Я постояла немного около корабля, приходя в себя после такого длительного плавания, и вдруг услышала шум. Я повернулась и увидела странные фигуры, которые я вначале приняла за камни, – они шли ко мне. Снег скрипел под их ногами. Один поднял руку, и все остановились, но самый маленький человек продолжал идти ко мне. Я спокойно стояла, но сердце испуганно колотилось.
Ко мне подошла женщина, с темной, морщинистой кожей и узкими черными глазами, одетая с головы до ног в одежду из шкур. На голове у нее был капюшон из серебристого меха, который затенял ее лицо.
Она остановилась и посмотрела мне прямо в глаза. Я сделала то же самое, что оказалось правильным решением, – позже я узнала, что она местный шаман и в тот момент читала мою душу. Если бы я отвела взгляд, она решила бы, что я что-то скрываю, и меня скорее всего убили бы.
И вот шаман определила, что душа моя чиста, улыбнулась мне и заговорила. Я не понимала ее, хотя язык показался мне знакомым.
– Я из Норвегии, – сказала я.
– А, Норвегия, – кивнула она и показала на кнорр.
Я подумала, что она хочет подняться на борт, и подвела ее к самодельному трапу. Она прошла от кормы до носа, внимательно осматривая поломанный корабль. Около Тора она остановилась. Тот еще не пришел в себя после пьянки. Она склонилась над его распростертым телом, протянула руку и потрогала потускневшее ожерелье с молотом. Внимательно его оглядела, потом пальцем подняла веко Тора.
Она посмотрела на меня и произнесла какое-то слово, похожее на норвежское «болезнь». Я покачала головой и жестами изобразила, как он выпил бочонок пива.
Улыбка медленно расползлась по лицу шамана, и она понимающе закивала. Потом подошла к борту и позвала тех, кто стоял на берегу.
Они окружили корабль и затянули его подальше на берег. Мне пришлось схватиться за мачту, чтобы удержаться на ногах.
Женщина начала спускаться и жестом позвала меня за собой.
– Меня зовут Мальмо, – сказала она, спрыгивая на берег и поворачиваясь ко мне.
– А меня Роуз, – ответила я и подумала, не нужно ли пожать руку. Но она не предложила руки.
Вместо этого сказала:
– Ты пойдешь с Мальмо. И пошла с берега.
– Но мой друг…
– Мы возьмем его тоже, – сказала Мальмо.
Я пошла за ней. Я почему-то доверяла ей. Может, мне тоже удалось заглянуть в ее душу, пока она исследовала мою? Я чувствовала, что она не причинит мне вреда.
Мы пришли в небольшой поселок из каменных домиков. Мальмо подвела меня к одному из самых больших домов, откинула шкуру, которая была вместо двери, и пригласила войти внутрь.
– Мальмо дома, – объяснила мне шаман.
Это был домик из камня, глины и сухой травы. В нем было две комнаты: в одной ели, в другой спали.
Мальмо предложила мне сесть и дала шкуру, чтобы я накинула ее на себя и согрелась. Потом вышла и оставила меня в одиночестве. Вскоре она вернулась со своими людьми, которые несли Тора. Он был без сознания. Они положили его на возвышение для сна и укрыли шкурами.
Две женщины принесли миску с похлебкой и чашку с дымящимся медовым напитком. Мальмо улыбнулась мне:
– Ешь, отдыхай, – и снова ушла.
Я была голодна, поэтому быстро все съела и завернулась в шкуру. Села рядом с храпящим Тором и стала размышлять обо всем, что произошло с тех пор, как я покинула замок. И первый раз за все это время я подумала о белом медведе с тайной надеждой. Я была где-то рядом с ним. Согретая этими мыслями и горячей похлебкой, я заснула.
Она отправилась на спине Северного Ветра на самый край земли.
Мы приплыли к деревне Неяк на северо-восточном побережье Гренландии. Мальмо показала мне ее на карте. Эти люди были эскимосами и жили здесь испокон веков – с тех пор, как Седна, Мать Обитателей моря, пришла охранять океаны. Мальмо знала норвежский язык, потому что раньше сюда часто наведывались норвежские охотники за китами. Ничего хорошего о них она сказать не могла. Мнение ее о викингах было еще хуже. Они первыми явились в своих длинных лодках и принесли эскимосам опустошение и страх. Викинги называли их Skraelings, то есть «уродцы». Эскимосам понадобились годы, чтобы избавиться от завоевателей. Понятно, что мой «викинг» с переломанными конечностями и страстью к спиртному особого страха не внушал.
Пьяный Тор все еще спал, а мы с Мальмо разговорились. Она хорошо говорила по-норвежски, поэтому мы легко понимали друг друга. Я рассказала про ужасный ураган, в который мы попали, и про то, как потеряли Геста и Горана. Она спросила, куда я направляюсь.
– На север, – ответила я. – Не могли бы вы рассказать мне про земли, что лежат к северу отсюда?
Мальмо кивнула:
– К северу от Гренландии лежит земля, которая составляет ледяной купол мира. Старики эскимосы рассказывали про ледяной мост, связывающий Гренландию с ледяным куполом, но теперь уже никого не осталось в живых из тех, кто видел этот мост, или тех, кто мог бы рассказать про него.
– Я его найду.
– Ты? Найдешь ледяной мост? – хихикнула она и бросила взгляд на мою одежду.
Я куталась в плащ, но все равно мерзла даже в доме, под крышей.
– Все равно я должна идти на север.
– Зачем?
И я рассказала ей всю историю, как до этого Тору. Она внимательно слушала, не сводя с меня ярких глаз.
– Seku nanoa, – сказала она с уважением и, вытащив из огня палку, несколькими ловкими движениями нарисовала белого медведя.
Потом посмотрела на Тора, который никак не мог прийти в себя.
– А с викингом что будешь делать?
Я молчала. Мне стало стыдно, что я вообще не подумала о Торе. Я посмотрела на него, на его спутанную бороду, руку и ногу, перевязанные все теми же тряпками, пропитавшимися морской водой, кровью и пивом. Его корабль был едва ли в лучшем состоянии.
Шаман перевела взгляд с меня на Тора и обратно, а затем наклонилась и прямо посмотрела мне в глаза.
– Ты пойдешь дальше, а старый викинг останется. Он поправится здесь, если захочет. Если не захочет, пойдет своей дорогой.
– Спасибо.
Вскоре Тор проснулся, хмельной и в плохом настроении. Мальмо попросила, чтобы ему принесли еды, не обратив внимания на то, что Тор потребовал пива. Она позвала меня и сказала:
– Ты будешь есть позже. Тебе сейчас нужно много чего другого.
И мы отправились в самое необычное путешествие «по магазинам». В первом месте, куда мы зашли, Мальмо долго беседовала с мужчиной, который там жил, указывая на меня и повторяя слова «seku nanoa». Дело закончилось тем, что хозяин побрел по дому, собирая разные вещи, которые потом отдал мне. Мальмо произносила название каждой вещи по-эскимосски, но я многие вообще видела впервые.
После этого мы пошли в еще один дом, где мне вручили несколько вещей. Затем еще и еще, до тех пор, пока я не скрылась под горой свертков и пакетов. Мальмо помогла донести их до дому.
Когда мы вернулись, Тор снова спал. Я подумала, что он опять выпил много, но Мальмо сказала, что нет. Ему дали лечебный напиток, от которого клонит в сон.
И она принялась объяснять мне про каждый полученный мною подарок.
Там был улу – самый важный нож из всех, которые я получила: острое серое лезвие, загнанное в костяную рукоятку. Был еще нож из кости нарвала[29], который использовали для постройки домов из снега, и нож для очистки от снега – побольше, с тупыми краями, тоже костяной, – чтобы сбивать снег с одежды перед входом в дом.
Кроме прочего, у меня теперь была длинная тонкая костяная трубка, чтобы пить оттаявшую воду с поверхности льда; щуп, похожий на иглу, для того, чтобы искать во льду дыры для дыхания тюленей; костяные очки для защиты глаз от ослепительных бликов солнца; бола – хитрая штука из костяных шариков, прикрепленных к длинной жиле, которую нужно было крутить и бросать в воздух – для охоты на птиц; несколько маленьких толстых булавок – закреплять раны у тюленей, чтобы кровь не вытекла (эскимосы явно использовали кровь тюленей для приготовления пищи – не хотелось бы мне пробовать такое лакомство); нечто под названием kitchoa – скребок для льда, сделанный из когтей тюленя, который использовали охотники, чтобы имитировать звук, издаваемый тюленем, проходящим по льду. Была пара мягких лыж из китового уса, к которым снизу были приклеены полоски оленьего меха. Видимо, этот мех замедлял скорость, когда человек несся с горы, и предотвращал скольжение, когда человек двигался наверх.
Из верхней одежды мне досталась парка[30] из шкуры северного оленя мехом наружу. Изнутри на мне должны были быть штаны из шкуры оленя и поддевка – мехом внутрь. Нижнее белье было сшито из утиных шкурок перьями внутрь (к такому нужно еще привыкнуть, подумала я). Потом шли двухслойные сапоги: снаружи мех, внутри – птичий пух. Еще была пара рукавичек из шкуры медведя. Как только я засунула в них руки, сразу вспомнила своего белого медведя, вот только пахли они по-другому.
