– Могу. Слушайте. Перед дверью квартиры сидит маленький мальчик. К нему подходит дяденька и спрашивает: «Папа дома?» – «Да». Мужчина звонит, но никто ему не открывает. Тогда он зло говорил мальчику: «Ты говоришь, что отец дома, тогда почему мне никто не открывает?» – «Не знаю. Я живу в другой квартире».
– Ну и что? – Князева в последнее время еще чаще стала говорить глупости с умным видом. Наверное, Салат вселил в нее уверенность. Все смеялись над анекдотом и над Лидкой. Шестой «Б» больше всего на свете любит шутки, анекдоты, словом, любые приколы.
И тут крыса Гертруда разволновалась. Она выпрыгнула из сумки и метнулась в кусты, Артем кинулся вдогонку.
– Не туда! – закричали вокруг.
– В другую сторону!
– К остановке восемьдесят пятого!
– К Суворовне!
Артем метался, и все тоже метались. Крыса исчезла.
На скамейке сидели рядышком Суворовна и Кутузовна.
Кутузовна прижимала к животу сумку, как будто это была грелка.
– Чего ты, Кутузовна, кошелку свою так крепко держишь? – ехидничала Суворовна. – У тебя там что? Может, миллион?
– Не кошелка, а дамская сумка – ридикюль. Выражения у тебя, Суворовна, какие-то неделикатные. Нашла, понимаешь, кошелку!
– Ладно, ридикюль. И что у тебя в этом дамском ридикюле?
– Как полагается – косметичка, как у любой уважающей себя женщины: зеркальце, помада, расческа, кошелек. Еще одна помада, более темного оттенка. Пудреница стильная, из магазина «Настоящая дама».
– Ты же сроду не пудришься, Кутузовна! И губы не красишь! С детства тебя знаю!
– Не все ты про меня знаешь, Суворовна. Любопытная ты, но невнимательная.
– Все знаю, я же твоя сестра!
– Двоюродная, – Кутузовна поджала губы и немного отодвинулась от Суворовны.
Тут вылетели к ним взволнованные люди из шестого «Б»:
– Крыса в ту сторону погнала! – вопил Барбосов. – Вон к той скамейке!
– Нет, вон к той! На соседней аллее!
– Скажите, пожалуйста, будьте добры, вы не видели Гертруду? – Агата решила победить зловредную Суворовну вежливостью и лестью: – Вы, Суворовна, такая наблюдательная! Такая умная! Все знаете.
Суворовна улыбалась, Кутузовна хотела что-то сказать. Но тут Надя-Сфинкс все испортила, она выпалила:
– Сплетницы все внимательные и наблюдательные. Без этого у них фактов не будет, а без фактов сплетня не получится!
Улыбка тут же исчезла с лица Суворовны.
Кутузовна продолжала прижимать сумку к животу. Шестой класс шнырял по кустам, искал крысу. Артем звал:
– Гертруда! Вернись! Угощу сгущенкой! Шоколадными вафлями! Копченой колбасой! Гертруда! Ты меня слышишь?
Она не появлялась.
Тогда все стали кричать:
– Гертруда, беги к нам!
– В кустах не сиди! Там тебя коты съедят!
– Кот – хищник вроде льва!
– Мы тебя обожаем, всем нашим классом! Мы тебя ищем и ждем!
Она не появилась.
– Крыса выбрала свободу, – сказала Суворовна, она стала обмахиваться кружевным платочком, хотела показать двоюродной Кутузовне, что она, Суворовна, тоже культурная дама. – Вот ты, Кутузовна, для понта завела ридикюль и косметичку. А зачем? Сидишь здесь, на скамейке, в театр не ходишь, в гости только к соседке Выходцевой. И о чем с ней говорить? На бульваре не бывает, ничего не знает про общественную и личную жизнь нашего Тихонького административного округа.
– Зато Выходцева не сплетничает, она интересуется политикой, серьезная женщина. И еще она умеет составлять прогноз погоды без всякого телевизора.
– Этого не может никто! – выкрикнула Суворовна. – Выходцевой дали бы Нобелевскую премию за такую способность! Она бы делала прогнозы кораблям, самолетам, всяким путешественникам по Антарктиде. Но она не может, а тебя надувает! А ты, Кутузовна, к ней бегаешь, лучше бы дома с сестрой посидела!
– Сестра всего лишь двоюродная, – непримиримо напомнила Кутузовна. – А прогнозы Выходцевой построены на сугубо научной основе! Смотри сама. Если у нее подгорают блинчики, значит, будет дождь. А если она забывает дома ключ от домофона, значит, будет ясный день.
– Надувательство! Я тоже теряю ключи, а блинчики покупаю готовые, в красивой коробке.
– Ты, Суворовна, не делаешь прогнозов, а Выходцева делает. А ты можешь предвидеть дождь? Или снег? Скажи честно.
– Могу! – захохотала Суворовна. – Когда колени ломит – это к дождю. И надо не забыть зонтик, когда идешь на Лунный бульвар! Вот и вся наука! Ладно. Не люблю долго толковать об одном и том же. А эти ненормальные дети все ищут свою крысу!
– Привязанность к животному это хорошо. – Кутузовна задумалась.
Сестра спросила:
– Скажи, Кутузовна, а пилочка для ногтей у тебя в этом ридикюле есть? Только честно ответь, без обмана.
– Есть, – не очень уверенно ответила Кутузовна.
– Покажи пилку! Тогда поверю!
Кутузовна щелкнула замочком сумки с красивым французским названием «ридикюль». Запахло духами. Блеснула яркая косметичка. Пилочка с золотистой ручкой тоже была там. И тут Кутузовна вскрикнула не своим голосом:
– Караул! Спасите!
Из ридикюля стремительно выскочила крыса Гертруда.
Она запищала, спрыгнула на землю и понеслась по дорожке Обманутых надежд. Шестой класс дружно кинулся за ней. Впереди мчался пес Степа, он свирепо рычал:
– Сейчас я ее поймаю! Я – великий охотничий пес!
Кутузовна сунула голову в ридикюль и простонала:
– Она съела губную помаду и половину расчески! И нанесла мне моральный ущерб!
– Куплю, куплю тебе расческу, – утешала ее Суворовна, – и помаду, так и быть, куплю! Не рыдай!
– Помаду коричневатого оттенка, – из ридикюля говорила Кутузовна, – это мой цвет.
– Ладно, ладно, Кутузовна. Ты вылезай из сумки и посмотри, что делается!
В конце дорожки Обманутых надежд они увидели, как Степа догнал крысу и схватил ее за хвост. Шестой «Б» окружил эту парочку, и ребята стали кричать:
– Степа! Осторожно!
– Для крысы хвост – главное украшение!
Тут подоспел Артем, он взял крысу Гертруду на руки и, гладя ее спинку, приговаривал:
– Испугалась, бедная Гертрудочка. Успокойся, ты нашлась, все тебя любят.
– Кроме меня, – вдруг сказала Лидка Князева, – мышей и то боюсь, а тем более – крыс.
– Я тебя, Князева, тоже терпеть не могу, – вдруг отчетливо проговорила Гертруда. И все изумленно разинули рты. А потом заспорили:
– Сказала! Я слышал!
– Показалось! Просто пищала!
– Крысы не умеют говорить, не знаешь разве?
– А вот умеют, – авторитетно сказал Артем, – только редко. – Он посадил Гертруду в ее родную сумку и кинул туда конфету.
– Гертруда пережила стресс, – объяснила Оля, – потому и заговорила. Больше она, может быть, ни слова не скажет.
– У меня просьба, – снова раздался голос Гертруды из сумки, – пусть моя сумка называется не сумка, а ридикюль.
Все, кто слышал это, покатились со смеху.
Агата бежала по Лунному бульвару. Спешить некуда, но хочется бежать. В ушах наушники, а в наушниках любимая группа «Лягушка»:
Ты оказалась чужой,
Хожу теперь сам не свой,
Любимая, будь со мной,
Не будь такой чужой.
А если ты станешь чужой,
Уйду потихоньку с другой,
И станет она мне родной,
А ты оставайся чужой.
Агата любит находить в песнях сходство с жизнью. И в этой не очень умной песенке она увидела большой смысл: если Леха будет бегать за чужой девочкой Юной, Агата уйдет от Лехи навек. К другому. Агата даже наметила, к кому она уйдет навек.
Она перепрыгнула через лужу и помчалась дальше. Заслушавшись своей песней, она чуть не столкнулась с Олей:
– Агата! Привет! А у меня новый свитер, итальянский!
Агата притормозила, выключила плеер, Оля распахнула курточку и показала свитер.
– Синий, под цвет глаз, – похвалилась Оля, – смотри, как он мне подходит!
– Подходит, подходит, – согласилась Агата, – но вообще-то ты всегда во всем синеньком, не надоело? – И побежала дальше.
В конце дорожки на скамейке сидела Князева, ее окружали маленькие девчонки.
– Не спеши, Агата, – зловредно пропищала Лидка, – Лехи там нет!
– Он меня догонит, – нарочно весело ответила Агата.
Маленькие засмеялись.
– Лида, ну читай свою лекцию дальше, – нетерпеливо потребовала самая бойкая первоклашка Алла Персикова. – А то ты отвлекаешься, а мы платим по минутам.
Лидка продолжала лекцию, на коленях у нее лежал раскрытый журнал «Дуня».
– Чтобы выйти замуж за миллионера, надо быть красавицей. Но этого недостаточно. Надо знать себе цену, вести себя уверенно, со всеми разговаривать свысока.
– И с миллионером тоже? – скрывая ехидство, спросила самая маленькая девочка Аня.
– С ним – в первую очередь.
– А если это Лешка из нашего первого класса? И у него нет миллиона, и вообще денег нет. Тогда как с ним говорить? Тоже свысока? – не унималась маленькая Анечка.
– Он Аню не любит, – сказала Персикова, – с детского сада колотит, и недавно в кабинете биологии он запихал ей за шиворот золотую рыбку из аквариума. Еле спасли.
