голову.
Нока развернула на песке карту, подаренную мамой, и прижала её края камушками: — Недалеко от нас маяк, а за ним рыбацкая деревня, — сказала она спокойно.
Лёвка посмотрел на Ноку в недоумении: — Ты даже не злишься?
— Мама говорила, что терять естественно и важно, иначе будет некуда найти. А найдем мы гораздо больше, чем потеряли, вот увидишь.
Маяк был очень старым, как и я. Мы оба были покрыты трещинами-морщинами, много лет оставались одинокими и молчаливыми. Я встретил Ноку и Левку усталыми и измученными. Без воды, еды и надежды на то, что в заброшенном маяке кто-то есть. До рыбацкой деревни было ещё восемь часов ходу, и они потеряли всякую надежду на спасение. Я открыл скрипучую дверь, и они просияли от счастья.
— Мы…, — начал было уставший Лёвка.
— Не важно кто вы, важно что вы нуждайтесь в помощи, — я пригласил их войти.
Винтовая лестница, ведущая в мою единственную комнату наверху, была для них подобна вечности. К счастью сахарное печенье и ежевичный чай, вернули моим юным гостям бодрость духа и они поведали мне свою невероятную историю, а я лишь немного успел рассказать свою.
Около двадцати лет назад ветку для кораблей № 45 отменили. Необходимость в моем маяке пропала, но я так и не смог его покинуть. Я был хранителем маяка больше пятидесяти лет, куда мне идти? Некуда, — признался я. — Да и кто я без этого места…
— Теперь Вы маяк, — легко сказал Нока, будто знала это всегда.
— В каком смысле? — удивился я.
— Ну, теперь вы помогайте и освещайте путь странникам, таким как мы с Левкой.
Я улыбнулся: — Что же, никогда не поздно стать кем-то. С сегодняшнего дня можете звать меня Маяк, — и внутри у меня будто разгорелся свет и стало тепло и спокойно.
Думаю, и ребята это почувствовали. Незаметно для самих себя они уснули на софе усыпанной крошками печенья. Я накрыл их единственным одеялом, а сам ещё долго грел руки о свою горячую грудную клетку.
— Я маяк, — повторил про себя. — Маяк…
Море учит простому и важному
Утро началось с одной прогулки и тысячи вопросов. Я уже и забыл, насколько дети любознательны и влюблены в мир. Казалось, нет ничего, что бы их не интересовало. Сначала были простые вопросы.
— Как вас зовут?
— Любомир.
— Любо-мир, — сказала Нока восторженно выделяя каждое слово. Она произнесла их так, что я и сам вспомнил из каких волшебных слов состоит мое имя и что эти слова значат.
Позже вопросы стали сложнее.
— Почему вы один?
— Посмотрите на море. Оно учит нас самому простому и важному. Волны приходят и уходят. — сказал я.
— Как люди, — вздохнула Нока?
— Как люди, — вздохнул и я.
— Все уходят, поэтому каждому в жизни хватает места и времени на свою историю. Вот моя история всё ни как не заканчивается. А может для того, чтобы укрыть вас от сегодняшней бури. Чтобы вы продолжили свой путь, исполнили мечту.
— Сегодняшней бури? — удивился Левка. — Вы уверены? На небе не единого облачка.
Я был уверен! Я чувствовал погоду того дня, как иной чувствует настроение своего собеседника.
Через час небо затянулось густыми хмурыми тучами. Капли дождя барабанили в маленькое окно маяка, словно просились внутрь и тоже хотели послушать легенду про радужный мост.
— Эта легенда прошла огромнейший путь в тысячелетия, — начала Нока.
Совсем не обязательно быть храброй
На следующий день мы отправились в рыбацкую деревню за припасами. Ребята надели на ноги непромакайки (так они называли резиновые сапоги) и пошли, прыгая по лужам. Эти двое даже меня упрашивали прыгнуть, и я не смог отказаться. Прыгнул и в животе стало щекотно. Я вспомнил, так ощущается счастье.
— Мы добрались очень быстро, — заметила Нока, заходя в деревню. — Этой тропинки нет не карте.
— Это мои тропинки, я их протоптал и выучил ногами наизусть.
Нока бережно добавила карандашные линии в свою карту.
На обратном пути мои юные гости несли рюкзак по очереди, каждый по три песни. Давно моя душа так не радовалась.
Когда они начали рассказывать свои летние истории, мне даже захотелось идти не тайной тропой, а основной, самой длинной дорогой.
— Лето всегда пролетает незаметно, — утверждали они. — Это как есть что-то очень вкусное и вдруг не заметить, как оно кончилось (например ежевичный пломбир из лавки Дядюшки Лобара).
Прошлым летом ребята занимались постройкой штаба из старого соседского забора, который хотели выкинуть за ненадобностью. Нока и Левка считают, что надобность найти проще простого, нужно лишь немного фантазии. В штабе они рассказывали секреты, рисовали огромную карту выдуманного мира на стенах и угадывали, какая птица поёт, закрыв глаза. Порой к ним даже заглядывал местный кот Баруня. Нока утверждала, что он мяукает стихами. А Лёвка особо отметил КАТаниЯ на велосипедах с высокой горы, которую детвора по-доброму называла «КАТЯ». С Кати весь город был как на ладони.
— Вот взберемся на радугу… — сказала Нока мечтательно, — Вот тогда вид будет потрясающий!
Мы вернулись к маяку уже поздно вечером и решили посидеть у костра. Когда Левка ушел за дровами, Нока тихонько призналась.
— Если честно, я не уверена, что справлюсь с третьим Доклом. Первый был про страх темноты, второй про страх потерять Левку. С каждым разом всё страшнее и серьезнее. Боюсь что я не такая храбрая.
— Совсем не обязательно быть храброй, — сказал я.
— Как?
— Храбрые справляются с бедой, которая уже пришла, а мудрые предвидят беду, пока она их не настигла.
— Что вы имеете в виду?
— Подумай, чего ты боишься больше всего, а когда встретишься со страхом, уже будешь готова.
Нока долго молчала: — Пожалуй, больше всего я боюсь заблудиться. Мама верила в меня, она подарила мне компас. — Нока положила руки на сердце: — Особенный компас!
— Вот видишь, теперь мы знаем, завтра тебе предстоит долгая и трудная дорога. Ты заблудишься, но у тебя есть всё, чтобы выбрать верный путь. Правда?
— Правда! — Нока кивнула.
И каждая волна кивала нам, пропадая в вечернем море.
— Спасибо Дедушка — Маяк, — сказала Нока уже шепотом, потому что к нам подходил Левка.
— Раньше Вы нуждались в маяке, а теперь маяк в Вас, — сказал Левка, положив дрова у костровища. — Я сейчас увидел, как бережно вы залатали трещины на его фундаменте, он без вас не выстоит, не справится.
— Удивительно, как изменилась моя жизнь за эти
