Как только она телеграмму про дедушку Кадушкина получила, она сразу отпуск на два дня по личным делам попросила и сразу собираться стала.
Взяла всё самое необходимое: полевой бинокль, сапёрную лопату, парашют шёлковый, новый, неношенный, и кое-что из мелочей: компас, складной нож финский, фонарь и радиотелефон — огонь на себя вызывать.
И попросила командира боевого вертолёта майора Крылышкина при учебном полёте учебно выбросить её с парашютом над деревней Простоквашино.
Майор, конечно, возражать не стал.
Так что с одной стороны к Простоквашино папа с мамой приближались, с другой — тётя Тамара на боевом вертолёте.
Глава четырнадцатая
Разные виды воспитания
А в это время дядя Фёдор и Матроскин пытались дедушку Кадушкина перевоспитать. Дедушка Кадушкин снова к ним явился, почему-то с забинтованной головой.
Дядя Фёдор спрашивал:
— Дедушка Кадушкин, где наш петух Сокол Ясный? Зачем ты его утащил?
Дедушка отвечал:
— Это я сгоряча сделал, неподумавши! Ваш Сокол Ясный всех моих друзей поклевал и поцарапал, а больше всех — меня. Мы не успели даже кастрюлю подходящую найти.
— Вы что, его варить хотели? — ахнул Матроскин.
— Нет, мы хотели его искупать, — сказал дедушка. — От пыли очистить, от мусора.
— Какой такой мусор! — говорит пёс Шарик. — Он у нас всегда чистый был, как бриллиант.
— Да, пока этот бриллиант ко мне в чемодан не забрался. А там много мусора было. Мы чемодан открыли — он как выскочит, как выпрыгнет, как станет всех клевать! А потом в окно, стекло разбил — и в бега. Сейчас где-то залёг.
— Дедушка Кадушкин, — спрашивает дядя Фёдор, — почему вы не хотите дрова в дом носить или огород пропалывать? У вас есть совесть?
Дедушка задумался.
— Совесть у меня есть, — говорит он, — но немного. Для дров и огорода не хватает.
— А на что у вас совести хватает?
— На половину кухни подмести. Только я и этого не могу сделать. У меня все пуговицы отрезаны. У меня штаны спадают.
— Кто же вам все пуговицы отрезал? — спрашивает кот.
— Я сам.
— Зачем же вы их обрезали?
— Чтобы половину кухни не подметать.
И все увидели, что он стоит и штаны руками поддерживает.
— А раз так, — кричит Матроскин, — мы вас отсюда выгоним!
— Меня выгнать нельзя, — говорит дедушка. — Я здесь прописан.
Ну, что ты будешь делать с этим дедушкой-жуликом. Хоть плачь! Дядя Фёдор совсем загрустил.
И тут мама с папой приехали. Мама со всеми долго обнималась по очереди.
И с дядей Фёдором, и с котом, и с Шариком, а потом всех папе передавала обниматься.
Потом мама увидела дедушку и говорит:
— Это вы и есть тот самый уголовный элемент? Давайте я вас тоже обниму.
Дедушка руки расставил и штаны у него упали.
Мама сразу рассердилась:
— Я о вас и так не очень хорошо думала, а теперь и вовсе плохо думаю. В таких трусах по колено с дырками приличные люди ещё в прошлом веке перестали ходить.
Дедушка так хулигански говорит:
— А вы мне свои подарите.
Мама совсем рассердилась, не знает, что придумать:
— Уходите отсюда! Это дом моего сына.
— Это мой дом.
— Ну, хорошо, — зловеще сказала мама. — Придётся ждать тётю Тамару.
Она сказала это таким строгим голо-сом, что дедушка сразу понял, что от ожидаемой тёти Тамары ему ничего хорошего ждать не придётся.
И тут все услышали, что в небе зелёный вертолёт шумит и сверху синий парашют падает.
Это тётя Тамара прилетела. Она не стала ни с кем обниматься. Она как парашют сложила, сразу увидела дедушку в спадающих штанах.
Она осмотрела его с ног до головы и военным голосом приказала:
— А ну, равняйсь! Смирно! Отсюда в милицию шагом марш!
Дедушка сразу как-то весь сник, штаны поднял и, никуда не сворачивая, как загипнотизированный, отправился прямо в Простоквашинск в милицию сдаваться.
Все сразу обрадовались, стали веселиться и первым делом пошли Простоквашино осматривать.
Всё папе, маме и тёте Тамаре нравилось. И новые дома кирпичные новых дачников. И цветы в каждом дворе. И огороды ухоженные.
— А это что? — спросила мама. — Кто это там у почтальона Печкина за забором? Неужели Печкин корову купил?
— Нет, — объяснил дядя Фёдор. — Это коза Марка.
— Таких огромных коз не бывает, — сказала тётя Тамара. — Я почти весь мир с трудными визитами объездила, но таких коз не видела.
— Так это потому, — ответил кот Матроскин, — что она ботву от моркови ела, которую американским порошком посыпали, от которого всё увеличивается. Ботва выросла до крыши, а коза — до забора.
Навстречу им почтальон Печкин вышел и каждому по трёхлитровой банке молока подарил. Он сказал:
— Я теперь другой человек стал, совсем невредный и добрый. Вот что благосостояние с людьми делает.
Так что все счастливы были.
На другой день вечером, когда все дома чай пили и телевизор смотрели, который милиция им вернула, дядя Фёдор маме сказал:
— Не надо было нам помогать. Мы бы сами с этим дедушкой справились. Мы бы сами его перевоспитали.
— Нет, — сказала мама. — Дядя Фёдор, никогда бы вы его не перевоспитали. И запомни: для каждой работы свой человек нужен. Матроскин может с животными работать, особенно с коровами. Он — прирождённый фермер. Шарик — охотничий пёс. Его дело — фотоохота. Ты можешь людьми руководить, ты со временем будешь прекрасным директором большого завода. А тётя Тамара — прирождённый наводитель дисциплины. А дисциплину наводить пускай будет наша тётя Тамара. Она ничего не боится.
И тут вдруг громкий крик раздался:
— Ой, караул! Ой, спасите!
Это тётя Тамара вопила — на неё петух Ясный Сокол сел и стал клеваться.
Тётя Тамара была наземной военной, а это был воздушный десант, совершенно неожиданный. Поэтому она и закричала. А может быть, тётя Тамара просто щекотки боялась, а петух её крыльями защекотал.
Но так или иначе, всё хорошо кончилось.
И с этого дня дядя Фёдор жил спокойно, как всегда. Он только по петуху Ясному Соколу скучал. Уж больно это необычный петух был.
КОНЕЦ
И вдруг, откуда ни возьмись, письмо! Пришло письмо на имя дяди Фёдора.
Оно было в таком сером конверте из твёрдой бумаги с опилками. Пришло оно из города Оймякона из исправительного учреждения № 111/100/345.
И было оно такое:
Дорогой гражданин начальник
дядя Фёдор!
Пишет тебе твой старый и верный друг Кадушкин Сил Нилыч! Тот самый, который у тебя телевизор украл и фоторужьё!
И пишет тебе он потому, что принял твёрдое решение начать новую, в этот раз честную жизнь. (Хотя жить ему осталось немного, каких-нибудь лет пять, из которых шесть он проведёт в неволе.) А начать её он решил в Простоквашине.
Дорогой дядя Фёдор!
Шарик и Матроскин!
Возьмите меня к себе жить — жильцом или сторожем.
А это моя фотография. Меня, как лучшего заключенного исправительного лагеря, сфотографировали на фоне красного знамени нашей колонии.
В письмо ещё была вложена красивая цветная грамота. На ней было написано:
ГРАМОТА
Выдана родственникам/воспитателям (ненужное подчеркнуть) в благодарность за воспитание правильного бойца/заключённого (ненужное подчеркнуть).
Боец/заключённый (ненужное подчеркнуть) проявил себя как отличный товарищ, всегда выполнявший задание точно и в срок.
За хорошее поведение ему в этом первом году службы/отсидки (ненужное подчеркнуть) будет предоставлено увольнение на семь дней, при условии принятия его на этот срок в гости родственниками/воспитателями (ненужное подчеркнуть).
Тут все надолго задумались. Им стало жалко дедушку Сила Нилыча, начавшего новую жизнь.
— Ну и что будем делать? — спросил гражданин начальник дядя Фёдор граждан-воспитателей кота Матроскина и пса Шарика. — Может быть, согласимся на принятие заключённого/бойца Кадушкина на этот короткий срок?
— Я за! — сказал Шарик.
— Я тоже за! — сказал Матроскин.
Потом он подумал и добавил:
— Пусть приезжает на этот срок… сторожем.
ВОТ ТЕПЕРЬ КОНЕЦ
Привидение из Простоквашино
Рисунки А. Шевченко
Глава первая
Письмо дяди Фёдора
Весна в Простоквашино всегда приходила неожиданно. Вчера ещё зима была — метели там, морозы. И вдруг солнце на всё небо, лучи, ручьи, гололёд и всё — тепло стало. Однажды ближе к весне кот Матроскин и пёс Шарик получили письмо из города от дяди Фёдора:
