сынок! И Митя ваш цел, никуда от вас не денется…
— Покормите, мамо, хлопцев. Верно, уже попросыпались они, — тихо сказала из темноты Татьяна. Она стояла по пояс в яме, опираясь на
