— Ладно, попробую уснуть, — прошептала она. — Может быть, Медобока придет ко мне во сне.
Как только Медуница скрылась в палатке, Остролистая быстро оглядела лагерь в поисках целительницы. Она поклялась никогда больше не допытываться правды у Белки — она не желала даже разговаривать с кошкой, которая лгала ей нею жизнь! Но Листвичку расспросить можно.
Она заметила целительницу возле входа в туннель, где она беседовала с Огнезвездом. Приблизившись к ним, Остролистая почтительно остановилась чуть поодаль, дожидаясь возможности побеседовать с Листвичкой наедине.
— Ты бодрствовала всю ночь, — говорил Огнезвезд. — Ты устала. Сходи в лес, разомнись, подыши свежим воздухом. Погуляй, а потом отыщи уютное местечко и вздремни немного, чтобы никто тебя не тревожил.
— Но я не могу покинуть племя… — возразила Листвичка.
— Воробей уже вернулся в лагерь, — напомнил Огнезвезд. — Не волнуйся, мы сможем обойтись без тебя хотя бы немного, — он вытянул шею и ласково дотронулся носом до носа Листвички. — Это приказ предводителя.
Листвичка широко зевнула.
— Слушаюсь, Огнезвезд. Но вернусь еще до полудня!
— Как пожелаешь, — кивнул Огнезвезд и отошел.
Дождавшись, пока Листвичка выйдет из лагеря, Остролистая тихонько выбежала за ней с ледом. Следуя за запахом целительницы, она вскоре вышла на вершину голого склона, возвышавшегося над озером. Листвичка сидела на вершине, крепко обвив хвостом лапы, и смотрела на воду.
Когда Остролистая взбежала на склон, целительница испуганно вскочила и крикнула:
— Остролистая! Зачем ты меня ищешь?
— Я… я хотела спросить тебя кое о чем, — пробормотала молодая воительница. Теперь, когда решительный момент наступил, Остролистая была уже не так уверена в том, что хочет задать свой вопрос. Она чувствовала, что ответ на него изменит всю ее жизнь. Чего же она хочет?
«Я хочу знать правду!»
Целительница настороженно посмотрела на нее и сказала:
— Спрашивай.
«Она знает, что нам известно про ложь Белки! — В животе у Остролистой похолодело. — Наверное, Белка рассказала ей о том, что случилось в ту ночь на скалах…»
— Я жду, — глухо сказала Листвичка.
Остролистая глубоко вдохнула и выпалила:
— Расскажи мне все, что знаешь. Все, слышишь? Я должна узнать правду!
Странная печаль засветилась в желтых глазах Листвички. Шагнув к Остролистой, она взмахнула хвостом, словно хотела обнять ее за плечи, но в последний миг остановилась.
— Тебе не о чем волноваться, — сказала она. — Я никогда никому не расскажу. Но прошу тебя, скажи — зачем ты сделала это?
У Остролистой перехватило дыхание, словно огромный кусок дичи застрял у нее в глотке. Она не была готова к тому, что их разговор примет такой оборот.
— Что сделала? — спросила она чужим, сдавленным голосом.
Листвичка тяжело вздохнула и закрыла глаза, словно не решаясь произнести уже готовые сорваться с языка слова. Потом она снова посмотрела на Остролистую и тихо спросила:
— Зачем ты убила Уголька?
«Нет! — Остролистая глубоко впилась когтями н землю. — Она не могла спросить меня об этом! Она не может знать! Откуда?»
Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова.
— Я все знаю, Остролистая, — так же тихо продолжала Листвичка. — Когда я готовила тело Уголька к последнему прощанию, я нашла между его когтей клочок твоей шерсти. Но я спрятала его туда, где ни один кот не сможет его отыскать. Наверное, мне хотелось спрятать его от самой себя… — Помолчав, она сглотнула и повторила: — Зачем?
— Он должен был умереть! — в дикой ярости прошипела Остролистая. — И ты отлично знаешь, почему!
— Нет, не знаю.
Увидев искреннее недоумение в глазах цели– гельницы, Остролистая поняла, что Белка не рассказала сестре о том, что ее тайна стала известна Угольку.
— Он должен был умереть, потому что он все знал! — зарычала Остролистая. — Той ночью, когда была гроза, Белка сказала ему, что мы не ее дети! Он собирался рассказать об этом всем племенам на Совете! Разве я могла позволить ему сделать это? Все думают, что мы чистокровные коты-воители; рожденные на берегах озера, а мы… Я не могла позволить ему открыть правду о нашем рождении! Я не хотела, чтобы соседи узнали, что Грозовое племя еще менее чистое, чем о нем думают! Уголек мог погубить Грозовое племя!
Она кричала, срывая голос, не замечая ужаса, плещущегося в вытаращенных глазах Листвички.
— Великое Звездное племя, нет! — прошептала целительница. — Значит, это все моя вина… Это все из-за меня…
У Остролистой помутилось в голове. В этот миг она ни о чем не думала, она знала только, что видит перед собой кошку, которая держит в лапах правду.
— Белка рассказала тебе о нас, да? Ты была рядом с ней, когда она явилась в лагерь! Ты должна знать, кто наша настоящая мать!
Листвичка со странным спокойствием посмотрела ей в глаза.
— Да. Я знаю это.
— Тогда скажи мне, пожалуйста!
Несколько мгновений Листвичка молчала. Она стояла, напрягшись всем телом, словно хотела броситься с края холма в пустоту. Потом медленно заговорила:
— Я ваша настоящая мать. Все это время Белка пыталась защитить меня.
Мгновение, показавшееся вечностью, Остролистая просто смотрела на нее.
«Нет! Этого не может быть!»
Но она уже знала, что Листвичка сказала ей правду.
Резко развернувшись, Остролистая бросилась бежать, не разбирая дороги. Поскользнувшись, она кубарем скатилась со склона, но даже не почувствовала боли. Потом поднялась и, не отряхиваясь, бросилась в самую чащу леса, как можно дальше от лагеря. Она не знала, куда бежит, ей просто хотелось убежать от лжи, от вечного привкуса крови Уголька на зубах, от страшного запаха убийства, днем и ночью преследовавшего ее повсюду.
«И все это зря, зря! Я сделала это, чтобы спасти всех нас, но это бесполезно! Все кончено, все…»
Воробей брел по снегу, проваливаясь по самое брюхо. Лед намерз у него между когтей, поэтому каждый шаг причинял боль. Впереди шла большая кошка: он узнал ее по светлой шерстке и громко заплакал, умоляя вернуться и помочь ему, но она даже не повернула голову в его сторону. Потом снег под его лапами вдруг исчез, и Воробей стал падать, падать, падать…
Он проснулся на разворошенной подстилке. Сердце колотилось, как бешеное, лапы дрожали от только что пережитого страха. Сев, Воробей услышал, как Листвичка копошится в кладовой. От нее исходила такая страшная боль, что в первый миг Воробью показалось, будто целительница во весь голос кричит от муки.
Вскочив, он пошел к выходу из пещеры. Ему мучительно хотелось напрямик спросить Листвичку о своей догадке, но он не мог переступить через се страдания и сделать вид, будто ничего не замечает.
— Листвичка? — тихо окликнул Воробей. — Что случилось?
Целительница вышла из кладовой.
— Я… я сказала Остролистой то, что не должна была говорить.
Он сразу понял, что она имеет в виду. Значит, все тайны вырвались на свободу, как вода через плотину. Расправив плечи, он вздернул подбородок и процедил:
— Ты сказала ей, что ты наша мать, да?
Он услышал, как Листвичка сдавленно ахнула.
— Когда ты узнал об этом?
— Узнал? Только что. А догадался чуть раньше. Сопоставил кое-какие факты, а вчера все кусочки сложились в картину. Туманные воспоминания о долгом путешествии по снегу. То, как ты всегда относилась к нам троим. Необъяснимая Белкина преданность кошке, родившей нежеланных котят. А еще то, что Кисточка вспомнила, как где-то после нашего появления на свет ты по ошибке принесла ей петрушку вместо пижмы. Петрушка используется для того, чтобы остановить молоко у матери, которой некого кормить. Тебе она была очень нужна, правда?
Когда он закончил, в пещере воцарилось долгое молчание. Было так тихо, что Воробью казалось, оудто он слышит стук собственного сердца.
— Раз ты так много знаешь, — наконец, медленно проговорила Листвичка, — то, может быть, ты знаешь и то, что будет дальше?
— Нет, — ответил Воробей. Ему показалось, будто Листвичка хотела сказать ему что-то еще, но в последний миг удержалась.
Он хотел было пробраться в ее сознание и узнать, в чем там дело, но почему-то не решился. Честно говоря, он просто боялся того, что ему может открыться.
— Ты должен помочь брату с сестрой, — резко и почти зло сказала Листвичка. — Вы должны научиться жить с этой правдой, слышишь? Ради всего племени!
«Какое ты имеешь право говорить нам, что мы должны, а чего не должны?» Воробью хотелось презрительно бросить этот вопрос Листвичке, но он тоже удержался. Вообще-то, целительница была отчасти права. Рано или поздно они должны смириться с правдой и начать жить дальше.
