– И он у тебя будет! Хочешь стать вожаком табуна из шести сотен голов?
Пегасус фыркнул и мотнул головой.
– Это невозможно. Где взять столько лошадей?
– У Эль-Миэдо, – сладким голосом ответил Койот.
– Эль-Миэдо?!
Пегасус слышал о знаменитом испанце по имени Эль-Миэдо. Он никогда не видел его, но представлял себе мощную фигуру, еще больше и сильнее, чем у Искателя, с царственной осанкой и упорством на лице.
– Ты знаешь его, Пегасус?
– Конечно, знаю. Эль-Миэдо… Его имя означает «Тот, кого все боятся».
– А знаешь ли ты, кто боится его больше всего? Искатель. Тот самый человек, который бросил вас умирать в этом новом мире.
– Так и есть! – сказал Пегасус, рассерженно вскинув голову.
– Я знаю, о чем ты думаешь. – Койот подобрался к жеребцу вплотную и потерся мордой о его ноги. – Мы с тобой теперь соратники, партнеры, как говорится…
Вредный хищник научился пробираться в сны Пегасуса. Стоило жеребцу только очень сильно захотеть чего-то, и Койот обязательно приходил. Но Пегасус не понимал, чем это ему грозит. Он не осознавал, что его желания – открытая рана, которую Койот, делая вид, что зализывает, растравляет еще больше.
– У Эль-Миэдо ты больше не будешь зваться Пегасусом, – сказал Койот.
Жеребец прижал уши.
– Но это мое имя. Так назвал меня дон Антонио, мой первый хозяин. Он назвал меня в честь созвездия, небесного коня Пегаса. Я чистых кровей!
Койот недовольно покачал головой.
– Мы подберем тебе имя получше. Как насчет Эль-Нобле?
– Эль-Нобле? Благородный? – Уши Пегасуса внезапно встали торчком. Он пошевелил губами, словно пробуя новое имя на вкус.
– Мне кажется, это имя будет в самый раз. Как ты считаешь? – спросил Койот.
– Ну… да, само собой.
Заря полыхала уже по всему небу. Пегасус поднял голову, наслаждаясь отблеском ее величия. Солнце начало пригревать ему морду. В эти минуты он чувствовал себя особенным, получившим благословение небес, как будто на голову ему возложили корону.
* * *
В итоге они отправились в путь вместе.
Два дня конь с койотом шли на юг. На утро третьего дня они учуяли запах. Он разносился по окрестностям, как благоухание цветов, – сладковатый запах помета шести сотен лошадей и пары дюжин ослов и мулов.
Пегасус, хоть и устал, перешел на рысь.
– Притормози! – вякнул Койот.
– Что? Почему? Ты же сказал, что он меня ждет! Ему во сне привиделся такой конь, как я. Эль-Нобле.
– Сейчас ты выглядишь не слишком благородно.
– Правда?
– Тут есть маленькое озерцо. Взгляни на себя.
Пегасус с сомнением посмотрел на Койота, потом вскинул голову и осторожно подошел к воде. Всмотревшись в свое отражение, он увидел, что его почти черная шкура покрыта пылью и засохшими кое-где струйками пота. В гриве и хвосте запутались колючки. Он выглядел совершенно неухоженным, как любой конь, оказавшийся в диких местах без присмотра.
– Искупайся! – потребовал Койот.
Жеребец зашел в озеро там, где было поглубже, и на несколько минут погрузился в него с головой. Снова выйдя на берег, он отряхнулся, разбрызгивая воду с длинной гривы.
– Ну что, теперь можно? – спросил он, стряхивая со шкуры последние капельки.
– Еще не совсем, – ответил Койот. – Нужно сделать кое-что еще.
– Что же?
Койот снова неодобрительно покачал головой, поведя зелеными глазами.
– Ты разучился ходить.
Пегасус оторопел, рассерженно изогнув шею.
– Что ты несешь?
– Я тут видел, как ты пытался идти испанским шагом. Ты выглядел как дикарь. Эль-Миэдо не нужен жеребец, который двигается как мул. Придется потренироваться.
– А вдруг Эль-Миэдо погонит табун в другое место?
– Ну, мы его в любом случае догоним. Он не может передвигаться быстро: у него пять сотен людей, шесть сотен лошадей и четыре дюжины повозок, если не больше. Лучше начинай тренировку! Начнем с испанского шага.
Они тренировались до полудня – повторяли все аллюры, которые породистый конь должен исполнять брио. Слово это обозначало у испанцев бодрость, контролируемую энергию и самое главное – готовность служить всаднику.
Вся жизнь лошадей – одно лишь служение. Власть человека над ними была беспредельна, он управлял всем, даже любовью. Люди подбирали каждому жеребцу пару так, чтобы сохранить чистую кровь, чтобы жеребята – их новые рабы – унаследовали качества берберийских и арабских скакунов, лучших и самых благородных в мире, поистине божественных лошадей.
Когда солнце начало клониться к западу, нетерпение Пегасуса вновь прорвалось наружу.
– Ну когда? Когда же мы пойдем?
Койот раздраженно вздохнул. Какой же этот конь несообразительный! Он терпеливо разъяснил:
– Когда мы пойдем, должно быть темно, совершенно темно, не считая света луны и звезд. Созвездие, в честь которого тебя назвали, должно подняться высоко в небе. Его свет благословит тебя. Ты будешь сиять во тьме, освещаемый звездами, как божество, которым был рожден. – Койот помолчал. – Теперь понятно?
– Понятно, – покорно отозвался Пегасус.
– Хорошо. А теперь вернемся к тренировке. Я хочу еще раз посмотреть, как ты выполняешь пиаффе.
* * *
Койот наблюдал, как над горизонтом всходит луна.
– Рано. Еще рано, – шептал он. Хищник ждал идеального момента – так, чтобы луна не успела подняться слишком высоко, но чтобы прямо над ней начали зажигаться первые звезды. – Еще немного… Выходи, когда услышишь мой вой.
Они прятались в кедровой роще недалеко от лагеря Эль-Миэдо. Сам Эль-Миэдо в это время спал в своей палатке. Первый вой Койота ворвался в его сон. Второй разбудил его окончательно. Он услышал, как рядом в корале забеспокоились лошади. Кто-то приближался. В холодном ночном воздухе раздался ослиный рев.
Эль-Миэдо натянул сапоги и схватил оружие – толедский кинжал, выкованный лучшими оружейниками мира. Кони нервно заржали. Он услышал, как бормочет на улице кто-то из сторожей.
Это бормотание гулом отдалось в голове. Вот уже несколько ночей подряд к нему в снах приходят… Нет, лучше лишний раз не вспоминать о тех кошмарных тенях, а то они и дальше не дадут ему спать.
А в следующее мгновение его глаза широко распахнулись от удивления.
Он был здесь. Конь его жизни. Конь судьбы. Эль-Нобле.
Силуэт коня чернел на фоне всходящей луны. Звездный свет отблескивал на его шкуре, как алмазная пыль. Жеребец двигался безупречным пассажем, словно плыл по ветру в лунном свете, не касаясь земли.
– Эль-Нобле! Он пришел ко мне! – прошептал Эль-Миэдо и почувствовал, как кровь закипает у него в жилах. С этим конем он может больше не бояться своей судьбы.
Глава шестая
«Твое имя – Эсперо!»
Дни Тихо и Товарища вошли в привычное русло. Тихо вел жеребца за собой, шагая впереди. Мальчик прикасался к нему лишь тогда, когда накладывал на глаза травяную мазь. Кажется, она помогала, но он не был уверен до конца. Отек точно спадал. Однако, так как Тихо никогда не видел существ, подобных Товарищу, он не знал наверняка, какими должны быть его глаза. Но одно Тихо было совершенно ясно: зверь мог почти что видеть ушами. У него был поразительный слух. Он мог неожиданно повернуть голову, услышав шуршание насекомого, и тут же с абсолютной точностью направиться к кусту, в котором оно сидело, так что Тихо не нужно было вести его.
Ночью он улавливал пощелкивание и посвистывание, издаваемые носящимися в темноте летучими мышами, а иногда и сам ориентировался по звуку, как летучая мышь. В таких случаях он останавливался, тихо ржал, повернув голову в направлении скалы или другого препятствия, и слушал, как возвращается эхо.
Тихо нравилось наблюдать за ушами Товарища. Он никогда не видел, чтобы уши могли двигаться настолько независимо одно от другого. Они постоянно шевелились, собирая все окружающие звуки: хриплые трели цикад, посвистывание овсянок и дрожащую песню ржанки, купающейся в солнечном свете.
Для Товарища все это было звуковыми картинами, написанными на полотне ветра. Но вскоре Тихо начал догадываться, что не только звуки и запахи наполняют его мир – он все лучше и лучше начинает различать свет. Он еще спотыкался, хотя, возможно, уже реже, чем раньше, но Тихо чувствовал, что его зрение постепенно улучшается.
На третий день Тихо привел Товарища на ровный песчаный берег неглубокой извилистой речки, текущей среди обширных лугов, заросших терескеном. На поверхности переливающихся струй плясали солнечные зайчики. Был прекрасный день. Товарищ прислушивался к журчанию воды, поводя ушами туда-сюда.
И тут Тихо заметил какое-то движение под веками у Товарища. Может быть, он ощущал отблески солнечного света, отражающиеся от покрытой рябью поверхности?
Эсперо подошел ближе к кромке воды. Сердце у Тихо забилось быстрее. Берег здесь состоял из песка, который называли очищающим. В этой речушке люди часто купались или промывали овечью шерсть. Позволит ли Товарищ Тихо искупать его? Ему хотелось отчистить копоть и пепел с его шкуры, которая, наверное, под ними должна быть прекрасной.
