— Я возьму. Я, кажется, знаю, в чем дело.
Я пристально следил за ее движениями, за выражением лица — она повторяла:
— Ага… ага… да, конечно.
Повесила трубку — глаза ее блестели.
— Собирай рюкзак, Джейк! Похоже, сегодня вылупляются.
Живчик почувствовал наше волнение, залаял, вскочил.
— Живчика не берем, — твердо сказала Хани. — У гнезда никаких собак.
— Но это же и его гнездо! В смысле, он нашел нас у этого гнезда.
— Правило строгое. Никаких исключений.
— Прости, малыш, — сказал я своему псу — он бросил на меня доверчивый взгляд, и мне стало стыдно. Я дал Живчику косточку в утешение, а потом мы пошли к двери.
Хани гнала электромобиль по проселочным дорогам, и через несколько минут мы уже оказались на берегу. Когда речь шла о черепахах, Хани умела быть очень шустрой.
— Повезло нам, — сказала она, останавливаясь. — Полная луна!
Луна светила ярко, освещая пляж, точно сцену в театре. Хани дала мне особый фонарик с красным стеклом.
— Это твое специальное снаряжение. Свет у него красный, не желтый. Только такой и можно включать, когда вылупляются черепашки. От желтого они могут запутаться. Инстинкт велит им двигаться к самому яркому источнику света. В дикой природе это свет луны и звезд над морем.
Хани подала мне шезлонг.
— Но с появлением электричества все изменилось. Ведь теперь свет исходит и из домов, и от уличных фонарей. Выбравшись из гнезда, черепашки видят желтый свет, а они же еще совсем крошечные, вот и ползут не к океану, а на улицы. А там их ждет верная смерть. — Хани подхватила мешок с оборудованием. — То же самое и со светом фонариков. Вот почему тем, кто живет у берега, важно выключать свет, а нам — пользоваться только красными фонариками. — Она еще раз посмотрела на полную луну. — Впрочем, сегодня луна светит ярко, обойдемся и без фонариков. Глаза скоро привыкнут. — Она закинула мешок на плечо. — Сюда, Джейк, — добавила она и повела меня по тропинке на берег.
Казалось, что песок на тропинке так и светится под луной. Хани оказалась права. Глаза мои скоро начали различать вдалеке очертания и фигуры. Когда мы вышли на берег, я увидел, что Джуди с Алисией уже у гнезда. Они мигали нам красными фонарями, чтобы мы видели, куда идти.
Хани поставила свой шезлонг, потом направилась к гнезду.
— Мы очень переживаем за это гнездо, — сказала она мне. — Поскольку его разорил койот и пришлось переместить яйца, нужно приготовиться к тому, что черепашки не вылупятся вовсе.
— Ясно. — Я подумал, как в этом случае расстроится Лоуви.
Хани наклонилась, рассмотрела гнездо, а потом повернулась ко мне. Глаза ее сияли как звезды.
— Началось, Джейк.
Я почувствовал, как сердце забилось сильнее, сел на корточки, чтобы посмотреть поближе. Но видел только песок.
— Ничего не вижу.
— Смотри внимательнее. Видишь, что он слегка проваливается?
— Да.
— Это знак, что черепашки уже вылупились и вот-вот вылезут.
— То есть они все-таки родятся?
— Обязательно.
Я страшно обрадовался. Поскорее бы рассказать Лоуви!
Хани заговорила совсем тихо:
— Все детеныши в гнезде разбивают скорлупу одновременно. Те, что сверху, раскапывают песок, те, что снизу, отталкивают его — и так они поднимаются вверх, как на лифте.
Я представил себе крошечных черепашек, набившихся в лифт, идущий вверх. На какой вам этаж, господа?
— Выбравшись к самой поверхности, — продолжала Хани, — маленькие черепашки проводят там несколько дней, за это время у них затвердевает панцирь. Там они сейчас и сидят. И даже слышат нас.
— Все сидят внутри? А чего не вылезают?
— Ждут, когда песок остынет. Это для них главный знак. Инстинкт подсказывает им самый подходящий момент, когда можно двинуться домой, к океану. Как именно выглядит эта подсказка, мы не знаем.
— Но мы же этого дождемся, да?
— Обязательно. И будем их охранять на пути к океану.
— От крабов-призраков, — свирепо сказал я.
Хани рассмеялась.
— Верно. У нас, любительниц черепах, есть такая поговорка: хороший краб-призрак — мертвый краб-призрак. Назначаю тебя ответственным за крабов. Не подпускай их.
Хани раскрыла свой шезлонг.
— Ну, давай сядем и будем ждать появления черепашек. Вряд ли это произойдет скоро, так что устраивайся поудобнее. Понадобится еще спрей от комаров — говори.
— Джейк! — По берегу неслась Лоуви, под мышкой — свернутое пляжное полотенце. За ней мчался Мейсон, тоже с полотенцем.
— Что мы пропустили? — спросила она, задыхаясь.
— Они вылупляются!
Лоуви пискнула и бросилась к гнезду.
— То есть их вылупится ровно восемьдесят две штуки? — уточнил Мейсон, вглядываясь в гнездо.
— Этого я не знаю. Но некоторые вылупятся точно. — Я указал на вмятину. — Погодите-ка. Тут что-то изменилось. — Я повернулся через плечо. — Хани! Из гнезда что-то торчит!
Все три женщины с удивленным бормотанием вскочили с мест и подошли посмотреть.
— Ага, ласта! — воскликнула Хани.
— Прямо сейчас полезут? — спросил Мейсон, крепко сцепив руки.
— Уже скоро, — ответила Джуди. — Ждать, когда черепашки вылезут из гнезда, — все равно что ждать рождения младенца. Бывает быстро. Бывает очень долго. Вы усаживайтесь поудобнее. Знаете же, пока смотришь на чайник, он никогда не закипит.
Мы с Мейсоном и Лоуви расстелили полотенца неподалеку от гнезда. Время тянулось медленно, мы всё ждали и ждали. Без дела не сидели одни комары — они пытались нас съесть.
— А можно умереть от комариных укусов? — жаловался я, прихлопывая на предплечье очередного кровососа.
— А ты бы надел рубашку с длинным рукавом. Я что, ничему тебя не научила? — поддела меня Лоуви.
— Выдай нам какой-нибудь интересный факт, — попросил я Мейсона. Меня уже доконали.
Мейсон почесал в затылке.
— А ты знаешь, что название головастой черепахи происходит от ее большой головы?
— Да! — простонал я. — Это каждый дурак знает!
Мейсон подумал.
— А ты знаешь, что у морских черепах есть собственные приборы джи-пи-эс?
Я посмотрел на него.
— Нет. Что, правда?
— Ага. Они ориентируются по магнитному полю Земли.
— Во, это прикольный факт, — согласился я.
— Кстати, о черепахах: чего они так медленно? Ты как думаешь, у них там все в порядке? — спросил Мейсон.
— Хани сказала, что это дело долгое.
Мейсон вытащил телефон из рюкзака.
— Ребеночек уже совсем скоро родится. Я должен следить за мамой. У меня тут написан план на случай экстренной ситуации. — Он начал прокручивать экран.
Лоуви продолжала закапывать ноги в песок, пользуясь вместо лопаты большой раковиной.
Шли часы, луна поднималась все выше. Стояла у нас почти над головами. Мейсон то и дело смотрел в телефон. Свет от экрана озарял его лицо. Брови у него были озабоченно сдвинуты.
Подошла Джуди, подала Мейсону красный стикер.
— Эй, приятель, тут у нас черепашки. Залепи экран. Или выключи телефон.
— Спасибо, но я, наверное, пойду домой. Очень обидно, но уже поздно, а мама там одна, — сказал Мейсон.
Джуди улыбнулась.
— У нее тоже скоро детеныш вылупится, да?
Мейсон фыркнул:
— Верно. Но уж больно все долго, как и с черепашками. Надо идти. Простите, народ.
— Хорошее дело — доверять своим инстинктам, как вот морские черепахи, — заметила Хани. — Она поднялась с шезлонга. — Давай довезу тебя до дому. — Она посмотрела на нас с Лоуви. — А вы оставайтесь на посту, ладно?
Хани переговорила с подругами, а потом они с Мейсоном зашагали прочь по берегу. Мы смотрели им вслед, пока силуэты не скрылись в темноте.
Я нажал кнопку на наручных часах, посмотрел время — на экране высветилось 23:32. Я зевнул. Мне еще не приходилось бывать на берегу так поздно вечером.
Лоуви вытянула ноги на полотенце, оперлась на локти.
— Джейк? — Она не сводила глаз с миллионов звезд у нас над головами.
— Да, — ответил я и тоже вытянул ноги.
