– Ты что-то узнала? – спросил я, подбросив на плече легонького Егора и надевая по ходу шапку. Теперь нас обоих никто не увидит. И почему я не додумался до такого там, в Египте?
– Не сейчас, – ответила мне пустота. – Торопись, время не ждет.
Быстро сказка сказывается, да быстро дело делается. Когда через двенадцать минут я с Егором на плечах оказался по ту сторону рва, Астрая уже ждала нас.
– Как он? – спросила девушка.
– Что сказал Калинин? – одновременно спросил я.
Оставлять Егора лишь бы где не хотелось. Послушник после событий в Вевельсберге то ли находился без сознания, то ли спал беспробудным богатырским сном. Для нас он становился неоправданной обузой. Я предложил отвезти его в Киев на квартиру профессора.
– Далековато, – усомнилась Астрая.
– Да уж не соседнее село, – согласился я. – Только другого выхода не вижу. Если есть у тебя какое иное предложение – не молчи, говори.
Сказать, как оказалось, ей было нечего. Тысяча четыреста километров от Бебельсберга до Киева – это вам не фунт изюма. Тут есть над чем подумать.
– Другого выхода нет, – настаивал я.
– Знаю, но времени у нас осталось всего сутки, – вздохнула Астрая.
– Тогда тем более нечего время терять. Мой коврик, ежели надобно, летит не хуже реактивного самолета.
Астрая насмешливо посмотрела на меня, но я оставался невозмутим. Уж мне ли не знать, на что способен мой коврик.
Но в этом как раз и состояла одна загвоздочка. Для того, чтобы привести ковер в надлежащее состояние, нужно было колдануть, а всплеск магической энергетики тут же засекут мои коллеги из Приказа. Я доложил свои соображения Астрае, прекрасно понимая, кто из нас теперь командует. Девушка отреагировала, как я и ожидал:
– Не успеют. Делай.
Что ж, делай – так делай. А вот насчет не успеют – не понял. Надо бы порасспросить Астраю поподробнее.
И еще, так, на будущее. Ковер-самолет – это хорошо, а вот сапоги семимильные – лучше. Ежели они правильно настроены, тогда пролетают за миг не семь миль, а все семьсот. Здесь главное вовремя ручником затянуться, дабы не пролететь мимо цели и каблуки не стесать в экстренном торможении, а то так можно весь шарик земной оббежать и затормозить где-нибудь в океане. Впрочем, чего гадать да жалеть о том, чего нет?
Егора я бережно положил на ковер, Астрая и так заняла свое место, оказавшись по другую сторону от неподвижного послушника. Пора.
Я умостился на ковре, настроился, дабы поймать волну энергетического всплеска, который солнце постоянно посылает на Землю. Кто-то ощущает эти волны болезненно, называет их магнитными бурями, кто-то, наоборот, питается ними. Скажу вам одно: магнитное влияние в них – не главное. Волшебная энергетика светила – вот то, с чего начинается белая магия. И я ее использую по полной. И не важно, что сейчас – ночь, что солнце явит свой лик только через несколько часов. Магическая энергия оплетает планету, как атмосфера, нужно только всплеск поймать, усилить. То ли дело у нас? Магия плещет в воздухе, словно волны в океане, пользуйся – не хочу.
В общем, настроился я быстро. Мозг привычно отработал настройку, магическое начало усилило энергию, формула слова придала ей нужную направленность. Ковер поднялся над землей, защитная оболочка укрыла нас, защищая от перегрузок и потока воздуха. Если честно, до сих пор не знаю, из чего получается эта оболочка. Ее нельзя потрогать рукой, как, скажем, мыльный пузырь, ощутить ее тепло или холод, вибрацию, плотность. Просто она не пропускает сквозь себя потоки любых видов энергии, только сохраняет вентиляцию воздуха и постоянную температуру.
Я ждал. Чувствовал, что на подходе мощный поток, и ждал. Еще немного, еще чуть-чуть, еще малость.
– Чего ждем? – нетерпеливо спросила Астрая.
Я сделал знак замолчать. Из-за нее чуть не проворонил момент.
Вот чем мне нравится колдовать в Пограничье, так это тем, что все происходит, словно в первый раз. Тело напряжено, все чувства обострены до предела, душа трепещет в ожидании чуда. Сам момент возносит тебя на такую вершину, что в пору закричать. И я не сдержался, закричал:
– Чудо чудное, диво дивное!
Ковер рванул с места так, что кусты и деревья мелькали с сумасшедшей скоростью, размазываясь в пространстве.
Экстаз чуда, скорость полета, романтика ночи, прохлада рассвета – все смешалось, превратившись в одну сплошную эйфорию. Прав, ох, прав был Фауст! Остановись мгновенье! Ты – прекрасно!
Кто-то коснулся моей руки. Я повернул голову. Астрая смотрела на меня с такой улыбкой, словно только что сделала важное открытие. Луна освещала серебром ее лицо и волосы, от чего девушка становилась похожей на утонченную эльфийку.
– Почему ты так кричал? – спросила она тихо, но ладошкой своей крепенько так держала мою руку, дабы не вырвался.
– Потому что миг сладким был, – честно ответил я. А кого мне стесняться? Егор в отключке, нас только двое взрослых людей.
– Это было похоже на оргазм.
– Это было лучше оргазма.
– Странно, – Астрая задумалась. – Я читала некоторые сказки Пограничья. Там твои слова произносились совершенно по другому поводу, и к пику наслаждения не имели никакого отношения.
– Местные сказки – слабое подобие нашей реальности, как их фантастика – вашей.
Ковер резко нырнул вниз, полетел над самой землей, разговор сам собой прервался. Скорость, скорее всего, была намного выше скорости звука, ибо местность мелькала под нами так быстро, словно на раскрученном глобусе – изображение материков. Такими темпами мы вскоре не то, что Германию – Польшу насквозь пролетим. Только бы не пропустить момент, когда появятся Карпаты. Там уже надо будет переходить на ручной режим, а то как бы в гору какую не врезаться.
Я внимательно смотрел вперед. Темень не была непроглядной, потому как луна довольно ярко освещала округу, к тому же чувствовалось приближение рассвета. Я посмотрел на Астраю. Девушка сидела задумчивая, но на лице цвела загадочная улыбка, а ладошка продолжала сжимать мою руку. Мне казалось, что она сейчас принимает какое-то очень важное решение, и это решение касается нас обоих.
Польшу пересекли без приключений. В горах скорость пришлось сбросить, чтобы не попасть под облучение радаров, но потом нагнали темп. В общем, к рассвету мы уже подлетали к дому Афанасия. Киев еще спал, редкие машины фарами освещали дорожное полотно, метро и вовсе не работало. Я сбросил скорость ковра, убрал защиту. Свежий прохладный – даже слишком! – утренний ветер тут же охладил тело, так что пришлось срочно утеплять костюм. Егора мы не трогали, ему и так было хорошо.
Во дворе никого не было, поэтому я просто подлетел к окну спальни профессора, постучал в стекло. Прошло несколько секунд, реакции – ноль. Я постучал сильнее. Занавеска качнулась, отодвинулась в сторону, являя пред мои ясны очи заспанное лицо Афанасия. Он был не то, что удивлен, просто не ожидал такого нахальства с моей стороны. Профессор быстро открыл окно.
– Спишь, что ль? – возмутился я.
– По ночам все нормальные люди этим занимаются, – огрызнулся тот, принимая Егора. – И не только этим, между прочим, не при дамах будет сказано.
– Я уже взрослая, – улыбнулась Астрая, ступая осторожно на подоконник с ковра.
Сверху раздался приглушенный вскрик, а потом что-то просвистело рядом с ковром и звонко разбилось об асфальт. Я посмотрел сначала на осколки бутылки внизу, а потом наверх. На соседнем балконе двумя этажами выше стоял мужик в трениках, мятой футболке и с таким же лицом. Бедняга, подумал я, глядя, как его трясет, так что даже сигарета, зажатая в руке, выписывает пируэты. Понятное дело! Трубы горят, а тут еще мы на его голову. Чтобы не ухудшать ситуацию, я быстрехонько забрался в квартиру, свернул ковер и помахал рукой мужику на прощанье.
– Белочка! – взревел мужик, хватаясь за голову. – Допился! Ирка, проснись! «Скорую» вызывай, дура!
Я вздохнул и закрыл окно. День у бедолаги явно не задался.
– Что стряслось? – встревожено спросил Афанасий, укрывая Егора пледом.
– Вот она все знает, – я указал на Астраю. – С нее и спрос. Большой шум поднялся после нашего ухода?
– Да не особо. Парочка богатырей приходила, расспрашивала, как вы вели себя, не было ли чего подозрительного. Порасспросили и ушли. Я еще немного понаблюдал за квартирой Калинина, но там – полный глухарь. Никто ни к нему, ни от него. Вот так.
– Нам нужно оставить у вас Егора, – твердо сказала девушка, словно не слышала слов Афанасия. – На время, пока не вернемся.
– Да не вопрос, – профессор уже стоял перед нами, переминаясь с ноги на ногу в своей пижаме. Вот же ж интеллигент! Стесняется, понимаете ли. – Вы надолго?
– У нас остались всего сутки, так что не задерживай нас, Афанасий, хорошо? – попросил я. – И послушника нашего отправь назад в Приказ.
