А что, действительно идея! — загорелась Стелла. — Они ведь каждый в своем деле авторитет, и друг друга уважать станут.
Мы повеселели. Пошло дело — оставалось лишь придумать, что бы такое хорошее найти у Аркадия, Юрки, Андрея и Дили, чтобы не скармливать их акулам. Мы сидели уже, наверное, часа два, порядком устав, когда в окно вдруг заглянул с улицы Васька Кулаков.
— Чего заседаете, министры? Спать пора, малыши!
— По милости таких вот, как ты, и сидим! — сказала Света. — Скажи лучше спасибо, что мы тебя пожалели и акулам не бросили.
Кулак вытаращил глаза и на всякий случай испуганно оглянулся.
— Какие еще акулы?
— Зубастые! — сказал я и, подойдя к окну, добавил — А ты не мешай, если цел остаться хочешь. Завтра обо всем узнаешь.
Васька пожал плечами и пропел, отходя от окна:
Нам акула нипочем, нипочем,
Мы акулу — кирпичом, кирпичом…
Есть у нас стенгазета «Улыбка». Редактором — ваш покорный слуга. Так уж получается, что газету приходится делать самому. У нас так с первого дня повелось: ты, Балтабаев, редактор — ты и делай газету. И делаю. По воскресеньям. А утром, в понедельник, вывешиваю в классе.
В воскресенье после обеда прибежал ко мне Сервер — запыхался весь, грудь волнами ходит. Цунами, а не грудь.
— Ты улыбаться еще не начинал? — бухнул он, едва я отворил ему калитку. — «Улыбку», говорю, не закончил?
— Листы разложил, обмозговываю пока. — Я тебе тему принес, сейчас ахнешь. Не тема, а мозговая косточка!
— Тема — это хорошо! Главное — придумать тему, — согласился я.
— Придумать?! Ничего себе — придумать! Так отряд обманывать — это ж надо такое придумать!
— Постой, постой, — остановил я Сервера. — Брось стрекотать, объясни толком.
— Ну так слушай! — Сервер плюхнулся на стул и, увидев на столе прямо перед собой графин с водой, схватил его и жадно отпил.
— Слушаю! — напомнил я.
Сервер подался вперед и таинственно вымолвил:
— Ты знаешь, откуда я сейчас?
— Откуда же?
— Из Ташкента, — прошептал Сервер.
— А что ты там делал?
— За Юркой Вороновым следил.
Я рассмеялся:
— Он что же — шпион или диверсант? Следил… Умора!
— А ты сначала послушай, — нахмурился Сервер. — Ты заметил, что Юрка в последнее время из кожи вон лезет, чтобы отряд побольше макулатуры собрал?
— Ничего удивительного, — ответил я. — Юрка у нас за все трудовые десанты отвечает, может, ты забыл?
— Не забыл… А скажи-ка теперь, почему наша макулатура у Юрки в кладовке лежит? — Сервер испытующе смотрел мне в глаза.
— Ты что-то путаешь, товарищ Штирлиц, — усмехнулся я. — Отгадка — проще пареной репы. Не в пионерской же держать бумагу до прихода машины.
Это еще спасибо надо сказать Юрке, что уговорил родителей кладовку для нашей бумаги выделить. А в день сдачи мы ее всегда на тележке в школу привозим и
взвешиваем. Забыл, что ли?
В доме мы были одни, но Сервер почему-то еще больше понизил голос.
— А зачем Юрка сегодня утром кипу бумаги в город повез? Не знаешь? Ну-ка, ответь…
— В город? — удивился я. — Вот уж не понимаю..
Сервер жарко зашептал:
— Так я ведь тоже ничего не понял, когда увидел ранехонько из окошка, что Юрка спешно несет кипу к первому автобусу, что в Ташкент идет.
— И ты спросил у него?..
— Как бы не так. Дай, думаю, погляжу, что это наш Воронов задумал. Выскользнул я из дома и тихонечко за Юркой двинул. Он в автобус с передней двери зашел, а я — с задней.
— И он тебя не увидел?
Сервер обиженно нахмурил брови:
— За кого ты меня принимаешь?.. И потом — ты ведь знаешь, как набит наш автобус в воскресенье. Стою позади, маринуюсь как огурец в бочке, и за Юркой поглядываю.
— И что же? — заторопил я Сервера. — Куда он бумагу вез?
— Сдавать — вот куда!
— Сдавать? — изумился я. — А зачем? Мы ведь в школе ее сдаем, когда машина приезжает.
— Он ее в Ташкенте на приемный пункт сдал, где бумагу, на талоны меняют.
— Какие еще талоны?
— Вот и я спросил — какие, когда Юрка отошел. У приемщика спросил — не у Юрки.
— И что сказал приемщик?
— Он сказал, что за двадцать кило макулатуры дает талон на «Королеву Марго» — через месяц книга будет в продаже. Понял теперь фокус-покус?
— Ловко! — потрясенно выдохнул я. — Это что же получается — мы втридцатером по поселку рыщем, чтобы макулатуру собрать, а Юрка себе на нее задарма всего Дюма собирает? Чистая работа.
Сервер заключил:
— Вот из города к тебе прямиком и пустился — для стенгазеты ведь какой фактик!
— Смеху мало, — согласился я.
— Карикатуру надо на весь лист нарисовать, — предложил Сервер. — Можно так сделать: нарисовать весы, которые держит в руках Юрка, на одной чаше — «Королева Марго», а на другой — мы, весь класс.
Я подумал и сказал:
— Можно так, а можно и иначе. Сам подумай. Ведь эта Юркина «Королева Марго» бросила перчатку нашей дружбе.
— Понял! — обрадовался Сервер. — Все понял!.. Королева Марго бросает перчатку всему классу. Кто кого… Давай, Балтабай, рисуй кривую улыбку
Юрки Воронова. Это завтра будет сенсация номер один!
Сервер стал наблюдать за моей кистью. Сначала я нарисовал чопорную королеву в огромных перчатках.
— Сними с нее одну перчатку, — осторожно подсказал Сервер. — Она ведь ее бросать нам должна.
Я хлопнул себя по лбу — верно, надо бы малость облегчить ручку королевы. Скоро карикатура на весь лист была готова.
— Не поймут мысль! — подумав, сказал Сервер. — Не понятно, кто она такая, — и он ткнул пальцем в королеву.
Я пожал плечами:
— Если хочешь, я могу на королевской мантии написать имя.
— Нет, — покачал головой Сервер. — Ты лучше теперь сделай, как будто эта королева на книжной обложке нарисована, а внизу напиши название книжки.
Я согласился. Когда была дорисована и книжка, в комнату вошла Айгуль.
— Ого! — удивилась сестра. — Дюма у вас уже в карикатуру угодил… А между прочим, у нас сейчас две «Королевы Марго» есть.
— Как две? — удивился я.
— Очень просто. Одна в собрании сочинений, а вторая отдельным изданием. Старенькая, правда…
И тут меня осенило.
— А где он, где — старенький Дюма? — воскликнул я.
— Пойду, покажу, — с готовностью согласилась сестра. Ее у нас лепешкой не корми и в кино не води — дай только про книги поговорить. Неудивительно — студентка пединститута.
Через минуту, держа в руках заветный томик, я сказал:
— Сейчас мы организуем психическую атаку на Юрку Воронова!
— А зачем? — захлопал глазами Сервер.
— Узнаем кто есть кто. Побежали…
Мы выскользнули на улицу. Юрку увидели издали — он развешивал белье.
— Привет, Юрка! — выдохнул я. — А мы тебе сюрприз приготовили, — с этими словами я протянул Воронову книгу и стал внимательно смотреть ему в глаза.
Ну-ка, самовыражайся, дружище!
Юрка поднял на меня растерянные глаза, тяжко вздохнул и молвил:
— Как плохо получилось…
Я кивнул:
— Плохо, Юрка, действительно, очень плохо.
Воронов продолжал:
— Раз уж так неудачно у нас вышло, отдам я тебе этот талон — может, хоть поменяешься с кем-нибудь.
— Ты о чем? — нахмурился я.
— Хотели мы тебе подарить ко Дню печати хорошую книжку — эту вот самую, но другую, по талонам за макулатуру… Ты ведь у нас редактор, министр по делам
печати — вот и решили мы со Стеллой Хван и другими членами совета отряда отметить твою работу хорошей книгой. Кто же знал, что у тебя этих королев больше,
чем в библиотеке.
Я схватил Юрку за руки:
— Постой, значит ты нашу бумагу вез в город, что бы для меня талон достать? Ты не ошибся?
— Ну да! — отстранился Юрка. — Не для себя ведь. Так все решили. Ко Дню печати. Жаль только, что не вышло сюрприза. Погоди…
Он помчался домой и скоро выбежал обратно, держа в руке фиолетовый квадратик.
— Держи. Твой все равно…
Я с ненавистью посмотрел на Сервера. Он стоял, втянув голову в плечи и, наверное, хотел, чтобы она, как складная, ушла туда вся.
— Яс-с-ненько! — прошипел я, сверля взглядом Сервера. — А тебе что-нибудь ясненько?
Сервер отступил, уныло роняя слова:
— Я это… домой пойду… Мамка огород… велела… полить… Засыхает…
— Нет, ты погоди… — я догнал его в три прыжка. — Держи, Штирлиц, теперь твоя очередь в город ехать. А получишь книгу — в библиотеку школьную сдашь. Пригодится.
— Ничего не понимаю, — развел руками Юрка. — Что происходит?
Психологический опыт, — буркнул я и заторопился: — Ладно, Юрка, мне домой пора. Я ведь еще стенгазету и не начинал. Не успею до завтра…
