– Да брось! – возразила я.
– Нет, правда, правда! Скажи и ты, Уильям, что это так!
Шерлок шёл, как всегда, немного впереди. Подняв руку, он заключил:
– Ясно только одно – ты недисциплинированный человек.
– Что значит недисциплинированный человек? – возмутилась я.
Он посмотрел вдаль. Мы уже почти подошли к городу, уже виднелись два островка возле мыса, над которыми кружили чайки.
– В противном случае не стала бы ненавидеть такое полезное занятие, как уроки пения.
– Я не люблю их, потому что они ужасно скучные! – ответила я.
– Вот именно. Об этом я и говорю.
– Не тебе читать мне мораль!
Шерлок остановился и без труда нашёл союзника в Люпене.
– Ну и характер, однако! Мы хвалим твоё пение, а ты недовольна. А если скажем, что поёшь неважно, почему бы не поучиться… обидишься!
Люпен рассмеялся, а я – нет. Разговаривая с Шерлоком, я обратила внимание, что вдали на берегу что-то лежит. Вроде какой-то тюк, выброшенный морем на сушу.
Крик чаек напугал меня, и я вдруг поняла, что не слышала слов Шерлока и Люпена.
– Простите… – произнесла я, остановившись, и указала на странный тюк на берегу.
– Что это… вон там?
Мои друзья посмотрели туда.
– Тысяча молний! – вскричал Шерлок и бросился вперёд.
– Боже мой! – воскликнул Люпен и побежал следом.
Это оказался утопленник.
Мы остановились на некотором расстоянии, за камнями. Человек с длинными волосами, налипшими на засыпанное песком лицо, лежал спокойно, словно спал. Одежда на нем насквозь промокла, вся в песке. Пиджак, рубашка с запонками, вельветовые брюки, и только один ботинок.
– Оставайтесь тут… – велел Шерлок и побежал к песчаной полоске берега, где лежал человек.
– Осторож… – хотела предупредить его я, но Люпен жестом велел замолчать.
Шерлок пошёл по песку, оставляя цепочку следов. Приблизился к человеку, оглядел его, обошёл и наконец заключил:
– Он мёртв.
Я почувствовала, как от волнения кровь прихлынула к лицу.
– Мёртв? – Я не поверила своим ушам.
– Тьфу ты черт… Надо же… – заговорил Люпен и тоже хотел подойти ближе, но я остановила его:
– Подожди!
Мы взглянули друг на друга. Я боялась остаться одна, но и подходить к трупу тоже не хотела, а у Люпена глаза горели любопытством.
– Пойду с тобой… – решила я, набравшись смелости.
И мы подошли к Шерлоку.
Мальчик, который станет самым великим детективом всех времён, присел рядом с утопленником и стал осматривать его с помощью небольшой ветки, которую нашёл поблизости.
– Что ты делаешь? – спросил Люпен.
– Пытаюсь понять, кто это, – объяснил Шерлок.
– Надо перевернуть его.
– Перевернуть? – переспросила я. – Не смейте… трогать его!
Ребята остановились, а я, в испуге зажав рот руками, стала в растерянности озираться.
– Ребята… мне кажется… надо бы… – пробормотала я.
Но ясное дело, они и не думали слушать меня.
– Красивая рубашка… английский воротник… – заметил Шерлок, ловко действуя веткой. – Такое в этих краях не часто встретишь…
– Богатая одежда, – согласился Люпен. – Посмотри на запонки…
– Ребята! – мне хотелось остановить их.
– Наверное, свалился в море с какого-нибудь круизного судна. Однако костюм у него не отдыхающего, а… делового человека. Или…
Люпен тоже присел возле страшной находки и уточнил:
– Небритый, довольно тонкие черты лица.
Я не могла больше оставаться рядом и отошла в сторону. И всё не понимала, как ребята могут сохранять спокойствие. У меня бешено колотилось сердце, руки и ноги заледенели. А эти двое… словно врачи в операционной – дружески беседовали.
Я вздохнула и вернулась к ним.
– Люпен, Шерлок… Так что?..
Тут Шерлок пошарил веткой в кармане пиджака. Оттуда вывалились два крупных камня и какая-то мокрая бумажка.
Люпен поднял её и развернул.
Я опять в испуге зажала рот руками. Бумажка оказалась запиской. Чернила расплылись и выцвели, но можно было разобрать слова.
– «Море скроет все мои прегрешения», – прочитал Шерлок.
Я невольно отпрянула, в страхе озираясь, и вдруг увидела вдали какого-то человека. В синем плаще с капюшоном, полностью закрывавшим лицо. Силуэт незнакомца вырисовывался на фоне деревьев, росших вдоль тропинки, по которой мы шли сегодня днём.
Мне показалось, он смотрит в нашу сторону.
Страх волной окатил меня.
Я указала на него и завопила что было мочи:
– Бежим отсюда!
Люпен и Шерлок вскочили на ноги. Я не уверена, что они тоже видели его, но мой крик, конечно, напугал их. Все трое мы пустились что было сил по берегу и остановились только у городских ворот. Прижались спиной к ещё тёплой от солнца стене и, тяжело дыша, сползли по ней на землю.
– Что… что случилось? – спросил Люпен, с трудом переводя дыхание.
Шерлок закрыл глаза.
– Какой-то человек в плаще с капюшоном вон там…
– Ты уверена?
Я кивнула, тоже пытаясь отдышаться.
– Он смотрел на нас… Смотрел на нас и… на утопленника…
– Человек без имени… – произнёс Шерлок и разжал руку. На ладони лежала записка, найденная в кармане погибшего.
Мысли гудели в наших головах, словно рой обезумевших пчёл. Что делать? Кому сообщить? Кто видел нас на берегу? И что за человек следил за нами?
– Не будем ничего делать, – сказал Люпен, словно читая мои мысли. – Не будем ничего делать и не будем ничего говорить. Мы не были на берегу. Мы никого не видели.
– На песке остались наши следы… – сказал Шерлок.
– Сейчас начнётся прилив. Он смоет их.
Шерлок кивнул.
– Но дело в том, что кто-нибудь ещё мог видеть нас.
– Мы не уверены, что вообще… – возразил Люпен.
– Я говорю вам, что он там был! Я уверена в этом!
– Возможно, это и так, – заключил Шерлок.
– И что теперь делать? – спросила я. – Надо кому-то сообщить!
Люпен решительно помотал головой в знак отрицания:
– Нет. Подождём, пусть этот человек, которого ты видела, сам сообщит, если уж на то пошло. А мы не станем ничего делать.
– А вы уверены, что он… человек, которого я видела… сделает это?
Шерлок поднялся, отбросив на нас с Люпеном длинную тень.
– Люпен прав. Если загадочный человек сообщит в полицию… то через несколько часов об этом событии будет знать весь город.
– А если не сообщит?
– Тогда, значит, и это очень вероятно, Ирэн, что ты видела убийцу…
Я замерла от испуга. Глаза Шерлока скрывала тень.
– А он видел нас троих, – мрачно добавил он.
На следующий день была пятница.
Я прекрасно помню это. Так же хорошо, как и тот момент, когда, встав с постели, посмотрела на себя в старое зеркало, висевшее в ванной. Мне показалось, передо мной какой-то призрак. Я всю ночь не сомкнула глаз, так до утра и вертелась в постели.
– Пожалуйста, мисс Ирэн, – вежливо обратился ко мне мистер Нельсон, протягивая полотенце и тазик с горячей водой для утреннего туалета. – Ваша мама ждёт вас к завтраку.
– Иду, – солгала я, опустив голову, чтобы усердный дворецкий не заметил чёрных кругов у меня под глазами.
Он поставил тазик на мраморную консоль и так пристально посмотрел на меня, что я с трудом выдержала его взгляд.
– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Ирэн? – поинтересовался он.
– Превосходно! – отрезала я и попросила оставить меня одну.
И тотчас пожалела, что так грубо обошлась с ним. В тазике плавали лепестки розы. Это же так мило с его стороны.
Я быстро вымылась и принялась растирать тело полотенцем, чтобы усилить кровообращение. Тёрла долго и упорно, словно желая очиститься от чего-то, пока кожа не покраснела.
Надела длинное платье, лёгкое и закрытое, и спустилась к завтраку.
– Ирэн, – обратилась ко мне мама, оторвав взгляд от книжки в зелёном кожаном переплёте, которую читала, как я заметила, уже несколько месяцев, – ты ужасно выглядишь!
– Возможно, мама, – ответила я. – Думаю, виноват в этом морской воздух.
Она закрыла книгу, недовольная, как часто бывало с ней, моим невыносимым поведением.
Я заметила, что уже многие месяцы закладка в книге оставалась всё на том же месте.
Мистер Нельсон очень вовремя прервал наше сердитое молчание, появившись с красивым серебряным подносом. Он принёс чайник, из которого плыл чудесный запах жасмина, а также несколько тостов, масло и джем.
Он обслужил нас с неизменной вежливостью, как и в любой другой, совершенно обычный день.
– Что хорошего нас ожидает сегодня, Гораций? – спросила мама.
Дворецкий приложил поднос к груди, словно щит, и ответил:
– Сегодня весь город взбудоражен.
Я насторожилась.
– Взбудоражен? Почему? – поинтересовалась мама.
– Боюсь, что из-за целого ряда печальных событий, – ответил мистер Нельсон.
Мама звонко рассмеялась.
– Ну, не тяните резину, Гораций, расскажите! Что случилось?
