«Звездное племя, пожалуйста, покажи мне хоть что-нибудь полезное! Мое племя в смятении, его разрывает страх и неуверенность!»
Открыв глаза, он увидел, что стоит на узкой лесной тропинке, и густые папоротники смыкаются высоко над его головой. Солнце припекало шерсть на его спине, бросая пятна света на землю под лапами. Однако никаких котов кругом не было видно, и пахло здесь только травой, землей, да нагретой корой деревьев.
— Куда вы все подевались? — прошипел Воробей и шагнул вперед.
Внезапно из зарослей впереди послышался громкий шум, листья папоротников наклонились и закачались. Воодушевленный Воробей ринулся вперед — и почувствовал совершенно неинтересный ему запах.
— Огонек! — вскричал он, когда маленький оруженосец выскочил на тропинку и остановился перед ним, изумленно хлопая глазенками. Искры страха и волнения рассыпались от его шкуры.
— Это ты, Воробей! — пискнул он. — Где мы? Так и должно быть, да?
— Успокойся, — буркнул Воробей. — Все в порядке.
«Ага, как же — в порядке! Я попал в его сон, мышеголовый. И зачем, спрашивается?»
— Я хотел встретить Звездоцапа, — признался малыш, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Он тоже мой родич, и я столько всякого слышал о нем!
— Честно говоря, я не знаю, где сейчас Звездоцап, — ответил Воробей, решив не рассказывать малышу о темном лесу, где бродит убийца. — А ты, между прочим, должен ждать встречи со Звездным племенем.
— Я знаю, но… Ты думаешь, они будут рады мне? — Огонек уселся на тропинке и съежился, сразу превратившись в маленького испуганного котенка. — Я даже не знаю, что им сказать!
Воробей погладил его кончиком хвоста.
— Когда ты их увидишь, все сразу станет хорошо, — пообещал он. — И слова найдутся сами собой. Ты просто слушай, что они тебе скажут, вот и нее.
Огонек недоверчиво кивнул, но все-таки решительно поднялся и зашагал по тропинке.
— Тогда до встречи! — крикнул он, не оборачиваясь.
«Лично я тоже был бы рад увидеть кого-нибудь из Звездного племени. Куда они все подевались? Прячутся от меня, что ли?»
Он пошел по тропинке в другую сторону, и вскоре вышел на полянку, где душистые травы окружали небольшое лесное озеро. Однажды Воробей уже был здесь, он разговаривал тут с Пестролистой, но теперь кругом было пусто.
Подбежав к озеру, Воробей заглянул в воду — и застыл от изумления. На небе сияло солнце, но поверхность воды сверкала от света невидимых звезд.
— Что вы тут делаете? — заорал Воробей, полосуя когтями траву. — Идите сюда, поговорите со мной!
Но вместо ответа на него обрушилась тьма, и когти его царапнули холодный камень. Он проснулся на берегу Лунного озера. Остальные целители, потягиваясь, просыпались рядом.
Обозленный и растерянный, Воробей встал и начал подниматься по склону. Они были уже возле вересковых пустошей, когда он очнулся от невеселых мыслей и понял, что идет рядом с Перышком.
— Мне кажется, для первого раза Огонек держался просто отлично, — проговорил целитель племени Теней. — Представляешь, он встретил Черную Звезду! Знаешь, кто это такой? Наш бывший предводитель, это еще в старом лесу было.
— Здорово, — пробормотал Воробей, решив не говорить о том, что встретил молодого ученика во сне.
— Уверен, он будет замечательным целителем, — продолжал Перышко. — Ты не представляешь, сколько трав он уже знает!
«Травы? Чуть не забыл! Раз уж звездные коты от меня прячутся, попытаю счастья в другом месте!»
— Знаешь, Перышко, я тут нашел одну траву, — начал Воробей, — но не знаю, что это такое.
«Звездное племя, помогите хоть на этот раз! 11усть он не спрашивает меня о том, почему я не обратился с вопросом к Листвичке!»
— Что за травка? — спросил Перышко.
— У нее очень острый запах, а листики резные, ответил Воробей, горько пожалев о том, что не может дать более подробного описания: ведь даже если бы он мог видеть, сморщенный старый листок был нисколько не похож на свежее растение! — Вкус у нее холодный, как иней на кошачьей шерстке, и даже сухие листья на вкус кажутся свежими, — добавил он, припомнив слова Кисточки.
— Хммм… — Перышко задумчиво прошел несколько шагов. — Похоже на петрушку. Листья у нее очень необычные, похожи на маленькую кошачью лапку, а вкус почти одинаковый, будь она свежая или высушенная.
— А для чего ее используют? — спросил Воробей, стараясь скрыть свое волнение.
— Да почти ни для чего, — ответил целитель. — Единственное, она помогает остановить молоко, если у королевы погибают котята.
Лапы у Воробья приросли к земле.
«Или если котята не погибают, а их просто отдают другой ко ш ке!»
Сердце у него колотилось так сильно, что он испугался, как бы ребра не треснули. Все разрозненные кусочки истины, собранные за последние дни, начали складываться в ужасающую картину.
— Эй, что с тобой? — с беспокойством спросил Перышко. — Ты здоров?
— А? Да-да… Все хорошо!
Усилием воли Воробей заставил себя сдвинуться с места. Голова у него шла кругом, вспышки света ослепляли его разум, и он с большим трудом смог распрощаться с целителями у границы.
С детства ему говорили, что у Белки не было молока, поэтому их с Львиносветом и Остролистой выкормили Ромашка с Тростинкой. Значит, Белке петрушка была не нужна. «Получается, петрушка предназначалась нашей настоящей матери, которая скрывала свое материнство!»
Память Воробья вновь вернулась в далекое прошлое, когда он был маленьким котенком, бредшим по глубокому снегу. Он должен был вспомнить!
«Сейчас мне могут помочь только запахи!»
Запахи хранили ответ на самый главный вопрос его жизни. Обоняние никогда не подводило Воробья, особенно в важных делах. Значит, и сейчас оно поможет ему найти правду.
Рядом с ним была кошка. Она медленно брела через снег, и от шерсти ее пахло молоком. Это была не Белка — это не могла быть Белка! Внезапно у Воробья перехватило дыхание. Он вспомнил запах этой кошки и узнал его.
Все кусочки загадки сложились воедино. Кто еще мог положиться на преданность Белки, кто мог поручиться, что она будет долгие месяцы хранить молчание, даже если для этого потребуется лгать своему другу? Кто всегда изливал море любви и заботы на него, и на его брата с сестрой? И какая кошка ни за что не могла признаться в том, что носит котят?
«Листвичка! Наша мать — Листвичка!»
Когда в туманных рассветных сумерках старейшины и Пурди вынесли из лагеря тело Медобоки, Остролистая потянулась и устало поморгала глазами. Солнце еще не поднималось, а небо было затянуто тяжелыми серыми тучами. Холодный ветер нес с собой сырость скорого дождя. Все племя в скорбном молчании провожали глазами похоронную процессию.
Когда старики скрылись в туннеле, Ежевика начал собирать рассветные патрули. Остролистая увидела, как Медуница, низко опустив голову, побрела через поляну в палатку.
Не в силах вынести этого зрелища, Остролистая сорвалась с места и догнала кошку возле куста.
— Мне так жаль, — задыхаясь, выпалила она. — Я буду всегда тосковать по Медобоке!
— Мы все будем грустить, — глухо ответила Медуница. — Она была такая добрая… Ласковая, как котенок. И так быстро училась! Она еще в детской выучила все боевые приемы, представляешь?
— И с ней всегда было весело, — прошептала Остролистая, зарываясь носом в плечо Медуницы.
— Она любила играть с тобой и твоими братьями, когда вы были маленькими, — выдавила Медуница, смаргивая слезы. — И всегда переживала, что вам достается мало молока, ведь Белка не могла сама кормить вас!
Остролистая злобно ощетинилась при упоминании имени кошки, которую она так долго считала своей матерью, но заставила себя пригладить шерсть. Сейчас нужно думать не о предательстве Белки, а о том, как утешить Медуницу!
— Белка была не виновата, — продолжала пестрая кошка, неправильно истолковав волнение Остролистой. — И вы всегда были сыты и ухожены! Тростинка и Ромашка кормили вас досыта, а Листвичка вообще не вылезала из детской, только и делала, что таскала королевам бурачник, чтобы молока было больше, да укрепляющие травы для здоровья!
— Листвичка тоже о нас заботилась? — рассеянно спросила Остролистая.
— Еще как! Видела бы ты, как она тряслась над вами! Наверное, это потому, что вы были детьми ее сестры, а может быть, все дело в том, что вы были первыми котятами в нашем новом лагере.
— Я не знала, — пробормотала Остролистая, чувствуя тревожное покалывание в груди.
«Если Листвичка была с нами с самого первого дня, она должна знать, кто наши настоящие родители!»
Медуница кивнула и, прогнув спину, с наслаж– юнием потянулась.
— Ладно, попробую уснуть, — прошептала она. — Может быть, Медобока придет ко мне во сне.
